Чародей с гитарой. Том 2

Не раз Банкан слышал от Джон-Тома фразу «чтоб тебя на куски разорвало» и до сих пор считал ее всего лишь метафорой.

Когда эхо чаропесни завершило процесс восстановления, Банкана осенило, что он дышит под водой. Или не дышит? Он сделал глубокий вдох и боязливо прощупал себя. Вроде все цело, правда, осталась слабая боль. Выдры кое-как поднялись и поспешили к Банкану. Граджелут лежал пластом, выжатый, как полотенце.

Они плыли по Сприлашуну, лодка и пассажиры были целы и невредимы, вода под ними спокойна и неопасна. И пообочь. И над головами. Они находились в трубе или туннеле с водяными стенами. Невероятно. А еще — шумно.

— Больше похоже на Слумаз, чем мы хотели, правда?

Ниина бесстрашно рассматривала стены туннеля.

Она ошибалась — Сприлашун в этом месте совсем не походил на знаменитую реку, что текла через северную гряду Зубов Зарита. Это стало ясно, когда труба резко загнулась вверх. Следуя изгибу, лодка совершила оверкиль и поплыла как ни в чем не бывало дальше.

Банкан инстинктивно вцепился в косяк каюты, но успокоился, поняв, что гравитация не тянет его на дно.

— Отец никогда не рассказывал о плавании килем вверх.

К нему вразвалочку, держась за пустоту, приблизился Сквилл.

— Э, кореш, ты чей-то на себя не похож.

Чтобы расслышать, Банкану пришлось напрячь слух. Мешала вода в ушах.

Он поглядел на друга и нахмурился.

— Ты тоже.

И вообще никто не был похож на себя, если уж на то пошло.

Во-первых, голова Сквилла торчала не из шеи, а из левого бока. Венчала туловище лапа. Что еще неприятней, вторая лапа раньше принадлежала Ниине. Еще больше сходства с сестрой выдру придавал новый окрас. Впрочем, сравнивать было не с чем — на Ниине осталась только одежда, кожа оказалась безволосой, как у новорожденного человеческого детеныша.

Не уцелел и Граджелут. Из его макушки торчали изрядной величины голые уши вместо небольших мохнатых серых лоскутков. Несомненно, этим и объяснялась Банканова тугоухость.

Они сошлись вверх тормашками на корме, чтобы разобраться в этом анатомическом шурум-буруме. Точно так же, как и лодке, пассажирам не удалось благополучно воссоздаться. Было ясно, что рассеянные части тел выбрали путь наименьшего сопротивления. Но это отнюдь не выглядело смешным. Напротив — в высшей степени досадным.

— Похоже, лопухнулись мы где-то разок-другой, — пробормотал Банкан.

— Это несомненно, — подтвердил Граджелут.

— Е-мое, нельзя же так! — Сквилл возмущенно помахал торчащей из шеи лапой.

— Вы на меня гляньте! Тока гляньте!

Со слезами на глазах Ниина демонстрировала безволосые конечности.

— Они у тебя хоть на своих местах, так-растак, — заметил из-под мышки ее брат.

У Граджелута непроизвольно дергались абсурдные человеческие уши.

— Выход из этой ситуации самоочевиден. Вам надо исправить чаропесню.

— Я ведь знала, — печально добавила Ниина. — Конкретней надо было, без двусмысленностей.

— Хорошо, хоть голоса остались.

Банкан потряс дуару, полетели водяные капли. Он взял на пробу несколько аккордов и пришел к выводу, что инструмент благополучно пережил падение и последующее бестолковое восстановление.

— Чувак, уж лучше б на этот раз все было путем.

Сквилл прислонился к стене каюты, с непривычки ударившись о нее головой.

— Только не намекайте, что это я виноват. — Банкан набычился и окинул злым взглядом друзей. — Кажется, вы стихами ведаете?

— Да, но за аккомпанемент ты в ответе.

— От споров толку не будет. — Граджелут держался за румпель, скорее инстинктивно, чем пытаясь управлять опрокинутым судном. — Сосредоточьтесь, пожалуйста. Мне очень хочется вернуть мои уши.

— А кто вас просил их отдавать? — процедил Банкан и ударил по струнам.

Выдры с минуту посовещались, затем Ниина подняла голову, на морде — сплошная тревога.

— Че, ежели снова получится хуже?

— Че можа быть хуже, чем вот так? — осведомился ее брат из района третьего ребра.

— Вы хоть слова помните? — спросил Банкан.

