Этот бессмертный (сборник)

— Конечно, кастрированы, — отвечает Брамин красивым сопрано. — Освободи нам дорогу.

Глаза его сверкают зеленым светом, и офицер отступает.

Войдя внутрь Святая Святых, они видят пятьдесят стражников и шестерых странных священников.

— Вот они, на алтаре.

— Как мы добудем их?

— Желательно бы украсть, — говорит Брамин, протискиваясь ближе к алтарю, — до того, как начинается показ службы по телевизору.

— Как мы их украдем?

— Может быть, нам удастся подменить их на наши башмаки и выйти в них отсюда?

— Мне это не подходит.

— Тогда предположим, что их украли пять минут назад.

— Я тебя понимаю, — говорит Оаким и наклоняет голову, будто произнося молитву.

Служба начинается.

— Хайль, Башмаки, — шепелявит первый священник, — носящиеся на ногах…

— Хайль! — поют остальные пятеро.

— Хайль, хорошие, добрые, благородные и благословенные Башмаки.

— Хайль!

— … чтобы просветить наши сердца и окрылить наши души…

— Хайль!

— О Башмаки, которые поддерживали человечество на заре цивилизации…

— Хайль!

— … бесподобные пропасти, окружающие ноги…

— Хайль!

— Хайль! Чудесная, удивительная кожа!

— Мы восхищаемся вами!

— Мы восхищаемся вами!

— Мы поклоняемся вам во всей полноте Вашего Сияния!

— Слава!

— О чудесная обувь!

— Слава!

— О поступь подошв!

— Слава!

— Что бы мы делали без вас?

— Что?

— Били бы пальцы, царапали кожу, вместо подъема имели бы плоскостопие.

— Хайль!

— Защити нас, твоих поклонников, прекрасная и благословенная обувь!

— Которая появилась у нас из хаоса!

— … в день темный и жуткий…

— … из пустоты горящей…

— … но не сгоревшей…

— … вы пришли успокоить и ободрить нас…

— Навсегда!

Оаким исчезает.

Начинает дуть холодный ветер.

Это ветер перемены времени, и что-то туманно мелькает на алтаре.

Семеро предварительно опьяненных стражников с копьями лежат распростершись, и шеи их выгнуты под неестественным углом.

Внезапно появляясь рядом с Брамином, Оаким говорит:

— Скорее открой нам путь куда-нибудь!

— Они на тебе?

— На мне.

Брамин поднимает свою трость, останавливается.

— Боюсь, что нам придется немного задержаться, — и глаза его становятся изумрудными.

Внезапно все находящиеся в храме смотрят на них.

Сорок три опьяненных наркотиками стражника с копьями издают боевой клич и, как один, бросаются на них.

Оаким пригибается и вытягивает вперед руки.

— Таково есть царствие небесное, — комментирует Брамин, на лбу которого холодные кашли пота блестят, как абсент. — Хотелось бы мне знать, как это все будет выглядеть по телевизору?

Булавка и жезл

— Что это за место? — вскрикивает Гор.

Железный Генерал стоит неподвижно, как будто чем-то удивленный, но удивляться особо нечему.

— Мы находимся в том месте, которое не является миром, — не является планетой, а просто местом, — говорит Принц, Имя Которому Тысяча. — Здесь нет земли, на которой можно стоять, да она и ни к чему. Здесь очень мало света, но те, кто живут здесь, слепы, поэтому все это не имеет значения. Температура здесь приспосабливается к любому живому телу, потому что обитатели этого места так желают. Пища здесь извлекается из воздуха, как и вода, а следовательно, нет нужды в еде. И такова уж природа этого места, что никто и никогда не нуждается здесь во сне.

— Это очень напоминает мне ад, — говорит Гор.

— Ерунда, — говорит Железный Генерал, — мое собственное существование точно такое же, так как все, что мне необходимо, находится во мне. И при этом я не испытываю никаких неудобств.

— Ад, — повторяет Гор.

— Как бы там ни было, возьмите меня за руку, — говорит Принц, — и я проведу вас сквозь темноту и свет, пока не найду тех, кого ищу.

