Империя Оствер. Пенталогия (СИ)

Амат раскрытой ладонью вмазал по губам Лютвира, и пират, захлебнувшись криком, замолчал.

На этом вопрос с пиратами был практически решён. Опытные дружинники, которые и без меня знают, какие вопросы надо задавать, с ними поговорят, и до первого солнечного луча, который упадёт на прилегающий к морю старый лес, они расскажут всё, что знают, и умрут. А если так, то можно вернуться к мнимым торговцам.

Покинув нагретое место, я направился к десятку Квиста.

– Как успехи, сержант? – спросил я, подходя к костру, возле которого лежали раздетые догола изломанные тела торговцев и наёмника. Разбитые кисти рук лежали на серых валунах, а окрашенные красным и багровым цветом лица пленников смотрели в тёмное небо. Картинка некрасивая, но жизненная.

– Молчат! И это неспроста! – прохрипел Квист, переступил с ноги на ногу и пояснил: – Если бы они говорили, изворачивались и признали, что шпионят на ваирцев, я бы это понял и не усердствовал. Обычные люди всегда так делают, когда им больно. Но эти только сипят и иногда ругаются, чувствуется хорошая подготовка, как у профессиональных разведчиков, диверсантов или егерей. Особенно этот выделяется. – Сержант кивнул на того человека, которого капитан пиратов обозначил как Молчуна. – Даже не ругается, зубы сцепил и только стонет.

– В вещах чтонибудь нашли?

– Ничего. – Сержант покачал головой. – Каждый шов вспороли, всё перетрусили – пусто. Снова странность. У торговцев обычно всегда пара монет припрятана, на самый крайний случай. А у этих голо, ни одного медного бона, хотя в остальном – всё как у любого другого мелкого купца.

Я присел на корточки перед Молчуном, потормошил его за голову и сказал:

– Молчун! Эй, Молчун! Вставай, говорить будем! – При первом упоминании своего прозвища человек Арьяна вздрогнул, но снова замер, и я обратился к Квисту: – Сержант, открой ему рот и челюсть зафиксируй.

Купец, откуда только силы взялись, резко, словно внутри него была пружина, вскочил на ноги и плечом сбил меня с ног. Я повалился на спину и сразу же откатился в сторону. Вовремя! Пухлый и кажущийся безобидным торгашом человечек схватил с земли крупный голыш и, нанося удар, упал в то место, где я только что находился. Больше он сделать ничего не успел. Древко дротика ударило его по голове, и он потерял сознание. И пока Молчун находился в беспамятстве, сержант распахнул его крепко сжатую челюсть, и, подсветив магическим фонариком, я обнаружил примотанную к коренному зубу тонкую, но прочную леску, которая уходила в гортань.

– Вот так так, а ларчик открывается просто, – полушёпотом произнёс я сам себе и, преодолев брезгливость, полез пальцами в рот чужого человека, снял с зуба леску и осторожно потянул её на себя. Лёгкий рывок! Другой! Пошла! Леска выходила из гортани, и наконец в моих ладонях оказалась продолговатая стеклянная капсула.

– Квист, слей на руки! – отступая от торговца, скомандовал я.

На мои ладони полилась чистая вода из армейской фляги, и, смыв кровь, желчь и слюну, я смог увидеть, что в капсуле – свёрнутый лист бумаги. Сильный рывок! Капсула распалась на две части, и передо мной оказался документ с парой печатей. Я его прочитал и узнал, что у меня в руках находится вексель на имя барона Юргена Арьяна, который мог получить по нему сто десять тысяч иллиров, и не абы где, а в солидном банке народа манкари «Братья Фишенер». Добыча знатная, но для меня бесполезная. Материк краснокожего народа далеко, и я туда не поеду. Да и если бы я смог в такую даль забраться, то всё равно ничего бы не получил, ибо документ был заверен магом, и любой солидный банкир сразу же определит, что я самозванец, а не барон Арьян.

«И что теперь делать? – спросил я сам себя. – В руках целое состояние, а толку с векселя – ноль. Сотня демонов! По ходу – меня обломали, и это печальный факт. Впрочем, ещё не всё потеряно. Вексель наверняка нужен Арьяну. Сто с лишним тысяч – не те деньги, которыми разбрасываются. А значит, можно попробовать выжать из этого дела хотя бы часть от указанной в банковском документе суммы. Например, процентов двадцать пять».

