Космическая ферма (СИ)

Он разогрел ужин и уселся у окна, грустно наблюдая, как заходит солнце. Аппетит пропал, и Дмитрий поймал себя на мысли, что ему предстоит еще одна бессонно-выматывающая ночь.

Посидев у окна еще полчаса, Пенкин резко встал и решительно направился в мастерскую старичков-ученых. Лучше уж страдать от похмелья, чем сойти с ума от постоянно терзающих дум!

Он застал Виктора Викторовича Николина и  Николая Михалыча Дроздова в привычной обстановке но, непривычном состоянии. Старички ученые удобно расположились в уголке отдыха, оборудованном прямо в мастерской среди приборов и оборудования, и горячо спорили. Вот только ни на столе, ни в глазах собеседников алкоголя не наблюдалось.

Пенкин удивленно осмотрелся и принюхался. Не хватало еще, что бы его друзья изменили зеленому змию и переключились на наркоту или подобную мерзость.

Виктор Викторович первым заметил гостя.

- Дима, дорогой! Проходи и садись. Мы тут ужинаем и по ходу этого действа пытаемся разрешить один спор по техническому вопросу.

Михалыч зло зыркнул в сторону пришедшего, но потом узнал, кто пришел и его взгляд потеплел.

- Да, заходи, заходи. Пока я на старость лет в чикотилы не подался. Совсем старый пердун достал своей ересью.

Дмитрий уселся между спорщиками и с сожалением посмотрел на стол. Пара банок консервов, кусок сала, и ободранные со всех сторон пара лепешек, не обещали насыщения молодому и здоровому организму. Пенкин с сожалением подумал об оставленном на своем столе,  пусть и холостяцком, но все-таки более калорийном наборе продуктов вполне могущим претендовать на название ужина.

Две руки вцепились ему в плечи, а и без того измученный  мыслями мозг подвергся атаке.

Дмитрий несколько секунд пытался вникнуть в смысл спора, а потом от души рассмеялся. Боль и тоска по любимой и родителям, уход друзей в путешествие и, как следствие, убивающее чувство одиночества, все это, пусть и на не продолжительное время пока он смеялся, но все таки уменьшили чудовищную нагрузку на уставшие мозг и сердце.

Дмитрий устало закурил и вдруг поймал себя на мысли, что эта минутная передышка позволила ему пополнить запас жизненных сил и готовность пережить все выпавшие на его долю несчастья. И он так благодарен друзьям . . .  Пенкин  с чувством запоздало раскаяния посмотрел на собеседников.

К его огромному удивлению, старички-ученые сидели напротив него за столом, обняв друг друга руками за плечи, и находились в самом наилучшем настроении.

- Вот видишь, Витя, насколько твоя позиция глупа. Ее невозможно даже просто выслушать без смеха, а не то, что обсуждать.

- Извини, Колян, это как раз то касается твоей позиции . . . .

Внезапно наступившая тишина и две пары строгих глаз пристально смотрели на Пенкина, и теперь наступила его очередь задуматься.

Суть спора казалась несущественной и уже давно не актуальной. Казалась.

Виктор Викторович считал ошибкой канонизацию последнего Русского императора. Михалыч- очень правильной и своевременной. Особенно, в свете полученной недавно информации об истории Земли и ее энергетическом поле.

Пенкин настолько оказался не готов к вопросу в такой плоскости, что попросил немного времени на обдумывание ответа в свете более подробного изложения оппонентами  обоснований своих позиций. В заключение он ляпнул дежурную и, вероятно, явно не уместную в данной ситуации фразу о том, что без ста грамм  в этих вопросах явно не разобраться.

Секундная пауза и громогласный смех друзей оглушили.

- Витя! А я то думаю, что это мы с тобой спорим, спорим, а консенсуса не можем найти.

Появившаяся на столе четверть и пара новых консервов  в компании  с парой тарелок солений из эксклюзивной бочки друзей, произвели на Дмитрия благодатное впечатление. В следующий час Пенкин наслаждался тем, что его оставили в покое и отдавал должное кулинарным способностям друзей, умудрявшихся из самых обычных овощей готовить такую чудесную закуску.

