Колдун. Трилогия

— Род Бьерна не единственный, кто владел ключами от врат. Этот поход, если отправишься в него сам, не принесет тебе славы, мой король. Но если проявишь терпение и станешь ждать, то явишь миру истинное достоинство. Ночью руны мне поведали, что дому твоему следует готовиться к встрече гостей, и уже утром прибыл брат Ульвахам. Но теперь руны говорят, что сильным не время собираться в дорогу, времена неспокойные и настала очередь мудрых.

— Твоя очередь?! — простодушно удивилась Хильда, пристально разглядывая походный наряд тетушки.

— Кому, как не тебе, — назидательно прошипела Эгиль, — известно, что воин, убивший оборотня Квельдульва, рискует перенять его проклятие. Твой Урге слишком молод и горяч, чтобы проявить должное терпение! Позволишь ему пойти в этот поход, зная об этом? И потом кто кроме меня еще сможет прочесть руны на печати ключа? Гардарик — земля тихая, я бывала там не раз, и руны давно предсказали мне эту дорогу. Тем более я лучше тебя, Хильда, помню своих собственных племянников, и если тот, кто назвался Аритором, один из них, я его узнаю наверняка.

— Собираясь в поход, мой муж не спрашивает у меня дозволения, дорогая тетя, — сказала как отрезала Хильда. — Он сам король, и ты слышала его слова. Вернуть трон истинному потомку Бьерна по мужской линии было бы великой честью, и Урге готов оказать эту честь.

— Но пока король он! Ведь так, Урге?! — Эгиль распахнула шерстяную накидку, демонстрируя всем собравшимся крепкую кольчугу под ней и широкий кинжал, закрепленный в ножнах на поясе. — Я знаю, что скверна характером и что ты сам и все твое окружение не очень-то будут переживать, если я сгину в Гардарике, так что невелика потеря, мой король. Оставайся в своих землях, на своем троне, а я отправлюсь по пути Олава и привезу тебе доказательства или сгину бесследно на радость тебе и твоим «заклятым друзьям».

— Как бы я к тебе ни относился, — пробурчал Урге, видимо, приняв окончательное решение, — ты все же тетушка моей жены, и я не могу позволить тебе отправиться в путь одной.

Ульвахам с готовностью шагнул вперед, и вся его команда дружно встала из-за столов. Урге одобрительно похлопал брата по плечу.

— Не беспокойся, король, — ухмыльнулась ведьма, чуть прикрыв глаза, — я сама найду себе попутчиков…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Боль и ярость колючим алым маревом заволокли взгляд. Все тело сотрясалось от болезненных ран и бушующего в крови адреналина. Я давно догадывался, что Михаил замышляет недоброе, но чтобы так скоро решиться на покушение, да к тому же такое топорное и открытое, это стало для меня неприятным сюрпризом. Глупо было ожидать от несдержанного и истеричного человека какой-то изощренной уловки: отравления замысловатым ядом или коварного, хитрого, продуманного удара. Подосланных наемных убийц, виртуозно владеющих своим ремеслом, или просто гадюк, брошенных в спальню.

Князь Михаил поставлен в Москов киевскими боярами за сомнительные заслуги. Точнее сказать, не боярами, а небольшой горсткой родовитых заговорщиков, замысливших подвинуть чужими руками с престола Ярослава во Владимире, дабы вернуть Киеву его былое значение и угодного им князя. Послушная марионетка Михаил, не осознающая своей постыдной роли, был просто слепым орудием в этой игре. Слабовольный, жадный, истеричный потомок обнищавшего рода, способен на любую мерзость ради собственной выгоды. В какой-то момент мне казалось, что сумею приручить выскочку. Куда там! Он брал деньги, что я жертвовал на строительство города, выслуживался, всячески угождал в те редкие моменты, когда я бывал у него в доме, но все равно предал… Да, дал я маху, десантник хренов!

