Иномирянка (СИ)

Но руки сами делали то. что не мог сделать разум – и невероятная красота Дени переносилась на бумагу. Не вся, конечно мне было далеко от совершенства, но всё же… Ведь передать её красоту. Её взгляд – это невозможно…

-Кто это? – сзади подошла мать. Она была удивленна – я не любила портреты. Слева от Дени было свободное место, ровно столько, что бы написать там ещё кого то…

-Это… Моя… Подруга…

И слеза скатывается по щеке.

-Почему ты плачешь? Что случилось, тебя кто то обидел?

-Нет… Она умерла.

Я никак не хотела признавать это. Но… Но нет смысла отрицать правду. Она умерла из за меня – и от этого становилось больно на душе…

-Красивая… Жалко. Как её звали?

Звали… не зовут.

-Дени.

Я вижу непонимание в её глазах – я много рассказывала о своих друзьях, но как объяснить, что я познакомилась с ней, полюбила её – а здесь прошло лишь мгновение…

-Ты… Не плачь. Красивая она такая, необыкновенная… И во взгляде любовь – а значит, вернётся однажды… А ты дождись только…

И неожиданно я поняла – это не моя мать. Да, её внешность… Не её глаза – такие глаза были у смерти, или Гекаты. И странное чувство поселилось в груди. Это… Надежда? Да, это была она. Надежда на то, что мы ещё увидимся…

-Как она ТАМ?

-Где? – нет, наверное, показалось…

-Не важно…

И снова потянулись серые, унылые будни… Я что то ела, как то одевалась… С кем то общалась – но мне было уже всё равно…

Дени

— С кем ты хотела меня познакомить? – поинтересовалась Дени.

— Потом увидишь, — Геката хитро улыбнулась. – Мне надо уйти, побудешь пока с Даниелем?

— Ну а что еще мне делать?

Дени вошла в одну из комнат, где нашла Даниеля, сидящим на столе, накрытом недавно умершими: они все еще нуждались в пище, пусть и психологически. Хитрый котенок каким-то образом договорился с собаками, и теперь кормил их тем, что мог сбросить со стола. Судя по всему, он явно о чем-то попросил собак.

— Даниель, что ты делаешь?

Котенок, заметив вошедшую, тут же спрыгнул на пол и сделал вид, что это собаки виноваты. Собаки же быстро удалились.

Дени усмехнулась: животные, какие же они…

— Даниель, а Момо где?

— Дела…

Вздохнув, котенок, казалось, разведя руками… точнее лапами…

— Слушай, ты ведь ее помощник? — спросила Дени.

— Да, я такой! – котенок снова запрыгнул на стол.

— И чем же котенок может помочь богине смерти?

Даниель свернулся в клубок, Дени присела на ближайшее кресло.

— Ну, вообще-то когда мы познакомились, я был мальчиком…

Дени удивленно посмотрела на котенка: то есть он тоже имеет несколько воплощений? Любопытно…

— Когда Момо чуть не убила меня, я стал котенком… мррр…

— Момо? – Дени удивлённо приподняла бровь.

— Не совсем Момо. Когда она в очередной раз нарушила правила и изменила судьбу… мррр… она ведь не Геката, ей это запрещено, глава Шинигами решил стереть ее память и уничтожить ее сердце. Ведь у шинигами не может быть сердца.

— И что тогда?

Даниель сел и принялся нехотя играть с какой-то пушинкой:

— О, она изменилась! Мррр, она была идеалом шинигами! Приносила сотни душ. Она была… великой! Но ведь я помнил мою Момо, и я ходил за ней, хотел напомнить все. Она что-то вспоминала, но злилась на меня. Пару раз замахнулась косой! – котенка передернуло. – Но один раз она снова изменила судьбу, в этот раз убила человека, разозлившего ее… мррр… все таки она не Геката, это нашей Великой позволено все! А Момо снова хотели наказать…

— Хотели?

— Да, она убила всех, пришедших забрать ее! О, это было красиво!

Дени была удивлена:

— Момо убила коллег?

— О да… а когда я вмешался… я взял косу одного из умерших, хотя я и не мог убить ею. После смерти шинигами коса разрушается… но прошло всего пара минут. И мы ударили друг друга… мррр… К ней вернулась память, ведь я убил только ее новую личность, и старая смогла вернуться… а я вот стал котенком, как и хотел.

