Кроманьонец (СИ)

Волчица бегала вокруг, покусывая трофей то за ногу, то за живот.

Радовался ли я тогда?

Восторг был скоротечен, подобен оргазму, после секса в общественном месте. Когда тут же осматриваешься, пытаясь понять, а были ли нежелательные свидетели? Испортил себе праздник души одной только мыслью: "Как я сам его потащу?"

Понятно, что никак...

Взяв морду волчицы в ладони, заглянул в лукавые глазенки и несколько раз произнес: "Охраняй!"

Так, на всякий случай...

Но пробежав к стойбищу большую часть пути, рядом ее так и не увидел.

Едва заметил дым от костра, закричал:

- Я убил лося!

В ответ зазвучали детские голоса:

- Лоло убил! Лоло убил!

Навстречу мне бежали женщины и дети.

Обратный путь к ельнику мне показался очень долгим. Все-таки зря женщины позволили детям пойти с нами.

Возможно, на этот раз просто повезло. Но лось лежал там, где я его оставил. Рядом сидела Муська.

Всю дорогу переживал, опасался обнаружить у трофея хищников-мародеров и волновался о волчице. Хоть и доросла она до размеров взрослого волка, но все еще оставалась щенком.

Женщины ходили кругами вокруг сохатого, причитая, какой я молодец! Теперь их "Лоло" звучало для моих ушей приятно.

Тащить тушу самца было тяжело. Он весил пятьсот или шестьсот килограмм. Постоянно цепляющиеся за крупные ветки и лежащие на земле деревья ветвистые рога задерживали нас не меньше, чем необходимость обходить холмы и ямы.

К стойбищу подошли уже в сумерках. Навстречу нам вышли встревоженные мужчины. Они вернулись недавно и как раз обсуждали, идти ли по нашим следам или предпринять что-нибудь другое. Недоумевали, что побудило женщин и детей убежать в лес?

Кстати на этот раз им не удалось ничего добыть. Понятное дело: за подлеском не спрятаться, не обойти скрытно стадо. На снегу все не белое становится заметнее.

Еще веселей мне стало, когда Той понял, что лося я завалил из "игрушки". Ну, хоть как-нибудь смутился бы! А ему, что с гуся вода, снова слышу:

- Показывай!

А чем я вчера занимался?..

***

На этот раз пир начался необычно. Вначале мы пили лосиную кровь. Что было для соплеменников в этом сакрального я, так и не понял, но "разливать" пришлось мне, как шаману.

Дальше пошло все по плану. Вот только раскрасив лица, соплеменники не спешили смывать кровь. Понятное дело и я решил не выделяться.

Дело шло к моему сольному выступлению. Уже не раз ловил взгляды от женщин и догадывался, чего они хотят. Все сыты, вокруг темень. Вроде пора на боковую, но никто до сих пор не поднялся, и не ушел от костра.

- Зубры зовут нас на Большую охоту.

Как бы между прочим сказал Той. Женщины закивали и снова ловлю направленные в мою сторону их вопросительные взгляды.

Своими шаманскими обязанностями, по правде сказать, я пренебрегал. Не потому, что не хотел делать то, чего от меня ждали соплеменники, просто не знал, что именно я должен делать? Вот и сейчас они ждали, что я как-то начну шаманить, наверное.

Поднимаюсь, хлопаю раз, другой. Иду вокруг, за их спинами, ритмично похлопывая ладонями. Поднимаю Таша, Лило. Веду их за собой и снова хлопаю. Делаю знаки соплеменникам, мол, присоединяйтесь.

Вспомнилось, как однажды в будущем сын пригласил меня на рыбалку. И все было бы как обычно, но на реке неподалеку от нашего лагеря отдыхали реконструкторы. Кто-то из этой братии предпочитает погружение в мир Толкиена, их называют толкиенисты, другим нравится почувствовать себя викингами, а эти реконструировали древний обряд эвенков - икэнипкэ.

