Оберон - 24. Часть вторая.

в которой мы узнали, кто такие славяне.

Снег. Чистый, синеющий под заходящим солнцем. Кругом лес, смешанный, дубы и ясени соседствуют с елями, соснами, ёлками. Между деревьями густо растут заснеженные кусты, и ни одного следа, ни звериного, ни человеческого.

- Ну что, насмотрелась? – спросил я Катю, - Возвращаемся?

Мне надоели эти вылазки. Теперь мы не выскакиваем сразу за дверь, просто осматриваемся. Если понравится, зайдём. Хочу на Станцию, в тёплую постель, к Кате под бочок. А Катя неугомонная, просмотрела уже две двери, эта третья. Первая выходила в мрачные влажные джунгли, вторая – в пустыню, до слёз похожую на ту, что рядом со Станцией, только обитаемую, мы даже видели караван вдали. И вот – заснеженный лес.

- Нет, Тоник, здесь есть что-то интересное, давай, пройдёмся. - Я усмехаюсь:

- Кроме волков, мы навряд ли здесь кого найдём.

- Не бойся, я не дам тебя волкам в обиду, - смеётся Катя. Мы в своих скафандрах, конечно, нам волки не страшны, они на нас и внимания не обратят, от нас не пахнет, живым.

- Ладно, пройдёмся немного, - соглашаюсь я. Мы делаем зарубку на стволе своим археологическим ножом и идём по заснеженному лесу, делая отметины на деревьях.

Снег глубокий, можно провалиться по пояс, но скафандры облегчают наш вес, и мы оставляем неглубокие следы. Скоро, однако, выходим на довольно широкую тропу. По ней я бы и на лошади проехал, галопом. С удивлением понимаю, что соскучился по степи, по ребятам, по…

Ага, скажи я Кате, придушит!

- Катя, - окликаю я свою жену, она оглядывается, и вдруг снег с двух сторон от тропинки взрывается.

Мне кажется, что это вскакивают медведи, до того огромными мне показались фигуры. Они заступают нам проход, мечи упираются в наши груди.

- Кто такие? – рычит один из них, самый большой.

-Дзинь, дзинь! – о мою спину что-то разбивается, сильно толкая меня вперёд. Катю тоже что-то толкает, она разворачивается, а меня вдруг что-то охватывает за плечи, опутывает, и с огромной силой бросает наземь. Через секунду я догадываюсь, что это аркан.

Я умудряюсь увидеть всадника на лошади, он тащит меня на аркане, но, видно, что степняк, не понимает, что среди деревьев такое долго не может продолжаться. Улучив момент, я сильно толкаюсь ногой, и меня бросает за дерево. Аркан натягивается, всадник слетает с лошади, которая встала на дыбы и дико ржёт. Удар, между прочим, получился неслабый! Я восстанавливаю дыхание, выпутываюсь из верёвок.

А мой противник уже на ногах! Несмотря на жёсткое падение, он уже крутит своим клинком.

- Вв-у-х! – прямо передо мной, я отклоняюсь, и опять: - Вв-у-х!

Я вспоминаю, что видел хороший сук, перекатом ухожу назад, мой противник тоже прыгает вслед за мной, замахивается, я сую под удар дубину.

- Вщик! – сабля рассекла мою дубину надвое! Но секундная заминка даёт мне время, чтобы ударить врага прямо в маску. Маска сминается, я бью по руке, сабля выпадает, и повисает на темляке.

Враг перехватывает саблю левой рукой, отскакивает, и начинает левой рукой вращать саблю так, что она сливается в светящийся круг. Между тем за спиной слышен шум схватки, гортанные крики и похожие на наш мат, приглушённые выкрики. Как там Катя?

Но мне бы со своим разобраться! Конечно, скафандр ему не пробить, но и подставляться нет охоты: как врежет, так рука и отсохнет! От дубины осталась половина. Интересно, долго он так может вертеть саблей? Сейчас правая рука отойдёт, будет вертеть правой…

Я сунул под мельницу конец дубинки. Хрясь! Сабля застряла! Видно, удар левой у него слабее!

Я дёргаю на себя дубину, и сабля у меня в руках! Мой противник не теряется, у него в руках уже боевой топорик, с визгом он нападает на меня, но годы тренировок не пропадают даром, я ухожу от выпада, и бью саблей под его куртку. Лязг железа по железу, потом во что-то податливое…

Мой противник, в удивлении, замирает, потом валится навзничь, из-под него течёт что-то чёрное.

