В ногах правды нет или головная боль моего му... (СИ)

   Белоснежная кожа, без единой морщинки и лишнего волоска, довольно большие золотистого цвета глаза с темными ресницами, прямой нос с небольшой горбинкой, крупный рот с полными розовыми губами, массивный подбородок... все бы ничего, но УШИ!!! Ой, мамааа... ущипните меня, пожалуйста... вытянутые и заостренные кверху, мочки их были многократно проколоты и многокаратно увешаны тааакими каменьями, что мои мозги категорически отказались сколько-нибудь адекватно оценивать сие великолепие и принялись лихорадочно подсчитывать, какой навар можно получить, если эти блестящие побрякушки кому-нибудь загнать в ювелирку и где потом прятать такую прорву деньжищ.

   Видимо алчный блеск сверкнул в моих очах, так что сия мадам спешно отпустила мой многострадальный подбородок и даже сделала пару шагов назад, дав кому-то знак держать меня покрепче. Что-то довольно проворковав(голубка, блин, шизокрылая) она окинула меня взглядом с ног до макушки и взмахом руки отпустив нас повернулась ко мне спиной, давая понять, что более не интересуется моей персоной. Голос до сих пор отказывался мне повиноваться, так что пожав плечами, я отправилась, подталкиваемая провожатым в спину вверх по лестнице, даже не имея возможности узнать, где я и куда меня занесло.

   Путь наверх оказался не столь продолжителен, хоть мне и казалось, что мы на Эверест подымаемся, но всему приходит конец. Меня поставили перед дверью, которая сделала бы честь любым нашим бронированным сейфовым, ибо локтем ее не вышибешь, да и , чего греха таить, коленкой тоже, только работы травматологам добавишь да облицовщикам, которые ее заново штукатурить будут, стирая следы мощей, поцарапавших поверхность. Отперев засов, провожатый втолкнул меня в комнату и я, оставшись одна получила возможность наконец осмотреться и оценить весь размер той ж..., в которую попала. Итак, представьте себе цвет взбесившегося поросенка, которого еще и наждачкой натерли... такой ядовито-ярко-розовый. Розовым было все: стены, потолок, пол, коврики на полу, занавески и покрывало на кровати. Несколькими более переносимыми пятнами выделялись два табурета, довольно грубо сколоченных из какого-то темного дерева, спинка кровати и стол, за которым спокойно могла разместиться семейка персон на десять. И соответствующих размеров кроватка, на вид - жуткая древность, размерами и возрастом напоминающая космодром "Байконур" (в смысле, что это ж сколько с нее бабушек-дедушек ТУДА стартонуло!!!), только застеленный как ни странно, довольно мягким противно-розовым покрывалом. Повернув голову влево, я увидела дверь, за которой обнаружилась (ура-ура) небольшая уборная, с ванной, напоминающей половину бочки, отпиленную неумелым бондарем, потому как края были очень неровными и конструкция, похожая на кресло для инвалида, с отверстием в сиденье, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся туалетом (типа "сортир"). Прикрыв дверь, я оставила маленькую щелочку, чтоб иметь возможность засечь нежданных гостей прежде, чем они смогут пройти незамеченными, и чуть не захлопала в ладоши, когда увидела два ведра с водой, стоявшие сбоку от импровизированной ванны. Первым делом-самолеты, а уж мальчики-потом... то есть сначала смоем с себя грязь и пыль лесную и дорожную, а потом уж начнем думать и постараемся понять, куда нас занесла нелегкая. Водичка оказалась холодной, но выбирать не приходилось, будем довольствоваться малым. Скинув болотную хламиду, от которой несло, как от настоящего болота, в котором еще и пара жаб окочурились, я стала расплетать косу, заплетенную неизвестным мастером-умельцем. Она оказалась невероятно длинной и тяжелой, а сами волосы хоть и нацепляли листиков-веточек, были довольно чистыми, так что экзекуция под названием "мытье головы" отложилась на более подходящее время, так что разобрав их на пряди, я заново заплела косу и замотав ее в пучок на макушке, закрепила полоской ткани, оторвав ее от платья и прополоскав в водице.

