Империя Оствер. Пенталогия (СИ)

«А путь к столице лежит через владения твоего батюшки», – отметил я, и к остальным словам Гая особо уже не прислушивался. Мне было совершенно ясно, к чему клонит герцог: к тому, что надо отправить на восток новых добровольцев и всех профессиональных наёмников, не только по приказу, но и по зову души. И хотя мне искренне жаль мирных людей, которых республиканцы в самом деле вырезают под корень, я понимаю, что моя война будет вестись здесь, на севере. Мои дветри сотни воинов и «шептуны», которые могли бы отправиться на битву с восточными захватчиками, ничего не решат и погоды не сделают. А зимой в наши края придут нанхасы, и здесь начнёт литься кровь, а затем, по весне, нагрянут ваирцы, и герцогство КуэхоКавейр может прекратить своё существование. Так что патриотизмом меня не возьмёшь, и лично я никуда отправляться не собираюсь. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

Тем временем Гай говорил, говорил и говорил. Речь его была грамотной, явно её писал образованный человек, а юноша хорошо всё выучил, и по лицам многих баронов было заметно, что они готовы хоть сейчас рвануться в бой. И когда герцог завершил своё выступление и объявил, что отправляет часть своих воинов на восток, добрая половина дворян и чиновников кинулась выражать сюзерену свою готовность положить жизнь на алтарь Отечества или послать на это дело когото из своих подчинённых. И мне пришлось ухватить за полу мантии Верека, который тоже в патриотическом порыве возжелал записаться добровольцем, и на его недоуменный взгляд тихо выдохнуть:

– Молчи! Потом поговорим!

– Но…

– Заткнись!

Маг втянул голову в плечи и пятнадцать минут, пока шла запись готовых оставить свои владения и отправиться на фронт, где большая часть из них наверняка погибнет, насупившийся Верек молчал и о чёмто напряжённо думал. А я в это время вслушивался в речи местного дворянства и чиновников и прикидывал количество воинов, которых лишается герцогство КуэхоКавейр. Это почти все наёмники герцога, тысяча конников. Часть гарнизонных войск, прежде находившихся на службе Григов, минимум пять сотен бойцов. Дружины семнадцати баронов, ещё восемьсот мечей. Городское ополчение Изнара в количестве трёхсот пятидесяти человек и полторы сотни стражников. Ополчение прочих острожных городков выставляет восемьсот – девятьсот бойцов. И так, по мелочи, ещё около полутысячи сборных сил. Итого: почти четыре тысячи человек. Хреново! А кто зимой с нанхасами воевать станет? Граф Уркварт Ройхо и неполная тысяча герцогских и баронских вояк да крестьяне, которые, чуть на них нажми, разбегутся по лесам? Пожалуй, так и есть. И хотя Ферро Каним пообещал, что к зиме основная часть добровольцев, как настоящих, так и вынужденных, вернётся домой, я чувствую, что это полная чушь. Республиканцы вцепились в нас, словно клещи, и натиск ослаблять не станут. А значит, рубилово на востоке Эранги и юговостоке Мистира будет идти до тех пор, пока одна из противоборствующих сторон не выдохнется, а случится это только через годдругой.

Герцог Гай снова начал произносить патриотические речи. За ним несколько веских слов обронил Каним, и приём закончился. На меня косились люди, которые вызвались ехать на войну, в основном молодёжь, и наверняка не один из них подумал, что граф Ройхо трусливый пёс, хотя и орденоносец. А мне на их мнение наплевать. Они не видели войны, а я там побывал и знаю, что, скорее всего, эти идеалисты сгинут в первом или во втором сражении. Но это их выбор, и останавливать молодых аристократов не моя обязанность. У них своя дорога, у меня своя.

Понимая, что сегодня в замке делать нечего, все советники герцога и он сам будут крутиться вокруг Ферро Канима, я решил направиться в город, на встречу с Керном. А в замок вернусь завтра или послезавтра, когда ажиотаж немного уляжется и я смогу спокойно обсудить все свои дела с местным начальством.

За крепостные стены меня и Верека выпустили без проблем, никто мной не интересовался. В ночной тьме мы направились к городу и, посмотрев на Верека, я спросил его:

– Что, на подвиги потянуло?

