Сессия в условиях Талига (СИ)

Куда я попал?!

Подумав о том, что кровать чересчур жесткая уже второй раз, я немного полежал, не торопясь вставать и верить собственным глазам. Порой галлюцинации могут быть жестокими. Где я это слышал? А, неважно. Главное сейчас, что сердце мое больше не болит, дыхание не срывается и очертания предметов довольно-таки четкие. Но вот сами предметы, как и обстановка, внушали мне опасения. Больше всего мне казалось, что я попал в дипломную работу моего однокурсника, который как-то мне все мозги проел на тему очень среднего быта в очень средние века.

Комната оказалась полутемной, но просторной, с широким окном. Однако, как же здесь холодно! Из мебели – лишь кровать, стол, стул и сундук. В нем, наверное, одежда, но сейчас поднимать крышку не хотелось. Нужно осмотреться как можно быстрее, потому что за окном смеркается. Или наоборот – рассветает? От легкого головокружения все мысли шли кувырком, но, откинув тонкое одеяло, я заставил себя встать. Босые ступни обожгло холодом каменного пола.

В голове очень некстати всплыли обстоятельств последнего часа, но я на ближайшее время решил придерживаться теории о галлюцинациях, с которыми в моём состоянии лучше не спорить. Вдруг я сейчас лежу на операционном столе, а всё вокруг – плод наркоза? И, едва возникла эта пугающая мысль, по спине побежали мурашки. Что нужно сделать, дабы поверить в то, что ты жив? Уронить на ногу сундук? Удариться головой об стену?

Мазохистские мысли прервались резко, когда я увидел старинное запыленное зеркало в углу комнаты. Подходить к нему отчего-то поначалу казалось страшным – вдруг не увижу своего отражения там? Да и что это мне даст? Но с другой стороны, никто не причинит мне из-за этого вреда. Бог не обидит, Раканов Зверь не съест, как однажды выдала преподша истории, чтобы ее…

– Нельзя поминать историчку всуе, – выдал я от изумления. Нет, не изумления. От крайней степени охреневания.

Из зеркала на меня смотрел... Ну вообще не я. Первым желанием было заорать. Но я, стиснув зубы, продолжал рассматривать это новое, незнакомое мне лицо. Вместо высокого темноволосого парня с серьгой в ухе отражался подросток пятнадцати лет на вид. Не дай Бог младше! Худой и бледный, с наивно хлопающими серыми глазами. Похлопав ими с минуту, я решился поднять руку и провести ладонью по коротким русым волосам. Отражение сделало то же самое.

- Ыть, – я нервно сглотнул, выдав нечто нечленораздельное.

Хороший наркоз был, очень качественный, кажется. Медленно выдохнув, я осторожно отошёл от зеркала, чтобы не разбить его. Оглянувшись через плечо на отражение, я подавил желание поматериться и помолиться. Ничего не менялось в зеркале. Переселение душ? Замечательно. Просто потрясающе. И что мне делать: бить тревогу или просто поверить в наркоз? От безысходности пришлось ущипнуть себя за руку и боль оказалась вполне реальной. Да что ж такое-то? Меня захлестнули ледяной ступор и отчаянная паника одновременно – крайне противоречивые и оттого вредящие мне чувства.

С трудом сделав логический вывод, я принял решение не рыпаться ближайшие сутки. Если на следующий день я проснусь здесь же... Окей, выберем цель менее масштабную. Если я просто проснусь, то будем всерьёз рассматривать теории о других реальностях, а пока остановимся на версии с наркозом. В конце концов, поехать крышей я всегда успею.

Что может стать единственным способом убедиться в том, правда это или дурацкий, но весьма искусный вымысел моего подсознания? Ответ пришел не сразу, но довольно-таки быстро. Нет, вовсе не забиться в панике под кровать, как хотелось изначально, но – взять подсвечник и выйти за пределы комнаты. Как знать, какие ужасы ожидают меня там? А может и не ужасы. Невозможно узнать, не проверив. В глаза бросился пустой бронзовый подсвечник. Но прежде, чем подойти к нему, я поспешил натянуть штаны и рубашку, обнаруженные аккуратно сложенными в сундуке. А потом обул кожаные сапоги, стоявшие в углу комнаты. Как бы я не храбрился, а здесь жуткая стужа.

