Грош (СИ)

Но вот он поднялся, медленно и степенно кладя меч обратно в ножны, и повернулся ко мне. Тут же его лицо преобразилось, расплывшись в улыбке. Даже жутко как-то стало… Он положил свою тяжеленную ручищу мне на плечо, заставив чуть согнуться.

— Так это ты тот самый герой, что помог нам расправиться с табором Рорха? — не снимая с лица улыбки, сказал он и показал пальцем куда-то в сторону. — Видишь, идёт купец с такой треугольной бородой? — Я кивнул. Всё это, казалось, происходило сквозь туман. — Так вот, сейчас молчи, ничего не говори. И не обращай внимания на ту чушь, что я буду говорить. Потом всё объясню.

Я снова, будто идиот какой-то, кивнул, ожидая, когда к нам подойдёт указанный рыцарем купец.

И опять та же хрень, что и в канализации. Вот почему я его понимаю? Почему я понимал Рорха? Если я не на Земле, то почему все здесь разговаривают по-русски. Нет, сейчас я не был способен обдумать что-либо. Только не здесь, где погибло столько народу, и немалая часть трупов из которых — моих рук дело.

Купец, маленький, ростом чуть ли ни с увиденного мною гнома, остановился перед нами, и улыбка рыцаря — может, мне показалось — растянулась ещё шире.

— Кто этот человек? — прокряхтел купец, голос которого был то ли прокурен, то ли просто принадлежал старому человеку.

— Уважаемый Ранус, — подмигнув мне, ответил купцу рыцарь. — Видите ли, это один из наших людей, его нам выделила гильдия наёмников.

— Но… — Ранус, кажется, смутился. — Но ведь в гильдейском списке было только шестеро наёмников.

— А он для вот таких неожиданных случаев, — тут же нашёлся рыцарь. — У нас всё всегда под контролем.

Ранус оглядел меня из-под кустистых бровей, и пробурчал:

— Допустим. Но почему он голый?

Рыцарь тоже посмотрел на меня немного удивлённо, будто только сейчас осознал, что на мне нет одежды. Ёлки-палки, а мне что, как стриптизёру стоять, ждать, когда мной налюбуются? Но, слава богу, рыцарь и тут нашёл что ответить:

— Он путешествовал с нами всю дорогу, скрываясь в гуще деревьев. И передвигался пешком. А мы то двигались на повозках, на лошадях. Так что нашему наёмнику пришлось идти налегке, не обременяя себя даже одеждой. И, видите, как оказалось, не зря: пришёл вовремя.

Купец закусил нижнюю губу, продолжая глядеть на меня, размышляя. Да хватит пялиться то! Честное слово, как будто диковинную зверушку увидели!

— Ладно, — наконец выдавил из себя Ранус. — Только оденьте его во что-нибудь, а то глаза мозолит.

Он развернулся и пошёл вдоль ровного строя повозок, отдавая какие-то указания. Глаза мозолит, ага. Не мозолит, а радует!

Значит, теперь меня наёмником считают. И что тогда получается? А получается, что я поеду с ними. А куда они едут, это можно выяснить и по дороге. Я же хотел связаться со здешним миром? Хотел. Вот и свяжусь. Правда… А как же комп? Что ж я без него делать буду. А, ладно. Светить тут перед всеми своим компьютером всё равно нельзя. Так что пускай полежит под камнем — если что, вернусь за ним потом.

— Зачем ты это сделал? — решив перейти в разговоре с рыцарем сразу на "ты", я шёл вместе с ним к, как он сказал, повозке для наёмников.

— Всё, можешь расслабиться. — рыцарь хлопнул меня по плечу (Ай! Больно!). — Понимаешь какое дело, нас гильдия купцов наняла для охраны каравана. Караван очень богатый, из Южного Королевства идёт, везёт в Столицу всё, что только можно. Так что деньги нам платят тоже большие. А вот сейчас мы… ошиблись. Потеряли бдительность. — При этих словах он вздохнул. — Знали же, что табор Рорха в этих краях орудует. Они на нас из засады напали, мы почти ничего не успели сделать. Если бы я сейчас не оправдался, то нам бы ни монеты не заплатили. Так ты как, не против, что мы тебя с собой в Столицу возьмём? Неплохо луком работаешь — может, пригодишься.

— Я не против, — мне оставалось лишь пожать плечами.