Дени поняла историю, и даже подумала, что кое что из нее может потом пригодиться. Но почему же этот малыш хотел быть котенком?

— Почему котенок?

— О, это давно было. Когда мы с Момо пошли в зоопарк… — котенок осекся. – Туда пошла девочка, которую мы должны были забрать, и ее отец. Там было много животных, но кошачьи были лучше всех…

Котенок изящно потянулся. Потом, очевидно, что то вспомнил:

-Ты, кстати тоже ничего. – Дени фыркнула.

В это же время Геката наблюдала, как Настя рисует портрет Дени. Получалось очень красиво… Дени выглядела живой, она словно дышала… И глаза – этот взгляд…

«А ведь ты тоже любишь Синеглазую. Как давно я не видела такого…» — в другой момент Настя может быть, и заметила бы присутствие богини, но сейчас девушка была слишком поглощена своим горем.

К Насте вошла ее мама. И тогда богиня решила сказать Насте то, что нужно для ее спокойствия, но сказать через ее мать:

— Ты… Не плачь. Красивая она такая, необыкновенная… И во взгляде любовь – а значит, вернётся однажды… А ты дождись только…

Настя обернулась. Посмотрев в глаза матери, Настя, кажется, догадалась.… Эта девушка всегда была очень проницательна.

— Как она там?

Но на этот вопрос богиня уже не стала отвечать…

Когда Настя вернулась к портрету, Геката взяла ее руку, в которой девушка держала кисть, и, незаметно для девушки, добавила пару деталей, которые станут понятны чуть позже, когда Настя будет в состоянии их понять…

Настья

Портрет был закончен – а я опустошена… Неожиданно тяжёлым комом навалилась усталость – хотелось спать… Я легла, с головой закутавшись в одеяло и даже не убрав краски… Смысл, они всё равно не засохнут за день… В сон я провалилась моментально – сказалось напряжение.

Я сидела в сквере, здесь, в своём мире – а рядом, обняв меня за плечи, сидела моя Синеглазая любовь… Мы молчали – и сколь многое было сказано этим молчанием… Слова, которые так часто говорят вслух любимым – они не были сейчас нужны… Почти.

-Дени, я люблю тебя… — улыбаюсь я…

-И я люблю тебя, моя Настья… — шепнула девушка…

Но проснулась, как не странно быстро. Нет, не проснулась… Я поняла, что это сон – потому что здесь, в этой комнате, на полу рядом с моей кроватью, сидела Дени! Сидела и смотрела прямо на меня. Не отрываясь – словно боялась разорвать этот контакт…

-Дени! – закричала я, кидаясь к ней на шею.

-Настья… — голос, сначала всё тот же, неожиданно стал тише, а потом исчез – и я проснулась. Одна…

Дени

После разговора с Даниелем – что же это напоминало? – я, кажется, задремала. И неожиданно для себя самой словно перенеслась куда то… Должно быть, это был город – но господи, что за жуткое это было место! Я смотрела на него из окна в здании, и, честно говоря, была рада тому, что не на улице. Я обернулась, осматривая помещение. Мииило… Мда. Комната, очень светлая, в бежевых и зелёных тонах, была обставлено несколько странно… На кровати, завернувшись в одеяло, кто то спал…

По моему, это не мой мир – в нём такого нет. Моё внимание неожиданно привлекла картина – на ней была изображена я… так достоверно! Я глянула в зеркало, потом перевела взгляд на картину – там была я, но… Но что то было иным. Чего то не хватало – не в картине, во мне… Слева на странном пергаменте было оставлено место. И неожиданная мысль пришла в голову… Когда-то, очень давно, я увлекалась рисованием. Впрочем, это быстро прошло – но всё же… Привычно взяла кисть, окунула её в краски – и вот на пергаменте мазок за мазком появлялась Настья. Такая, какой она бывала не всегда, а точнее, довольно редко – не циничная, не насмешливая, не печальная – а просто счастливая. Неожиданно для меня самой она получилась именно такой… Такой же взгляд, в котором прыгают искорки смеха… такая же задорная улыбка… Такие же солнечные волосы…

Я закончила быстро, и было видно. Что портреты писал не один человек – но было в них что то общее… Неожиданно до меня дошло – Это мир Настьи… Сейчас она тое где то здесь, где то рядом…