Я подошёл к разговорчивому купцу Шапрану, который попрежнему лежал на траве, смотрел на меня, и на его лице застыла гримаса боли. Поймав его взгляд, я спросил:

– Жить хотите?

Короткая заминка, сопение и ответ:

– Хотим.

– Это хорошо, что вы не самоубийцы. Слушай меня и запоминай. Готов?

– Да.

– Наверняка у вас есть канал связи с бароном Арьяном…

– Мы не знаем никакого баро…

Шапран вновь попробовал откреститься от знакомства с дядей Юргеном, но я его остановил:

– Молчи и слушай!

– Как скажете.

– Сейчас я дам вам три эликсира и верну лошадей. Несколько часов вам на отдых и поправку здоровья, и валите отсюда на все четыре стороны, следить за вами никто не станет. Уяснил?

– Угу.

– Я не знаю, как работает ваша организация, мне это не нужно. И я понимаю, что ваша компания не в курсе того, каким был ваш груз, вы всего лишь курьеры. Меня интересует другое – материальные ценности. И если бы при вас было золото, то вы бы умерли. Понятно?

– Конечно.

– Но раз наличных при вас нет, живите и при первой же возможности свяжитесь с Арьяном, канал связи у вас должен быть, и передайте ему мои слова. – Сделав паузу, я убедился, что Шапран внимает мне, и произнёс: – Вексель у меня, и, если дядя хочет получить его, пусть знает, что я хочу свою долю. Четверть от указанной в нём суммы.

– Я всё понял, господин граф.

– Тогда держи. – Из своей сумки я извлёк три средних эликсира здоровья и положил их перед купцом. После чего повернулся к Квисту и сказал: – Уходим на стоянку отряда. Лошадей и вещи оставьте.

– А оружие?

– И его оставьте.

Спустя десять минут мы покинули костерок, где оставался Шапран и его компаньоны, и вскоре подошли к следующему импровизированному месту проведения допросов. Рядовые пираты были целы и невредимы, а вот пиратский вожак пострадал, и, когда Амат доложил, что необходимые сведения получены, я отдал приказ заканчивать работу с языками и направился обратно к пляжу. Пока мы с сержантом Квистом шли, я дал ему указание разъяснить своим подчинённым, что никаких контрабандистов не было, а имела место досадная ошибка. Были схвачены мирные торговцы, которых отпустили на волю, и именно так нужно говорить всем любопытным. Сержант заверил меня, что всё будет, как я сказал, и задержался на стоянке.

Позади оставалась тяжёлая ночь и общение с не самыми хорошими людьми, каких я встречал в своей жизни, – пиратами и контрабандистами. А впереди был летний рассвет и другая сторона жизни феодального владетеля. Подсчёт трофеев, погребальный костёр для павших в бою воинов и возвращение с победой в замок. И, словно вторя моим мыслям, ко мне подошли Бор Богуч, Линтер и Эри Верек. Они доложили, что с галеры снято всё ценное и она загружена трупами погибших в ночном бою ваирцев. Добыча, вооружение, доспехи, небольшая денежная сумма в золоте и серебре, а также имущество из кают пиратского капитана и вражеского мага сложены отдельно и ждут моей оценки и команды на упаковку. Остальные трофеи перетаскали в лес, и в этом деле воинам помогали способные работать и пытающиеся доказать свою полезность гребцы. Все приказы выполнены, и командиры ожидали дальнейших указаний.

Ждёте приказов? Они будут. Галеру на воду и спалить. Послать гонца в ШанМаир за лошадьми. Людей накормить. Раненых обиходить и приготовить для них носилки. Бывших гребцов, а отныне подданных графа Ройхо, не распускать и держать под контролем до тех пор, пока им не устроят проверку и не выяснят, кто чем дышит и чем занимался до пленения. После этого наёмникам быть готовыми к тому, чтобы уже в полдень выдвинуться обратно к замку, а дружинникам оставаться на месте и караулить добычу.

Говоря это, я оглянулся и увидел сержанта Амата, который коротким утвердительным кивком дал понять, что поставленная перед ним задача выполнена. Значит, пираты уже мертвы и вскоре присоединятся к своим товарищам на «Счастливом ветре». Говорят, у ваирцев есть поверье, что лучший погребальный костёр – это корабль, так что душа покойного капитана Айфрэ Лютвира отправится в иной мир как положено, на собственной галере и вместе с верной командой. А что касается меня, то я в дольнее измерение не тороплюсь и намерен ещё пожить.