Империя Оствер. Пенталогия (СИ)

– Режь гадов! Смерть им! – слышу я дикий рёв Квиста, который сегодня мстит за своего друга, десятника Суврата, погибшего в прошлом нашем походе в Северные пустоши.

– Убивай! – подхватывает его слова другой сержант, кажется Амат.

– Бей! Круши! – разносится по всей поляне густой бас сержанта Нереха.

– Убивай!!! – вторят своим десятникам воины.

Звон клинков. Ржание лошадей. Рёв умных боевых лосей, которые чуют схватку и гибель своих хозяев, но не могут сорваться с места и примчаться к ним на помощь. Яростные крики воинов. Стоны раненых. Хрипы умирающих. Шорохи палой листвы, шум дождя и топот копыт. Всё это смешивается, сплетается, и какофония звуков накрывает лагерь наших врагов, которые быстро пришли в себя и стали стягиваться к самому центру стоянки, к большому раскидистому дереву. Вот их пять человек, десять. К ним присоединилось трое. Ещё четверо. И вотвот, пользуясь тем, что дружинники добивают их товарищей и рассеяны между шатрами, они постараются пойти на прорыв, спрятаться среди деревьев или броситься в реку. Шансы на спасение у них неплохие, но невдалеке находится Эри Верек, которому я кричу:

– Эри, не спи!

Верек понимает, о чём я. Он вскидывает левую руку, где на цепочке болтается боевой амулет, смотрит на группу ощетинившихся стальными клинками нанхасов, и его губы шевелятся. От артефакта в сторону врагов устремляется огромный рой быстрых зелёных светлячков, которые накрывают всё пространство вокруг древнего дуба. Как всегда, «Зелёная пыль» работает превосходно, всё же староимперский артефакт, а значит, по умолчанию надёжный. Ослеплённые северяне бросают оружие и хватаются за свои глаза, а мои дружинники налетают на них и режут врагов, словно баранов. Опасаясь, что не останется пленников, я, повышая голос, командую:

– Сержант Амат! Взять трёх пленных!

– Есть! – откликается бывалый партизан.

Конём сержант наезжает на ошарашенных, ослеплённых вражеских бойцов. Он выбирает из пока ещё живых людей тех, кто перед смертью расскажет нам о главном стойбище Океанских Ястребов вблизи горы Анхат и силах врага. Один! Второй! Третий! Конные воины из десятка Амата выхватывают людей из общей массы и оттаскивают в сторону, к ближайшему шатру. Когда мой приказ выполнен, сержант отъезжает в сторону, даёт отмашку. Несколько воинов спрыгивают с лошадей и мечами, без всякой жалости, рубят нанхасов. Ктото из наших врагов пытается прикрыться руками, и ему отсекают конечности, а иные, ничего не видя, хотят отползти в сторону. Но это бесполезно! От дружинников не уйти и не спрятаться. Спустя пару минут возле дуба остались только изрубленные мёртвые тела, из которых на грязную изгвазданную землю вытекала «красная руда».

Всё! Победа! Невозвратных потерь в моей сотне нет, только шесть человек имеют лёгкие ранения. Очередная схватка за нами. Спрыгнув с коня, я приказал пяти десяткам дружинников прочесать рощу. Ещё два десятка должны заняться оленями и лосями, которых придётся убить, потому что отпускать ездовых животных нельзя, ибо они сразу же устремятся к зимнему лагерю Океанских Ястребов, так их приучили. Остальные три десятка воинов должны поставить под освободившиеся навесы наших лошадей, собрать трофеи, большую часть которых мы бросим, а затем очистить поляну от трупов и поднять упавшие шатры, в которых мы сможем спокойно выспаться и обсушиться.

На поляне закипела работа. Только что здесь одни люди убивали других. А спустя всего пять минут после того, как было подавлено сопротивление, началась обычная лагерная суета. Снова разводятся погасшие костры, в которые без экономии летят охапки собранного северянами сушняка. Ставятся поваленные лошадьми шатры. Трупы наших врагов стаскиваются в ближайший овраг, где их спалят, чтобы они не стали живыми мертвецами.

