Улан. Трилогия (СИ)

Правда, к нему не слишком-то спешили – ремесленников и в России не хватало. Но к концу декабря пара сотен специалистов завербовалась.

Откровенно говоря, можно было бы завербовать и большее количество, но вот качество этого самого количества было достаточно сомнительным. Здесь хватало еврейских местечек, где ремесленниками числилось едва ли не всё население и многие действительно что-то умели. Но почти каждый житель местечка подрабатывал ещё и торговлей, посредничеством, спекуляцией или ростовщичеством и без колебаний бросал ремесло, если имелась хоть малейшая возможность прекратить работать руками.

Ну и зачем они нужны Померании? В некогда разорённом войной крае евреев было очень мало – не в каждом городе имелась хоть одна семья. Ну а после… После упёрлись местные, которым на фиг не нужны были конкуренты. Тем более конкуренты, соплеменники которых живут по всему миру и непременно помогут «своим» залезть в местную экономику сперва краешком, а потом и «с ногами»…

Местные и со староверами-то с трудом ужились, да и то – только потому, что у многих нашлись общие корни и проблему разрешили «по родственному», начав массу совместных проектов.

Рюгену на национализм бюргеров было наплевать, но... С одной стороны – закрепившиеся евреи могли поднять экономику государства РЕЗКО – с помощью соплеменников-единоверцев из других стран. С другой – ссориться из-за этого со своими бюргерами – идея не самая умная. Да и контроль капиталов людьми, большинству из которых абсолютно всё равно в какой стране жить…

Так что евреи в Померанию ехали, но не слишком охотно и в большинстве своём это были люди абсолютно не религиозные и с реальной профессией – ремесленники, музыканты, учителя. Не религиозные – потому что специальным указом Владимир прямо запретил строительство гетто и предпринял иные шаги. И опять же – самому попаданцу было плевать на религиозные заморочки, но он помнил, как друг по переписке, живущий в Израиле, ядом исходил, когда речь заходило о хасидах и прочих чрезмерно верующих евреях, сильно осложняющих жизнь евреям светским**, ну и решил, что раз уж сами евреи от них не в восторге, то ему они и даром не нужны. Приживутся на таких условиях – хорошо, нет – и хрен с ними.

Проблем с эмигрантами и так хватало, но частично это нивелировалось тем, что большинство из них имело славянское или частично славянское происхождение, что создавало некую, весьма слабую связь. Частично – тем, что именно из эмигрантов состояла добрая половина его армии и с учётом трофеев разрешатся материальные проблемы многих семей и снизится социальная напряжённость.

Вообще, с этими трофейными средствами он чувствовал себя этаким сухопутным корсаром – строить экономику на доходах в войне, это как-то… Впрочем, особо не расстраивался – экономика Померании и без того выправлялась, ну а «военные» деньги позволяли осуществлять какие-то проекты пораньше.

Проектов было много и спасала только Свита, которая уже вполне официально стала Кабинетом Министров. Проекты были серьёзные – всеобщее бесплатное образование, больницы, университеты, специализированные учебные заведения, личные типографии и оружейные заводы, верфи, флот, армия наконец... И это при том, что он оставался директором русского Департамента Образования, официальным заместителем Румянцева, курировал Академию Наук и Академию Изящных Искусств. Пока успевал, но именно пока – всё чаще приходили мысли, что собственное государство выросло настолько, что требует постоянного правителя и постоянные «командировки» вскоре придётся заканчивать.

В декабре Румянцев вернулся из Петербурга и Грифич уехал в столицу России. Герцог сильно соскучился по жене и детям, но… дела. Поэтому уже на следующий день он был у Петра. Император встретил его не то чтобы тепло, но достаточно дружелюбно. Ситуация с «дружбой-недружбой» как-то сама-собой улеглась и теперь их нельзя было назвать друзьями, но хорошие отношения всё же остались.

Пётр был очень плох – у него давно уже были серьёзные проблемы с лёгкими… Нет, не туберкулёз, а что-то другое – что именно, Рюген даже не подозревал. Плюс – проблемы с почками… Речь зашла о новых территориях.