– Не то чтобы на подвиги, – смутился чародей, – просто я общему порыву поддался.

– Бывает. А почему я тебя удержал, понял?

– Да, господин граф. Наша война здесь, моя помощь вам понадобится, и у меня с вами заключён договор, в случае разрыва которого я обязан выплатить неустойку.

– Правильно всё понимаешь.

До Изнара доехали спокойно. Проехали через городские ворота и вскоре оказались в домике, который попрежнему числился за графом Ройхо и где проживали мои люди. Дружинники приняли моего жеребчика и лошадь Верека, и мы вошли в дом, расположились в гостиной. Вскоре появились Бала Керн и Ресс Дайирин. Поприветствовав их, я обратился к начальнику графской СБ и старшему брату моей невесты:

– Докладывайте.

Тайный стражник и Дайирин переглянулись, и Керн начал:

– Ситуация следующая. Мы начали собирать информацию на бургомистра Данни Крофа. Работали осторожно и коечто узнали. И удостоверились, что эта наглая морда в самом деле утаила коечто из вашего имущества. Но произошло и одно событие.

Керн сделал паузу и самодовольно улыбнулся, а я поторопил его:

– Какое?

– В Изнаре объявился один из Умесов, которого отслеживал Генэк. Он появился здесь с хорошей легендой – замаскировался под местного вора по кличке Курц, который уехал из города семь лет назад и долгое время обитал в столице. Здесь это имя известное, люди криминального толка про Курца многое слышали, только свидетелей опознать его в лицо нет. Но Умес сразу показал себя: ночью обчистил пару домов и уже сколотил вокруг себя тройку хороших воров. Один рывок, удачные дела – и за пару недель он заработал авторитет.

– И что дальше?

– Умес вышел на меня, что характерно, сам вышел, и очень ловко, словно случайная встреча произошла. Прикрываясь своей легендой, он выдал мне некоторую важную информацию относительно бургомистра. За это мнимый Курц попросил денег. Но общий расклад таков, что дело не в деньгах. Республиканец хочет приблизиться к нашей структуре и влиться в неё. И если бы не Генэк, который его ещё месяц назад срисовал, то я был бы уверен, что передо мной реальный криминальный авторитет, который ищет серьёзного покровителя среди местного дворянства.

– Интересно. И что ты предлагаешь?

– Его можно приблизить и следить за ним. Он станет работать на нас, постарается заработать доверие и подвести к нам остальных своих товарищей. Мы за ними присмотрим, отделим зёрна от плевел и, как только вскроем часть вражеской шпионской сети, возьмём республиканцев за горло.

– А может быть так, что Умес знает, что мы знаем, кто он такой, и его ход – это часть хитроумного плана?

Бала Керн подумал и отрицательно покачал головой:

– Не думаю, что это так. Генэк работал аккуратно.

– И всё же ещё раз присмотрись к Курцу и подумай, не осталось ли за тобой и твоими людьми следов. А потом решим, что с Умесом делать.

– Понял.

– Вот и ладно. Кстати, информация по бургомистру серьёзная?

– Да. Если Кофта прижать, он на карачках ползать будет, лишь бы его Тайной Страже Канимов не сдали.

В комнату вошёл слуга, один из тех, кто был привезён из столицы и, как я подозревал, работал на Имперский Совет. Он поклонился и сказал:

– Господин граф, ужин готов.

Слуга вышел, а я встал и кивнул на дверь:

– Продолжим беседу за столом.

Дайирин и Керн поднялись с кресел, и я, посмотрев на хмурого молчаливого шевалье, решил его подбодрить:

– Ресс, у меня для тебя радостная новость.

– Какая? – Шевалье застыл на месте и насторожился.

– Позавчера я сделал предложение руки и сердца Каисс Дайирин. И она его приняла.

От избытка нахлынувших на него позитивных чувств провинциальный шевалье чуть не подпрыгнул на месте и спросил:

– А свадьба когда?!

– Сразу же после того, как уладится дело с бургомистром и я решу все свои дела с советниками герцога.

– Ну наконецто! – выдохнул старший Дайирин. – Дай вам боги счастья!