Михалыч утверждал, что последний император сделал для России очень много, а кощунственная казнь его самого, его семьи и приближенных, совершенная большевиками- главная причина для канонизации.

Виктор Викторович, не возражал против оценки действий большевиков в этой ситуации как исключительно циничное и жестокое деяние, но не видел здесь оснований для такой исключительной оценки этих людей церковью.

Убийство детей и женщин всегда являлось исключительным злом, даже, не зависимо от того, что они могли совершить. Но, возникает вполне обоснованный вопрос, а что убиенные совершили на благо Родины и народа своей страны? Лично он ответа не видел. Если исходить из жестокости способа совершения убийства, то, как оценивать с точки зрения степень страданий сотен тысяч женщин и детей, не просто умиравших от голода и холода в осажденном Ленинграде но, и трудившихся во время этого на благо победы над самым страшным злом всех времен- фашизмом.

А скольких немецко-фашистские захватчики сожгли живьем, убили холодом, и лишили жизни еще не менее  страшными и ужасными способами! Получается, что они не достойны почитания церкви только потому, что не относились к венценосным особам.

Да и  в отношении убиенного императора все не так просто. Две проигранных войны, расцвет коррупции, спад промышленности и сельского хозяйства, беспрецедентное обнищание народа. И как следствие- революция.

И что делает император, получивший у своих предшественников Великую державу и обязанный сделать все возможное, да и не возможное, что бы сохранить ее независимость и целостность? Говорит, мол, ребята, я тут передумал царствовать, трахайтесь сами со своей страной, а я умываю руки.

Поистине, героизм достойный почитания и поклонения. Царь- не простой человек, по этому мнению нет возражений, но он по этой же самой причине не имеет права покидать свою страну без уважительной причина. А она может быть только одна- смерть.

И это не подвиг, это великое ПРАВО государя. Кстати, смерть ИМПЕРАТОРА, могла бы изменить ход истории. А вот смерть обычного гражданина- нет. И таких смертей в революционное лихолетье оказалось, к сожалению,  очень и очень много.

Михалыч ссылался на козни революционеров, которые довели страну «до ручки» и этим способствовали возникновению революционной ситуации. А император, если в чем то и не прав, то только в том, что проявлял слишком гуманное отношение к политическим преступникам.

- Да ты только подумай, что несет этот глупый старик.

Эту фразу оба старичка прокричали одновременно, и уставились на Пенкина, ожидая его реакции в столь революционной ситуации.

Дмитрий встретил эту волну эмоций абсолютно пустым взглядом, что несколько поумерило воинственность спорщиков.

Виктор Викторович осторожно ткнул кулаком  в плечо Пенкина, от чего последний резко вскочил и бросился к выходу на улицу. Друзья бросились за ним следом.

Найденный корабль поставили на площади у входа в мастерские. Пенкин забрался в кабину пилотов, уселся в кресло и положил руки на рычаги управления. Не имевшие такой прыти старички появились в дверях кабины с опозданием на десяток секунд и застали застывшего друга и полное безмолвие аппаратуры.

- Ну . . .  – Начал говорить Виктор Викторович, но закончить не успел.

На панели вверху начал помигивать огонек. Постепенно огонек увеличивал скорость мигания и силу свечения. Через минуту панель управления ожила. Одновременно с этим, в отсеке за кабиной пилотов, так же ожила аппаратура.

Постепенно напряжение Пенкина спадало, и он более удобно откинулся на кресле. Так продолжалось больше получаса, а затем огни начали тухнуть. Когда приборы вернулись в свое спящее состояние, Дмитрий открыл глаза и улыбнулся.

- Дорогие мои старички! Вас не зря называют гениями- Вам действительно нет равных. Подумать только! ПОДУМАТЬ!

Пенкин встал с кресла, взял друзей за руки и потащил назад в мастерскую, насвистывая мотив веселой печенки про волшебника в голубом вертолете.