Свой Путь (СИ)

Следовать позади и устраивать налеты на привалах так же не буду, слишком долго и муторно, да и такие атаки от одного меня, для армии, словно комариные укусы. Если же «комар» окажется слишком назойливым, то и закончат со мной так же, как с кровопийцей — прихлопнут.

Поэтому после боя, расслабившуюся и наверняка решившую помародерствовать с противников, а то и вовсе вставшую на отдых и переформирование армию, я просто оббегу. С чего армии останавливаться? Да хотя бы собрать ценности и выделить новый арьергард, возможно даже перераспределить по новой войска, после их небольшого сокращения. Дать отдохнуть солдатам так же пойдет довеском. А я, двигаясь впереди. Еще и фору приобрету, и смогу им подгадить. Вернее даже не подгадить, а убить двух зайцев одним выстрелом — предупрежу темных об армии зверолюдов, дам им время перебраться в другое место и сколотить ловушки, и тем самым замедлю армию врага чужими руками. Ведь, по сути, мне отныне темные союзники, а если отбросить политесы, я и сам теперь темный. А зверолюды, потеряв в скорости, и не имея возможности пополнить запасы провизии, получат такой своеобразный «привет» от меня. Не совсем честно, но с другой стороны — благородно. Ведь, по сути, я крестьян спасаю, и плевать, что те не совсем люди (а то и совсем не люди), движутся на них тоже далеко не мои соратники.

В общем, план вчерне составлен, а лучше я все равно не придумаю, не стратег я, а тактик. А раз так, то в бой! Тем более. Что есть еще один фактор — я хочу, страстно желаю, пустить кровь бывшим союзникам и отомстить! И не только из‑за сути своей, но и из‑за своих понятий о чести.

Выхватив свой меч полуторник из комплекта Убийцы Демонов (который уже далеко не серебряный), отвожу его назад и лезвием опускаю к земле. Активирую Поступь и несусь на врага, первого же противника кабано — человека располовинивая вертикальным ударом снизу. С обеих сторон от развалившегося на две части зверолюда, по мне приходятся удары клинками, похожими на ятаганы, только короче, от двух тигро — людей. Быстрые, но не то слабые, не то броня свою роль сыграла, но я больше грешу на мою неуязвимость к физическим атакам. Я не потерял от их атаки даже единицы ХП. Да, скорей всего именно невосприимчивость к физическому урону свое взяла, ведь от силы удара и отдачи никакая броня не спасет, минимум синяки я должен был получить (ну или отбитыеыбитые плечи), а тут совершенно никакого эффекта.

— К этому можно и привыкнуть. — Пробормотал я, но оба тигроида меня прекрасно услышали. Все время забываю про звериный слух.

Круговой взмах мечом, и обе головы моих противников отделяются от тел. Те даже не думали защититься, слишком шокированы были, ведь общеизвестно, несмотря на сохранение части памяти, и всех навыков (все, ради мести), ревенанты не способны говорить. И это настолько устоявшаяся догма, что я им порвал шаблон, причем, насмерть. Рывок вперед, и тут же уворот от удара крупного кабанчика. Не вставая, оперевшись на одно колено, взмах своим клинком, благо размеры позволяют наносить мощные удары, распарываю нагрудник, но ХП у противника пока еще хватает. Перекатом в сторону ухожу от ответного удара, и появившегося сбоку и чуть впереди льва, решившего меня протаранить, и разогнувшись, делаю взмах под углом тридцать градусов. оставляя на льве кончиком меча надрез от плеча и почти до бедра.

На выставленный меч принимаю удар сверху от топора кабана, и снова то ли Вуаль, то ли невосприимчивость сыграли свою роль, но меня даже не пошатнуло, а топор даже отскочил от моего блока. Ну, либо у меня параметр защиты и силы много выше, я не всматривался. Только глянул, что у полу — кабана статус один со мной, а значит, мы примерно равны.

Разворот к пытающемуся зайти ко мне за спину и одновременно с тем, используя крутящий момент, попытка подрезать ноги льву. Наши с ним удары сливаются в один, но его лишь чиркает по броне, не в силах что либо сделать с моей невосприимчивостью, а я спокойно перерубаю его ноги, или скорей задние лапы. И тут же начинаю круговое движение назад, выставив меч. Прочертив полукруг, заставляю отпрыгнуть кабана, и поднимаю меч чуть выше, продолжая движение. Завершая круг, перерубаю тело льва, окончательно того упокоивая, а то обрезанных ног ему не хватило, еще целая четверть ХП осталась.