Вскоре появляются люди барона Анхеле и молодые маги, которые отловили ещё двух человек, дозорных с опушки. За ними следом на стоянку выехали егери, основной состав чародеев, гвардейцы Тегаля и дружина Хиссара. Воины чужих отрядов завистливо косятся на кеметцев, которые уже расположили под навесы своих животных и сидят в шатрах, перебирая трофеи, в основном оружие и доспехи. Их командиры стали поздравлять меня с бескровной победой. Причём такие, как Хиссар, Анхеле и НииФонт, говорят от души, а другие, Исуд и сотники егерей, произносят свои слова с какимто нехорошим подтекстом и намёком, что бой был пустяковый, поскольку враг дикий.

Ага! Сейчас! Можете посмотреть на ламиллярные доспехи северян, их стальные ятаганы, добротную одежду и посуду, а потом скажите, что они дикари. Нет уж! Нанхасы – это не какоето там отсталое племя, а высокоразвитый народ, который вынужденно покинул свои родные места и оставил врагам большую часть своего имущества и все производственные мощности. И теперь, чтобы не одичать в Северных пустошах и не рассеяться, северяне должны захватить наши города, рудники, промышленные предприятия и занять достаточную для проживания их племенного сообщества территорию, на которой они смогут начать новую жизнь. Именно поэтому нанхасы идут к нашим границам и готовы убивать любого оствера, который окажется в пределах досягаемости их оружия, хоть обычного, хоть магического.

Впрочем, зачем объяснять очевидные вещи? Имеющий глаза – да увидит. Имеющий уши – да услышит. А имеющий мозг должен сложить два и два и в итоге получить четыре. И если часть офицеров нашего диверсионного соединения это понимает, потому что у них за плечами какойто опыт и они внимательно слушали говорящего болванчика Мака Ойкерена, то другая часть до сих пор ведёт себя так, словно мы на прогулку вышли. Сие прискорбно. Так как за недооценку противника несознательные и самонадеянные командиры рано или поздно, но поплатятся. И ладно бы только своими никчёмными жизнями. Так нет же, они на тот свет и подчинённых им солдат прихватят.

За лагерной суетой, разговорами с офицерами и осмотром трофеев незаметно пролетел остаток дня и наступил вечер. Дождь прекратился, но с разлившейся мутной реки налетел холодный ветер. Еле слышно поскрипывали деревья. Лужи начали стремительно покрываться тонкой и пока ещё еле заметной ледяной коркой, и это значит, что завтра с утра нам снова придётся обматывать ноги лошадей тряпками, иначе они поранятся. Небо очистилось, зажглись первые звёздочки. Ярко запылали костры, и от них стал доноситься запах свежего жареного мяса. На раскладных треногах стояли походные котлы, и взводные кашевары варили наваристый жирный суп. Со стороны были слышны приглушённые выкрики, там люди НииФонта вели допрос пленных. А от навесов доносились голоса наших лошадников, которые задавали верховым животным овёс и вместе с магами из «Даиссы» осматривали их на предмет полученных в дневной схватке ран.

«Вот и ещё день прошёл, – думал я, направляясь к отведённому для меня, мага и десятников моей сотни шатру и оглядываясь по сторонам. – И надо отметить, что прошёл он весьма неплохо. Мы обнаружили противника, одолели его и захватили пленных, которые в любом случае расскажут нам немало интересного. До серьёзной битвы с врагом ещё двое суток, и можно сказать, что пока всё идёт именно так, как нам нужно. Не знаю, может, это удача сказывается, наше воинское мастерство или нам благоволит ктото из богов. Это не оченьто и важно. А важно то, что все мои люди и я сам попрежнему живы и здоровы, и наши шансы на благополучное возвращение домой ещё немного повысились. Ну а сейчас, пока ещё не сильно холодно, необходимо помыться, поужинать и выслушать наших пленников. Затем встретиться с Рольфом Южмаригом, который наверняка неподалеку, а после этого хорошенько выспаться. Потому что завтра снова в путь».

Глава 4

Северные пустоши. Гора Анхат. 2–3.12.1405

Последний совет перед боем проходил в одной из расщелин с западной стороны горы Анхат. Ближайший вражеский пост всего в четырёх с половиной километрах от места, где сосредоточились наши воины. Надо было остерегаться всего: случайного патруля, шаманов и их духов, а также ламию – ведьму, про которую я слышал много нехороших и страшных историй. И хотя лично я и большинство офицеров соединения уверены в том, что половина из этих рассказов полная чушь и выдумка замороченных и перепуганных людей, безопасность – прежде всего. Поэтому к точке, где отряды разделятся, мы подошли максимально тихо и осторожно.