Подхватив неожиданно тяжёлый предмет средневекового быта, я примерно взвесил его в руке и оценил степень повреждения лба человека при столкновении с этим ужасом. Выходило удручающе для теоретических врагов и радостно для меня. Держа подсвечник в одной руке, я поковылял в неудобных сапогах к двери, и свободной рукой толкнул ее. Господи, какой жуткий скрип! Нет, мне определенно здесь не нравится. Похоже, подсознание любезно подкинуло мне пустой замок с какими-нибудь привидениями, вампирами, прочей жутью. Хотя в тот момент я просто не знал, что думать, вот и лезла в голову всякая чушь.

С видом заправского партизана я выскользнул из комнаты, вполне закономерно ожидая, что через час хождения в подобной обуви я заработаю себе кровавые мозоли. Подсвечник оттягивал руку, холод заставлял морщиться и ёжиться, проклиная в полголоса строителей этого злостного места. Однако, что радовало, каменные стены коридоров вовсе не затянуты паутиной, а ведущая вниз лестница, к которой я вскоре вышел, совсем не покрыта толстым слоем пыли. Может, замок, или как это называется, очень даже жилой? Но как-то эта бедность и нехватка убранства не вписывалась в мои понятия о настоящих замках. Решив, что внизу может быть лучше, я неспешно спустился по лестнице.

- Дик! – детский восторженный голосок напугал меня почище всех скрипящих дверей. – Дик! Ты уже встал? А что так рано? А мне можно? Диииик?

Подскочив на месте от неожиданности, я медленно обернулся. Нет, не привидение – уже очень радует. Слабый свет, падающий из коридорного окна, падал на девочку лет десяти, с растрепанными русыми волосами. Одетая в длинную белую ночную рубашку, она протирала глаза и сонно мне улыбалась.

Так, судя по всему, у меня здесь есть имя. Дик. Превосходно. Значит не все безнадежно... но надо отвечать на вопрос.

- Можно, – разрешил я великодушно. – Только оденься. Тут холодно.

- Да! – радостно взвизгнув, она стремительно скрылась в ближайшей комнате, даже не закрыв за собой дверь. И уже более глухо слышались её торопливые слова:

- Просыпайся, ну! Братик будет с нами гулять! Да вставай же ты!

Вот те раз! Про “гулять” меня не предупреждали. С грустью оглядев свою одежду, я сделал вывод, что замерзну еще сильнее, чем тут. Теперь бы еще запомнить, что зовут меня Дик. И у меня две малолетние сестры. Интересно, имеется из родственников еще кто-нибудь? А то я ведь с детьми дела не имел и как воспитывать не знаю. Прислонившись к стене, я молча ждал, пока новоявленные сестры соберутся. Хотел было задуматься о великом, но высунувшаяся из комнаты сестрица пропищала, чтобы я держался настороже, а то вдруг матушка тоже проснулась.

Криво и косо одетая, тащившая за руку сонную младшую сестру, девочка шустро выбежала в коридор.

- Мы готовы! – объявила она звонко, очевидно, совершенно забыв о некой матушке.

Шнурки новоявленной сестрицы волочились по полу. И я просто не мог не остановить ее, чтобы завязать их, присев на корточки. Кто их одеваться учил? Перевел взгляд на младшую – та сонно хлопала глазами, не особо пока понимая, что и к чему, и в честь чего старший брат собрался замерзнуть.

- Пойдемте, – я вздохнул, пропуская старшую вперед.

Вот так – не успел попасть неизвестно куда, а уже обзавелся персональным детским садом.

- И куда это вы собрались? – холодный голос раздался за моей спиной так неожиданно, что я вздрогнул. Девчонки быстро попрятались за меня, коротко пискнув:

- Мама!

Мама, значит...

И тут же я узрел высокую женщину в длинном сером платье, что, надменно вздернув подбородок, смотрела на нас свысока. Какая прелесть. Еще одна вобла. Но вслух такого, конечно, я сказать, не мог. Лучше молчать – пока.

- Здравствуйте, – изрек я вежливо, так и не смог сдержаться.

- Доброго утра, Ричард, – сухо обронила женщина. Ричард, Дик... Сокращения, как я мог забыть! Сейчас бы и прокололся на такой мелочи!

- Доброе утро! – кивнул я поспешно. Хотелось спросить, как матушке спалось, но сознание услужливо подсунуло воспоминание о случившемся на истории. А вдруг такие вот воблы мысленно желают людям смерти? Бред, конечно, но промолчать стоит.