И они соединяют руки, Принц закутывается в плащ, и они медленно дрейфуют сквозь сумрачный пейзаж, лишенный горизонта.

— А где это место, которое не является миром? — спрашивает Генерал.

— Я не знаю, — отвечает Принц. — Возможно, оно существует в каком-нибудь глубоком и сверкающем уголке моего темного и грязного ума. Все, что я знаю, это как попасть сюда.

Падая, дрейфуя безвременное количество времени, они, наконец, оказываются у тента, который похож на серый кокон, мерцающий со всех сторон.

Принц разминает руки и кладет кончики своих пальцев на его поверхность. Тогда кокон начинает дрожать, и в нем появляется отверстие, сквозь которое он проходит, бросая через плечо:

— Следуйте за мной!

Бротц, Пуртц и Дульп сидят внутри, делая что-то такое, что является отвратительным и необычным по человеческим стандартам, но что кажется этой троице вполне нормальным и естественным, потому что они не люди и имеют другие стандарты.

— Приветствую вас, кузнецы Норма, — говорит Принц. — Я пришел получить то, что заказывал довольно давно.

— Я говорил тебе, что он придет! — кричит один из серых холмов, двигая своими длинными ушами.

— Должен признать, что ты был прав, — отвечает другой.

— Да, где эта булавка? Я должен отполировать ее еще раз, перед тем…

— Ерунда, она совершенна…

— Значит, готово? — спрашивает Принц.

— О, она была готова еще несколько веков тому назад. Держи!

Из черной материи говорящий вытаскивает жезл холодного голубого огня и протягивает его Принцу. Принц берет его в руки, осматривает, кивает головой:

— Прекрасно.

— … А оплата?

— У меня все здесь.

Принц вытаскивает из-под плаща черный чемоданчик и кладет его на воздух перед собой, где, конечно, он остается лежать.

— Кто из вас будет первым?

— Так как вы не можете решить сами, придется выбирать мне.

Принц открывает чемоданчик, в котором находится хирургический аппарат и операционный свет, и все три создания начинают дрожать.

— Что происходит? — спрашивает Гор, который только что вышел и встал рядом с ним.

— Я сейчас собираюсь оперировать этих троих и мне потребуется ваша огромная сила — твоя и Генерала.

— У них нет глаз, — говорит Принц, — и они будут видеть снова. Я принес с собой три пары, и намереваюсь их вставить.

— Потребуется предварительная адаптация.

— Это уже было сделано.

— Кем?

— Мной, когда я в последний раз вставлял им глаза.

— И что с ними стало?

— О, они редко у них держатся. Через некоторое время тела их выкидывают. Хотя в основном их ослепляют соседи.

— Это почему?

— Соседи хвастают, что среди всех остальных они одни только способны видеть…

— Ужасно, — говорит Генерал, который сам уже позабыл, сколько раз его ослепляли. — Я хочу остаться здесь и биться за права Бротца, Пуртца и Дульпа.

— Они откажутся от твоей помощи, — ведь правда?

— Конечно, — говорит один из них.

— Мы не хотим, чтобы какой-то наемник воевал против нашего родного народа, — говорит другой.

— Это будет нарушением их гражданских прав, — говорит третий.

— Каких прав?

— То есть как это каких? Ослепить нас, конечно. Что ты за варвар, если не знаешь таких простых истин?

— Спасибо.

— Спасибо.

— Спасибо.

— Какая помощь тебе нужна? — спрашивает Гор.

— Оба вы должны охватить моего пациента и держать его, пока я буду оперировать.

— Но для чего?

— Они не способны впасть в бессознательное состояние, и ни один из обезболивающих местных препаратов на них не действует.

— Ты хочешь сказать, что будешь проводить эту тончайшую операцию вот так просто даже без анестезии?

— Да. Вот почему мне нужны эти двое — чтобы неподвижно держать каждого пациента. Они очень сильны.

— Но почему ты вообще это делаешь?

— Потому что они хотят этого. Это цена, которую я должен заплатить за их труд.

— Для чего, чтобы они могли видеть в течение нескольких недель? И к тому же… что вообще можно видеть в этом месте? Пыль, темноту и несколько слабых огоньков.