Это сложный обряд, представляющий собой восьмидневный хоровод, в котором имитировались, во-первых, погоня всех присутствующих вместе с шаманом и его духами за воображаемым оленем, "убиение" его и "приобщения" к его мясу; во-вторых, весь годовой цикл жизни охотника; в- третьих, движение вниз по шаманской реке для чего, уже и не припомню.

Водить хоровод вокруг костра по поводу предстоящей охоты мне показалось хорошей идеей.

Когда народ понял, чего хочет шаман, дело пошло на лад и началась дискотека! Вначале мы ходили вокруг костра и хлопали, потом я стал имитировать бросок дротика и все, стали повторять это движение за мной, потом разыгравшаяся фантазия подкидывала мне все новые, и новые образы-движения и хоровод становился все красочнее и разнообразнее.

Одних хлопков стало не хвать. Я затянул какую-то белиберду, сам удивляясь, что делаю это:

- Хозяин леса, Хозяин реки, Хозяин земли, сюда приходи, здесь сядь, мы мяса тебе дадим!

Соплеменникам понравилось. И вскоре движение мужчин, женщин и детей вокруг костра стало сопровождаться заученным призывом.

В какой-то момент я взял кусок мяса и, отбежав от костра метров на двадцать, бросил его в лес. На обратном пути заметил, что волки как-то странно себя ведут. Жмутся к Муське, а она пристально смотрит вроде бы на меня. А потом и соплеменники замерли. Обернувшись, увидел убегающего длинными скачками в лес волчару.

-Хозяин леса услышал! Он приходил! - закричал Той.

Соплеменники, конечно, радуются, а мне не по себе: волк был огромным. Такой вместо угощения мог бы и меня в лес утащить.

***

Наверное, ночной визит хищника к стойбищу обеспокоил не только меня. Проснулся, услышав шум и голоса. Племя переходило из леса на дюнку.

Снег сыпался небрежно и неспешно на плечи, на голову, залетал в нос и глаза. Легкий морозец пощипывал за щеки и, наблюдая за бредущими, согнувшимися от тяжести поклажи людьми, я испытывал легкую грусть, мимолетную печаль о чем-то безвозвратно потерянном...

Глава 11

Лодочка спокойно плыла по течению. Надо мной висело голубое небо. Слепило солнце. Мир был чист, красив и праздничен. Серебрились, сверкали, покрытые корочкой льда и мелким снегом прибрежные ивы. Вдали, на холмах величественно стоял лес.

Лют правил долбленкой, а я наслаждался пейзажами. Мы везли "зубрам" посуду и изделия из кремня и обсидиана. Остальные мужчины племени пошли пешком налегке.

Очень скоро радость солнечного утра сменилась глухой тоскливой тревогой: по оба берега, куда ни кинь взгляд, раскинулась снежная целина с чернеющими шишками кротовин и одинокими чахлыми деревцами, ютившимися у оврагов. Казалось, что на многие километры вокруг не осталось ничего живого.

Во второй половине дня небо затянулось, понеслась поземка, и я совсем приуныл, размышляя о предстоящей ночевке без костра. В этих краях даже берега стояли голыми.

Зря я переживал. Мы остановились на ночлег у небольшого островка, заросшего тальником и вербой. Весь берег был расчерчен заячьими следами. Муська заволновалась, почуяв зверьков еще до того, как мы причалили.

Волчицу я хотел оставить в стойбище. Ее пробовала удержать Лило, потом, Таша, но каждый раз она вырывалась и бежала за мной. Я как-то сразу сдался. Понял, что ничего с этой затеей не выйдет.

Едва причалили, как она выпрыгнула из лодки и исчезла в зарослях. Мы успели развести костер и соорудить рядом шалашик, как вернулась добытчица. Волчица притащила зайца и, положив его на землю передо мной, тут же юркнула под навес. Там улеглась и задремала.

***

К средине второго дня нашего путешествия я увидел зубров. Огромное стадо в несколько сотен голов двигалось по заснеженной долине к холмам, поросшим лесом. Странно, но это зрелище если и восхитило меня, то только мыслями о грандиозности предстоящей охоты. Наверное, потому, что животные шли далеко и рассмотреть их как следует, не получилось.