Не хочу знать, что это, поворачиваюсь на выручку Кате, нападаю сзади, не думая о рыцарских правилах, скользящим ударом бью в шею того, что ближе, остальных прикончили Катя с неизвестными.

- Фух! – вздыхаю я, пытаясь стереть пот со лба. Рука натыкается на шлем.

- Катя, что, снимаем шлемы?

- Погоди, Тон, простудишься, остынем, тогда снимем.

- Как же будем общаться с аборигенами? Переговоркой? - Катя соглашается. Мы включаем внешнюю связь.

- Кто вы такие? – спрашивает самый большой абориген.

- Я Катя, это Антон, мы шли к вам в гости, - объясняет Катя.

- В гости? – мозги у парня сейчас расплавятся.

- Ну да, мы представились, а вы?

- Я Вольха, это мой напарник, Дубыня, мы тут в дозоре, поганых стережём.

- Это поганые на нас напали? – уточнил я.

- Да, они. Хорошая у вас кольчуга! Стрелы не пробили! Да и дерётесь знатно! Так к кому вы в гости?

- Хотим немного погостить у вас на заставе, посмотреть, как живёте, - скромно сказала Катя.

- Нас скоро менять будут, отведём к десятнику. Он старший на засеке. А пока мы займёмся погаными. Вашу долю отдадим.

- Я вот эту саблю хочу, - сказал я, показывая саблю, - и ножны к ней, с перевязью.

- Хорошо! – согласился Вольха, и они принялись потрошить павших врагов. Мы с Катей решили поймать лошадей. Двоих удалось подманить. Мы тут же вскочили на них, соскучились по лошадям! У Сахов без лошади никуда!

- Вольха, лошадки тоже неплохие!

- Лошадки? Сдадим на заставе, Микула потом распорядится. Может, ещё поймаете, двоих?

- Попробуем, - Катя откинула шлем, потихоньку заржала. Лошади вскинули головы, ответили таким же ржанием. Убежавшие лошадки отозвались. Катя ещё позвала, и они прибежали, заглядывая Кате в глаза. Я вот так не научился, у меня получается ржание самца, от него все лошадки, почему-то, шарахаются. Мы привязали бесхозных лошадок к своим сёдлам, предложив Дубыне и Вольху сесть на них, но ребята отказались, сказав, что они лесные люди, и привыкли доверять лишь своим ногам.

- Если нет тропы, на лошади далеко не ускачешь, - сказал Вольха, - а вы, смотрю, ловко управляетесь с лошадьми.

- Да, мы пожили одно время в степи. В гостях, - сказала Катя.

- Любите в гости ходить? – спросил Вольха.

- Да, новые люди, новые знакомства, друзья, - отвечала Катя.

- Что есть, то есть, - согласился дружинник, вздохнув, - здесь на десятки вёрст ни одной деревни, девушек нет, вы, как нельзя, кстати.

- И долго вам ещё здесь отбывать? – спросила Катя.

- До лета. Как высохнут дороги, нас сменят.

Я тоже скинул шлем, мы теперь выглядели, как будто в спортивных комбинезонах, с капюшонами.

Мне подали перевязь с ножнами, пока Катя любезничала с дружинниками, приладил её удобнее, чтобы можно было легко вынуть саблю. Отъехав на несколько шагов, попробовал, не заедает ли?

- Шш-их! – вылетела сабля.

- Катя, а этот мальчик, Антон, он кто тебе? – спросил тихо Вольха, и я насторожился.

- Антон мой законный муж! – спокойно ответила Катя, и я спокойно выдохнул, потому что, Катя одним своим видом сводит всех парней с ума. Сейчас бы сказала, что брат, сразу бы повернул назад.

Наверно, Катя тоже так подумала.

Мне стало любопытно узнать, как живут наши далёкие предки, одно дело, читать, и совсем другое – самим побыть среди них. Поэтому я со спокойно душой решил дождаться смены, развлекаясь с доставшимся мне трофеем. Сабля была будто специально сделана по моей руке, отлично сбалансирована, сама просилась в руку.

Я и не заметил, что все наблюдают за моими упражнениями. Когда я взглянул на них, Катя фыркнула:

- Мальчишки всегда мальчишки, сколько бы лет им ни было!

- Не скажи, - отозвался Вольха, - с этим мальчиком я бы не стал связываться!

- Не может быть! – удивилась Катя, - Тоник всего два года занимается фехтованием!

- Значит, у парня талант! – решил Вольха, а Катя заинтересованно посмотрела на меня.