- Вкладываться – и немедленно, - решительно отрубил Померанский.

- А турки? – Приподнял бровь император, - нешто они позволят?

- Так я же не про Дунайские земли говорю – за них ещё предстоит пободаться. Нужно прямо сейчас вкладываться в Крым и Дикое Поле, особенно в Крым.

Пётр Фёдорович кашлянул и поморщился.

- Ладно, давай свои резоны.

- Султан разбит и в ближайшие год-два гарантированно не полезет на полуостров – Задунайские земли куда важнее. Но я и не прошу вкладываться туда – кому бы они не отошли, войска ещё не один год будут шататься туда-сюда. А вот Крым… Татары разбиты окончательно и ханство перестало существовать. Начни мы сейчас заселять его всерьёз, так никто не помешает! Виноградники и сады стоят, дома в большинстве своём целые. Сели туда переселенцев из той же Молдавии и всё – через год другой они уже жирком обрастут и смогут снабжать продовольствием военных.

- А города как предлагаешь? – Со скпесисом спросил Пётр, - думаешь, турки смотреть будут?

- Именно смотреть! Сам же знаешь, что Спиридов разгромил их при Хиосе и Чесме – блистательно! Так адмирал всё ещё в Средиземном море турок лупит, а оно для них куда важнее какого-то Крыма!

- Как это – важнее? – С любопытством спросила Елизавета, поправляя мужу воротник.

- Ну… Полуостров османам важен, но вторичен – особых доходов от него нет и нужен он скорее как крепость.

- Как это нет доходов? – Изумилась императрица, - а людоловы?

- Мешают конечно, но в последние десятилетия им редко что-то удаётся сделать всерьёз. Так – отдельные мурзы богатеют, но для османской империи эти доходы – капля в море. А потеряют Средиземное море – всё, не факт, что обратно удастся вернуть – эвон сколько на него желающих. Без него же Турция просто развалится – торговля захиреет, да Египет отпадёт.

Император задумался…

- В принципе, с твоими резонами я согласен – османам сейчас не до Крыма. Какие-то войска и корабли могут послать, но ничего серьёзного. Это ладно. А города?

- Так не говорю же сразу дворцы строить! Пусть порты строят, да стоянки для флота, флотские же мастерские, да дома для моряков и солдат. Ну – самое необходимое сперва, только для защиты. Но зато сразу так – мощно. После можно уже и нормальные города вокруг военных поселений выстраивать, но уже в такой спешке необходимости не будет. Сам же знаешь – в Европе издревле строили крепость, ну а около крепости вырастала сперва деревушка, а затем и город.

- Пожалуй… И кому поручить посоветуешь?

- А сразу двоим – сыну своему как старшему, а под ним Потёмкина поставь.

Пётр заулыбался:

- А не рано ли? Павел молод совсем, да и Потёмкин опыта особого не имеет.

Померанский задумался ненадолго в поисках аргументов…

- Справятся. Ежели где-нибудь под Петербургом или Москвой стройку затеять пришлось – там да, разворовать могли бы.

Елизавета фыркнула:

- Не «могли бы», а точно отполовинили.

- Ну вот, - развёл руками Померанский, - а Крыму – хренушки. Всё на виду, а строить будут частично силами переселенцев, частично армии. Переселенцы пока друг с другом перезнакомятся до такой степени, чтобы воровать вместе можно было – тут и стройка окончится. А с армейскими ещё проще – тут что Павел, что Потёмкин прекрасно ориентируются и сами с ворами справятся. То есть какие-то мелочи уворуют, тут к гадалке не ходи, но именно мелочи.

- То есть ты хочешь, чтобы города строили армейские? – Уточнил Пётр Фёдорович.

- Да. Всё одно строить будут в первую очередь укрепления, так зачем там гражданские нужны.

- Логично…

- Ну и плюсом – там камня много и ничего издалека доставлять не придётся. Да и с продовольствием – у турок много всего захватили, в том числе и зерно. Сейчас оно у Румянцева на складах, твоего решения дожидается. Так пустить его на прокорм строителей и если получится, то и переселенцев.