Разворачиваюсь к кабану и понимаю, что мне уже не с кем биться. Моего второго противника снес другой ревенант, мощным ударом щита опрокинув, и забив звероида булавой. Сам не знаю зачем, но благодарно киваю неожиданному помощнику. Глупо, конечно, пусть они и чувствуют своего, и в их памяти сохранились образы нашей армии, поэтому даже людей в такой же форме они воспримут, как выживших соратников и не тронут, но на выражение эмоций они не способны. Один лишь я такой неправильный.

Очередной зверолюд, на этот раз человек — конь, прервал мои размышления, хорошо хоть, периодически вырывающееся нервное ржание, неотличимое от конского, выдавало его. Так что до того, как он подскочил ко мне, я банально прямым ударом насадил его на свой клинок, и вскинул оружие вверх, заставив противника провалиться до самой рукояти и отчаянно заржать, словно павший конь. Напряжения от этого действия я не ощущал, то ли параметр силы позволял, то ли сказалось то, что сейчас я неправильная, но все же нежить.

Резко перекидываю его через себя, и вынимаю клинок, расширяя рану. Разворот и взмах мечом. Еще один противник готов. На что он вообще рассчитывал, с такими низкими параметрами?

Новый рывок, и проскальзываю у очередного противника буквально под рукой, вовремя я развернулся после гибели коня, и крест — накрест бью два раза мечом в спину, следом вгоняя его в район сердца на всю немалую длину. И в этот момент сбоку на меня буквально налетает шустрый человеко — кот, я бы даже сказал, рысь.

От обоих прямых выпадов он уклонился, умудрившись еще и сблизиться и чиркнуть разок коротким клинком по доспехам, отскочил от рубящего удара. Выпад, в который я полностью провалился, на случай, если он снова отскочит, кошак пропустил над собой.

Подобравшись ближе, он вонзает клинок в сочленение доспеха, но у меня даже единица жизни не отнялась, противник от такого несколько растерялся, не иначе, он сталкивался только с первым этапом ревенантов, а они мало чем от обычных умертвий отличаются. Быстро хватаю клинок за лезвие, и по нему тут же устремляется ведомая моей волей Вуаль.

Враг не стал ждать, пока дымка дойдет до него и отпустив свой короткий меч, отпрыгнул от меня, запнувшись о мое оружие, выпущенное мною из рук. На ногах устоял, но замешкался и открылся. Это было его ошибкой.

Шаг вперед, выдернутый клинок, ставший таким же, как и все мое оружие под Вуалью, входит в живот кошко — люда, заставив того согнуться, Длань Небесной Змеи прилетает ему в горло, но даже слыша отчетливый хруст позвонков, я все еще вижу, что у него остались ХП. Живучая тварь, ничего, сейчас ты присоединишься к остальным предателям.

Раскрытая до этого ладонь, смыкается железной хваткой на горле зверолюда, и резким движением на себя, вырываю ему гортань. Да что ж это такое? У него до сих пор еще остались ХП!

— Да умри же ты, наконец! — С этими словами, буквально вбиваю его гортань ему в пасть, раскрытую в беззвучном крике.

Brutality

Напомнила о себе система этого мира. А остальных что, я нежно убивал что ли? Хотя, скорей всего, просто не смотрел на сообщения, игнорируя их.

Вырываю свой клинок из земли, оставив кошколюду уже начавший становиться обычным меч, и отправляюсь Поступью в гущу противников. И дальше я рубил и кромсал врагов, всячески защищая своих товарищей, даже перехватывая удары и становясь под атаки. Порой из‑за этого даже ХП терял — у некоторых противников обнаружилось заговоренное и зачарованное оружие. Но чаще обходилось просто перерубанием конечностей врагов, когда те пытались достать находящегося рядом со мной ревенанта. И плевать, что сам я раскрывался для атаки перед теми, с кем дрался на тот момент, зачарованных орудий оказалось не так много, и один пропущенный удар, даже таким оружием, не сильно просаживал мое здоровье. Собственно, от Суда Небес Вуали и ускоренная регенерация ХП досталась, правда не столь сильная, так что когда бойцы арьергарда были почти перебиты, я как‑то внезапно обнаружил, что у меня от всей жизни осталась только треть.