   Холодная вода показалась райским подарком для пропыленного, измученного тела. Стоя в ванне, я черпала ее ладонями, пока не ополовинила ведро, которое сначала не могла сдвинуть с места, а в итоге сумела даже поднять, окатив себя бодрящим душем. Полотенец, простыней или еще чего-нибудь, чем можно вытереться и прикрыть наготу ни в ванной, ни в комнате не оказалось, так что пришлось сдернуть покрывало с "Байконура" и обернуть вокруг себя, закрепив на манер банного полотенца. Под ним на кроватке оказался лишь матрас, набитый чем-то, наощупь напоминающим гречневую шелуху и пара больших подушек с таким же наполнителем. Экологически чистое сырье, чтоб его...

   Голод все больше давал о себе знать, желудок прилип к позвоночнику и казалось сроднился с ним, грызя меня изнутри похлеще чем совесть после корпоратива. Я решила отправиться на промысел, но дверь была заперта, так что пришлось раскинуть остатками мозгов и решить, стоит ли дождаться, когда обо мне вспомнят, или напомнить о себе сейчас, пока еще на ногах держусь. Голод одержал победу, и я, взяв в руки табурет, подняла его над головой, собираясь немного попортить облицовку двери и нервы окружающим, как вдруг дверь распахнулась и на пороге появилась худая, молоденькая девченка с короткими каштановыми волосами, собранными в куцый хвостик. Испуганно отшатнувшись от воинственной и очень голодной меня, она едва не уронила поднос, который держала в руках, но юркнув в комнату, поставила его на стол абсолютно целым, не расплескав ни капли содержимого тарелки с чем-то вкусно пахнущим и чашки с не то чаем, не то компотом ядовито-синего цвета. Повернувшись ко мне, она откинула челку с лица, открыв странного вида ожог и синяки, украшавшие правую часть лица.

   - Не кричи. Не сопротивляйся. Иначе изуродуют, как меня.

   Это было странно и страшно. Я понимала, о чем она говорит, но слова и сам язык были непонятными и чуждыми слуху. Схватив ее за руку, я удержала эту девочку в комнате.

   - кто ты? где я? что это за место?- вопросы сыпались один за другим, и, как ни странно, я произносила их легко и свободно, прекрасно сознавая, что происходит что-то из ряда вон выходящее.

   -меня зовут Энали. Ты в доме отчуждения, у лэйхи Алиэль, хозяйки дома. Здесь пьют, а потом...-девочка замолчала, но я уже начала догадываться, что все не столь радужно, как представляется на первый взгляд. Затравленный взгляд, изможденный вид и словно всем своим видом демонстрирующая обреченность и страх худенькая фигурка сгорбившись, сидела на краю табурета, даже не пытаясь вырваться из моих цепких пальцев. Чееерт побери... куда я влипла на этот раз? что-то мне подсказывало, что это совсем не Россия, и даже не...

   -МАТЬ ТВОЮ!!!!!!!!!- Заметалась я по комнате, спотыкаясь и оказываясь верить в происходящее, в которое не поверить было уже невозможно.

   - как называется ваш город?-я пыталась сохранить рассудок, но разум не хотел подчиняться, пытаясь абстрагироваться от ужасающей действительности.

   Я НЕ НА ЗЕМЛЕ... И Я, ПОХОЖЕ, В БОРДЕЛЕ.

   -Эйола...-тихий голосок прервал поток мыслей, поставив на паузу все метания. Девочка была настолько истощена, что скулы, казалось, прорежут кожу. Голубые испуганные глазищи были окружены глубокими тенями, а ключицы в вырезе платья выпирали так, что было видно: одна из хрупких косточек сломана и срослась неправильно. Полчища мурашек побежали по коже, заставив вздрогнуть.

   -за что с тобой так? почему ты избита и изуродована, Энали?-я просто не понимала, зачем портить товар, который деньги приносит? Наоборот, заботиться надо всеми способами, чтоб хороша была и здорова. Да и что могла сделать эта девчушка, чтоб Так расплатиться своей красотой: волосы у нее тоже вряд ли были такими, как сейчас.- сколько тебе лет?

   -Я пыталась убежать отсюда после того, как меня пообещали продать в порт, в дешевый кабак пьяным грязным матросам. Меня поймали утром, стража в воротах города вернула сюда, вызвав лэйху.