Одна стрела пробила плечо, вошла чуть выше лопатки со спины и вылезла острием над ключицей. Еще немного — и зацепила бы сонную артерию. Князь стрелял первым, и это именно его стрела лишила меня иллюзий по поводу заявленных намерений. Дальше последовал нестройный залп его дружинников. Вторая стрела вгрызлась между нижних ребер с левой стороны. Третья увязла в спине. Самую малость, немного в сторону — и она смогла бы повредить позвоночник, зацепить сердце, и тогда прощай, белый свет. Но, видимо, изначально направленная в голову, стрела зацепилась за ветку, потеряла начальную убойную силу и сменила траекторию. Остальные долетевшие четыре стрелы достались моей несчастной лошади, которой после этого удалось пронестись бешеным галопом всего полверсты, сквозь густые заросли к пологой низине, где она меня и сбросила, упав замертво.

Более десяти лет прошло с той поры, как я отбил от Рязанских земель ордынцев во главе с Субедэем. Фактически от своих земель. Заключил десятки взаимовыгодных сделок с ханами и, казалось, навсегда отвадил Орду от Руси. Недолгие годы относительно мирной жизни пронеслись незаметно, и как же сильно все изменилось в последние несколько месяцев. Соседние князья, будто с цепи сорвались, пытаются играть в свою собственную игру. Надо думать, не по собственной инициативе, кто-то должен стоять за всем этим. Кто последовательно науськивает «благородных» свернуть мне шею? Это не Орда! Я пока доверяю заверениям их послов и данным разведки. Буквально на прошлой неделе вел переговоры с кочевниками, которые собрались пройти через мои земли. Это кто-то затаивший злобу на Ярослава. Они жаждут выкинуть его из Киева, потерявшего былое величие, где после налета варягов и пожара, еще долго будет провинция. Уничтожив меня как сильного союзника, удобно будет урвать хоть клок земли поближе к Владимиру, городу, временно ставшему стольным, а это значит моей земли. Коль скоро все товарные потоки с богатого востока сходятся на нем, то глупо будет не оттяпать столь лакомый кусок. Да и я тоже хорош: почил на лаврах, расслабился, уверился в том, что всецело контролирую большую часть дарованных мне Ярославом земель. Выходит, что не я один, моя разведка западного направления тоже расслабилась. Тимоха, возглавивший после смерти Еремея его тайную канцелярию, по неопытности, видимо, проморгал опасность.

В Змеигорку князь Михаил сунуться наверняка попробует, но на тот случай, если он попытается установить там собственную власть, у моих стрелков и наместника есть совершенно четкие инструкции. Потерять крепость я не боялся…

Лежа по горло в болотной жиже на боку, чтоб не видно было торчащих из меня стрел, с огромным лоскутом мокрого мха на голове и плечах, я старался не делать лишних движений. Добить меня сейчас, подраненного и ослабленного, не составит труда любому чумазому увальню из княжьей свиты или этому уроду князю. Я даже сопротивляться как следует не смогу, все тело будто в колодках, одеревеневшее, парализованное, любое движение приходится обдумывать, совершать с невероятными усилиями, преодолевая чудовищную боль. Убить меня захотели! Избавиться от Коваря, князя-колдуна. Ой и разгневали же вы меня, люди добрые. Ох и отольются же вам, убогим, такие забавы горькими слезами. Злее чумы косить стану, изведу под корень и самих, и рода ваши поганые, как сорную траву! Только бы выбраться сейчас, не наделав глупостей. Хватит уже, наверное, как младенцу, пускать слюнявые пузыри, надо заняться наконец делом.

Дворовые Михаила рыщут в опасной близости. Увлечены поиском, воспринимая все как продолжение охоты. Голосят на весь лес, потеряв след. Истоптали болото по краю, чуют, паразиты, что я где-то рядом. Мне удалось оторваться от них на какую-то сотню метров, залечь подальше в трясине, затаиться. Как только скроются из виду, двину дальше. В густой чаще укрыться нетрудно, тем более что собак псари да загонщики на этот раз не повели. Что с них проку в непролазных болотах. Двое шумных, неосторожных ратников прошлепали мимо меня метрах в трех, тыкая в трясину сломанными наспех жердями. Энергичные, горластые, они даже если б наступили мне на голову, то один черт не заметили, приняли бы за кочку. Пусть рыщут, все пустое. Хотя, пока не найдут доказательства моей смерти, так и будут считать подранком. Князь не уймется. Он в паническом страхе от содеянного. Нагонит тьму народа и перероет все болото. Только бы найти мой труп. С этим надо будет что-нибудь придумать, но позже, сейчас бы схорониться, затаиться да уползти в глубокую нору.