Uingukage. Сокрытый в Тени Крыла (СИ)

- Когда Хаметсу (разрушение) говорит, Сошутсу (созидание) молчит, – произнес капитан, глядя в сторону острова, и уже громче скомандовал. – Хаметсу, стрельбу разрешаю!

Механизмы доводки остановились – орудие приведено в готовность. Крупный мужчина с большим факелом, длинная трехметровая рукоять которого позволяла поджигать фитиль прямо с палубы, подошел к оружию. Он медленным, почти ритуальным движением поднес пламя к фитилю, поджигая его, и лениво отошел на почтительную дистанцию, хотя остальная обслуга уже давно разбежалась по щелям. На корабль опустилась абсолютная тишина. Даже фитиль не издавал звука при горении. Заглохли волны, затих ветер. Казалось, даже тучи остановили свой бесконечный бег, боясь вызвать гнев исполина.

Ночь разрезал грохот выстрела. Не услышать этот грохот было невозможно. Пламя залило переднюю палубу линкора, когда мощные откатные механизмы, поглощая отдачу, погрузили орудие вниз по самый кончик. Линкор качнуло, и казалось, он сейчас завалится на борт, но корабль удержался. Со стороны казалось, что с поверхности воды вырвалась комета, и сейчас эта комета летела прямо на берег. Огненный, пылающий снаряд не издавал пронзительного свиста, но пылал в небе, быстро приближаясь к земле. Еще недавно солдаты на кораблях, попавшие под обстрел игольных боеприпасов, гадали, смогут ли пережить следующий залп. Солдаты на берегу не задавались такими мыслями. Они знали точно – это им не пережить. Линкор еще раскачивался, когда гигантский снаряд врезался в землю.

Берег накрыло мощным взрывом. Пламя поглотило большой кусок береговых укреплений, но ударная волна, несущая в себе летящие на запредельной скорости осколки и небольшой мусор, накрыла все остальное. Кого не убило адским пламенем, не задело шальным осколком, не разорвало от ударной волны и не завалило землей от небольшого землетрясения, оглушило, если не выбило барабанные перепонки совсем. В огромной воронке, оставшейся от нескольких позиций орудий и укреплений, бушевало пламя.

- Хаметсу, на исходную! Сошутсу, корректировка! – разносились по палубе команды.

Заработали приводы доводки на задней палубе. На передней заскрипели тросы, вновь выталкивающие ствол из лона судна. Практически сразу возобновилась возня. Орудие перезаряжали и готовили к стрельбе. Корректировщики делали поправку – первый выстрел все же попал не туда, куда было нужно.

- Сошутсу, стрельбу разрешаю!

И вновь многочисленная обслуга разбежалась по углам, оставив рядом с орудием только человека с факелом. Многочисленные корабли сопровождения уже развернулись и начали движение к острову. Никто на них уже не сомневался, что к моменту, когда корабли достигнут берега, большая часть орудий будет молчать. Сзади раздался грохот, и ночную темноту разорвало пламя второго выстрела. Второй промашки не будет. Второй раз огромный снаряд упадет туда, куда должен.

Недалеко от линии фронта, в небольшом доме, переоборудованном под штаб армии, несколько человек нависли над картами. И если к нападению юхей Огня они были готовы, то присутствие линкора стало для всех неприятной неожиданностью. Советники сходились в одном: им не удержать берег. Десяток выстрелов, и от береговых укреплений вообще ничего не останется. Но генерал был непреклонен, раз за разом повторяя, что они должны держаться, держаться любой ценой, пока не подойдет подкрепление, усиленное группами синоби Мизу и нукенинов. Никто из них не обращал внимания на неровно раскачивающуюся лампу. И, когда синоби, висящий на потолке, снял маскировку и прыгнул вниз, стараясь атаковать генерала, почти для всех это стало полной неожиданностью. Почти.

Синоби в маске павлина занес кунай для удара, но генерал с неожиданной прытью запрыгнул на стол с картой, и даже успел развернуться, также выхватив кунай. Хенге спало, и на столе оказался один из тех синоби, что заметили наступление врага. Советники, у которых несколько мгновений ушло на осознание ситуации, ломанулись к выходу. Синоби, сидевший на столе, бросил кунай вперед, и начал быстро собирать печати. Уингу отбил кунай своим, метнул его в противника и, выхватив несколько клон-сюрикенов, запустил их в спины советников. Противник чертыхнулся и бросился отбивать сюрикены, не заметив, как Уингу вновь растворился в маскировке. Лишь услышав нарастающий рев за спиной, он инстинктивно прыгнул вверх, на потолок, позволяя оставшимся сюрикенам достичь цели и все же убить нескольких советников. Но его старания были напрасны. Уингу уже разогнал технику: в его ладони ревела воронка природной чакры, наполняя небольшую комнату ровным гулом. Несмотря на то, что противник уклонился, ушел из зоны поражения, синоби в маске павлина закончил технику, обрушив ярость бешено вращающейся природной чакры, разогревшей окружающий воздух до треска, на спины убегающих советников. За первые моменты техника разорвала одежду, принявшись за кожу. Во все стороны полетели остатки ткани с кровавыми ошметками плавящейся плоти, кожи и мышц. Чакра уже разворотила тела бегущих позади до состояния оголенных и зачищенных костей и начала разрывать плоть тех, что был за ними, когда Уингу резко прервал технику. Атакованный вышедшем из легкого ступора синоби, он отскочил назад. Синоби собирался использовать против опасного врага ниндзютсу, но опасался применять мощные техники в замкнутых пространствах.