Что ж, мы едем в так называемую Столицу. Судя по названию, явно не заброшенная деревенька. То, что нужно. Там то уж я точно смогу выяснить многое про то место, куда попал. Или хотя бы определиться, как поступить дальше. Может, действительно в эту, как их там, гильдию наёмников податься? А зачем? Чтобы убивать других? Не, мне и после сегодняшнего боя не по себе. Хотя, как бы страшно ни было себе в этом признаваться, из лука убивать намного легче, нежели убивать с помощью того же меча. В этот момент меня передёрнуло от воспоминаний, связанных с убийством часового Крысолюда. Этого чувства, ужасного чувства крови на моих руках мне теперь никогда не забыть.

Откинув воспоминания в сторону, постарался отвлечься, разглядывая повозки. Между прочим, мы уже шли довольно долго — караван и впрямь был огромен. В каждую тройку повозок было впряжено по две лошади. Лошади! Я вгляделся повнимательнее. Да-да, самые обычные лошади! Всё-таки жалко, что у меня с собой компа нет — я бы зафоткал этих животных, да, учитывая другие фотографии, проанализировал бы данный факт. Но такой возможности у меня не было, поэтому я, стараясь скрыть волнение, просто продолжал идти рядом с рыцарем.

Пройдя ещё штук пять или шесть повозок — уже сбился со счёта — мы остановились у одной из самых больших во всём караване — примерно такого же размера повозки я мог наблюдать только в самом начале, они, кажется, предназначались для глав торговой гильдии. Из неё вышла та рыжеволосая убийца, крутя в пальцах тяжёлый на вид кинжал. Её волосы, как и лицо, были немного намочены — по всему видно, что она пыталась смыть с себя кровь, но у неё это получилось не очень: несколько пятен было на щеке и в районе правой брови. Оглядев меня, она усмехнулась и, переведя взгляд на рыцаря, указала остриём кинжала на то, что у меня ниже пояса, звонко засмеявшись:

— Его в Столице не поймут.

Ах ты ж! Ещё и издевается!

Видимо, я покраснел, или слишком уж смешно для неё рассердился, но рыжеволосая убрала кинжал и, продолжая смеяться, положила его за пояс, решив смилостивиться над убогим мной:

— Ладно. Пошли, герой, — последнее слово она сказала с явным сарказмом. — Подберём тебе какую-нибудь одежду.

Надо же. Я их, значит, спасаю, а они надо мной ржут!

Девушка, развернувшись, крутанула попой так, что я невольно засмотрелся, и отвлёкся лишь когда та громко кашлянула в кулак. Да что ж такое! Специально ведь это делает! Вот до глубины души обидно: если бы не я, то её бы давно убили, и я уже начинал жалеть о том, что предотвратил сей прекрасный порыв того пацана.

Войдя за рыжеволосой под шатёр, осмотрелся. Конечно, я понимал, что особенного уюта в походной повозке быть и не должно, но спартанские то условия зачем сдались?! То, что внутри было просторно — это хорошо. Но этим вся "хорошесть" данной повозки и заканчивалась. Повсюду лежала солома, видать, отсюда брали корм для лошадей, в углу стояла большая бочка с водой — похоже, именно в ней все и умывались. И притом ВСЕ — ключевое слово. Вода была жутко грязной.

Также здесь собралась вся компашка. И обезьяна, жевавшая соломинку в углу, и оба орка, занимавшие треть всей повозки, и — о! — гном, сидевший у самого входа с хмурым видом. Он был с ног до головы в крови, но, похоже, умываться не собирался, и сидел с таким надутым видом, словно ребёнок, у которого забрали конфетку. Вперемешку с кровью эта картина вызывала… неопределённые чувства.

— Почему он опять не моется? — обратилась рыжеволосая к оркам, бросая мне взятую из-под соломы одежду.

Я же, схватив одежду и присев в свободном углу, начал одеваться, не отрывая взгляда от орков. Всё-таки я их теперь видел так близко, хоть руку протяни и коснись. Но всё же пытался порою отводить взгляд, чтобы те чего недоброго не надумали.

— Не знаю, — проговорил орк-мужик низким басом. — Мы его с родной пытались в бочку затащить, так он топором нам чуть пальцы не поотрубал.

Родной?! Это он про оркшу, что ли? Так они муж и жена, парочка, или что-то типа того? Видимо, я совсем тёмный… Поэтому, натягивая штаны, стал внимательнее вслушиваться в разговор.