Ниина жалко улыбнулась. У нее исчезли даже усы.

— Мне ведь казалось, я умираю. А када кажется, будто умираешь, все очень четко запоминается.

Банкан кивнул и приготовился.

— Давайте начнем примерно с того места, где остановились.

Пока они репетировали, лодка лихо перевернулась мачтой кверху.

— И поторопимся, ладно? Я еще ни разу так не плавал, и боюсь, у меня... как это отец называет... морская болезнь разовьется.

— Да? — с интересом посмотрел на него Граджелут. — А я думал, ваш нынешний окрас — еще одно последствие нашего неудачного предприятия.

Они пели и играли, а лодка выполняла акробатические курбеты в речном туннеле. Всю ее окутало уже знакомое серебристое пламя, пассажиров пронизал холодный зуд. И кончился вместе с песней.

Когда перед глазами прояснилось, Банкан заметил, что у Сквилла поменялись местами голова и лапа. А сам он махнулся с Граджелутом ушами, а также другими органами, о которых заговаривать никто не решился. К Ниине вернулись лапа и густой холеный мех, но она не успокоилась, пока не пересчитала усы.

Все испытали огромное облегчение.

— Я со страху чуть не рехнулась. — Ниина причесывалась, насколько это было возможно без гребня. — Тока вообразите — всю жисть прохилять с кожей, на которой шерсти не больше, чем у человека.

— Видите? — указал Гражделут. — Ваш гимн восстановлению обновил и наш корабль.

И правда, мачта выпрямилась.

Но это не спасло их от дальнейшего безумного кувыркания в трубе, которой обернулся Сприлашун.

— Как нам это исправить? — Банкан разглядывал шипящий, отражающий эхо водопровод, пока его не затошнило. — Как найти выход на сушу?

— А как ваш отец выбрался из того заколдованного потока? — подсказал Граджелут.

Ниина почесала в затылке.

— Помнится, как-то выкрутился. Или река сама выровнялась. Хоть пришибите, не вспомню.

— Одно хорошо — мы двигаемся в нужном направлении.

Купец подпустил в голос бодрости. Сквилл недоуменно посмотрел на него.

— Нет, вы послушайте! Уж на че у меня распрекрасное чувство направления, но чтоб меня отымели, ежели вверх тормашками, да в такой круговерти, я возьмусь прокладывать курс.

Но Граджелут не стушевался:

— Коммерсанты, которым довелось постранствовать с мое, знают толк в ориентировании. Многие мои покупатели живут в труднодоступных местах. Грош цена была бы мне как профессионалу, если бы я не умел находить дорогу. — На его морду, как всегда меланхоличную, легла тень тревоги. — Я очень надеюсь, что мы доберемся до конца туннеля. Нас только что разорвало на куски, неужели еще и утонем в придачу...

— Не трусь, пучеглазый, утонуть не дадим, — улыбнулась Ниина. — Я не проживу без твоего вечного нытья.

— Никаких признаков перемен, — уверил Банкан ленивца, хоть и сам изрядно обеспокоился. Человек и ленивец — не выдры, под водой долго не протянут.

— У вас улучшился цвет кожи, — сообщил ему Граджелут.

— Я и чувствую себя лучше. Кажется, привыкаю. Конечно, если к этому можно привыкнуть.

 Глава 11

Через десять минут туннель начал стягиваться в путаный клубок. Возникло ощущение, словно они мчатся по внутренностям гигантской змеи, пустившейся в дикий, безумный пляс. Никто не исключал, что так оно, возможно, и есть. Этот мир никогда не скупился на чудеса.

Туннельная река подпрыгивала, ныряла, вздымалась, обрушивалась вниз, штопором ввинчивалась в земные недра. И все это время лодка цепко держалась за внутреннюю поверхность потока, а ее экипаж — за кубрик, румпель, планширы, мачту и друг за друга. Как обнаружил Банкан, помогало только одно: крепко закрыв глаза, сосредоточиться на ровном дыхании. Граджелут давно отказался от попыток рулить и все свои силы посвятил единственной задаче: не вывалиться. Осиротевший румпель жалобно стучал о кормовую банку.

Пока человек и ленивец отчаянно хватались за что попало, включая содержимое своих желудков, неподражаемые выдры развлекались — прыгали за борт и резвились в сокрушительных водах, что дыбились и пели со всех сторон. Близнецы не слушали Банкана, когда он предупреждал о водоворотах и притоках, способных унести лодку в никуда.