На берег обрушился новый мощный взрыв, заставляющий землю дрожать. Синоби бросается на Уингу, проверяя, насколько тот хорош в рукопашной. Но стоило ему приблизиться, Уингу распыляет вокруг газ, к чему противник оказался не готов. Он закашлялся и отступил на несколько шагов, пытаясь вернуть себе ориентацию в пространстве. Пользуясь заминкой, Уингу создал новое кольцо вращающейся природной чакры на ладони, и атаковал. В этот раз он практически приложил ладонь к телу синоби. Ткань и плоть сорвало и разметало во все стороны практически сразу, кости продержались лишь чуть дольше, ломаясь и разлетаясь в разные стороны. Не прошло и секунды, а противник был уже мертв, разорванный на две части. Рядом на пол спрыгнула Гьеруи, держа посох наготове, скептически осмотрев труп.

- Нам же вроде приказали…

- Он мешался под ногами. Где генерал? – потирая сильно болящую руку, рыкнул синоби в маске Павлина.

- Я кто, по-твоему? Поисковая собака?

Ответить Уингу не успел. К входу уже подбежали лучники. Со скрипом натягивая тетиву, они вошли в проход, выискивая цель. Но в просторной комнате стоял лишь стол, а на полу лежало единственное тело. Старший из лучников тут же выкрикнул:

- Живо! Обыскать все! Он должен быть где-то здесь!

Ветер не успевал нагонять туман на палубу корабля. Линкор сделал лишь два выстрела, но туман вокруг него расступился, будто испуганный исполинскими орудиями. Хаметсу уже вернули на исходную и спешно заряжали. Эти чудовища не должны были стрелять так часто, но сегодня капитан сделал исключение. Сегодня его команда делала невозможное, ставила рекорды. Сегодня его команда несла смерть врагам его господина и могла гордиться собой. Треск доводящих устройств затих, и глаза на лицах обслуги вопросительно смотрели на генерала.

- Хаметсу, стрельбу разрешаю!

Обслуга разбегается, и вновь гигант почти ленивым жестом, но все равно, будто проводя целый ритуал, поджег фитиль. Мгновения давящей тишины, предвкушение. И ласковый грохот смертоносного устройства. Залитая пламенем палуба и треск несправляющихся с нагрузкой механизмов. Все верно. Мощные пружины, поглощающие отдачу, не рассчитаны на второй выстрел. Их должны заменять каждый раз после каждого залпа. Сейчас же раскаленный докрасна исполин обжигает собственные опоры там, где дерево соприкасается с металлом. Третьего выстрела не будет – не сейчас, не сегодня. Охладить, устранить поломки, обслужить. Но остался еще Сошутсу, а значит, четвертый снаряд обрушится на берег.

- Господин! – подбежал к капитану его помощник. – Орудие перегрелось.

- Хаметсу, прекратить огонь! Вернуться в походное положение!

На береговой линии бушевал пожар. Немалая часть орудий уже догорала, некоторые только начал пожирать огонь. Треск древесины и щелчки расплавляемых снарядов было слышно достаточно далеко. Но это были не все орудия – больше половины еще были целы, а корабли штурмующих уже подходили к берегу. Плохо, очень плохо. Команда корректировщиков внесла последние поправки, и вдали раздался грохот последнего, четвертого выстрела. Несмотря на это, на берегу уже разносились приказы. Люди не струхнули даже в бушующем повсюду пламени. Обслуга многочисленных орудий приступила к тушению пожаров, а где этого не требовалось, уже заряжали и готовили орудия к бою. Вымазанные в саже и копоти, уставшие, испытавшие на себе страх смерти люди продолжали бороться, упрямо и настырно. Команда синоби смотрела за медленно прорезающим небо пламенным монстром. В тоже время в спешке первые гиганты береговой обороны все же успели, дали залп, запустили в небо те самые смертоносные игольные снаряды, всего за несколько мгновений до того, как на них обрушился последний снаряд. Грохот, дрожь земли, вспышка мощнейшего пламени, запоздалые крики уцелевших, но этого мало. Еще несколько позиций уничтожено, но многие готовят следующий выстрел. А там, на кораблях, юхеи Огня, которые уже готовы броситься в бой. И они плывут прямо навстречу своей смерти. Ехи напрягся, хмурясь под своей маской. Его черно-белый взгляд шарил по берегу, пересчитывая оставшиеся целыми орудия, а темнота и дым совершенно не мешали бьякугану. Под маской не видно хмурого выражения лица. Несколько мгновений на размышления и четкий приказ: