Рагнарек (Риадан - 3)

-- Сам наемник! А его, -- кивок в сторону парнишки, -- ты получишь только через мой труп!

-- Да?! Это легко исправить... -- с глумливым тоном фыркнул незнакомец и тут же перешел в атаку. Но и Монстр-монах был не лыком шит. Его меч спорхнул с плеча и принял на себя клинок противника. Два полновесных полутораручника со звоном столкнулись и разлетелись вновь, выискивая места для прорыва. Молнией мелькало светлое лезвие клинка незнакомца, и черными сполохами отвечало ему широкое черное лезвие с горящими серебром насеченными рунами. Узкая тропинка -- не лучшее место для побоищ, и поэтому от внушительных взмахов веером взлетали срубленные стебли крапивы и ветви деревьев. Но друг другу воины не причиняли ни малейшего вреда. Один лишь раз удар Светлого Меча попал по кисти Монаха, но клинок срикошетил от стальных пластин механической руки и не оставил даже царапинки.

Монстр атаковал, оттесняя незнакомца все дальше и дальше от Принца. И если сперва посланец валар был уверен в легкой победе, то теперь, отступая под натиском чудовищного монаха, пришлось срочно пересмотреть свои взгляды на "низших". И все же майяр не был бы майяром, если бы не привык, что цели надо добиваться любым путем, и что не всегда этот путь честен. Так и теперь, едва убедившись в том, что в честном бою Черного Монаха не одолеть -- он применил магию, и после эффектного пасса рукой монах застыл в неестественной позе, так и не завершив удар, направленный прямо в живот противнику.

Эрхон посмотрел на замершего врага и повернулся к принцу. В мозгу промелькнуло: "Обратиться к Томасо по имени или... Нет, пусть лучше не знает, что я знаю, как его зовут. Иначе он поймет, кто послал меня. А Эру приказал не раскрываться..."

Ленивой походочкой уличного гопника Посланец подошел к принцу и, приставив меч сбоку к его шее, надменно произнес:

-- Ну вот и настала твоя последняя минута. Есть желание помолиться? -ну естественно, почему бы не дать повод мальчишке вознести хвалу тому, кто и обрек его на смерть!

Но малыш, кажется, не разделял настроения Эрхона. Вместо смиренной молитвы он запальчиво выкрикнул:

-- Есть желание сразиться!

При этом тонюсенький клинок эспадрона выпорхнул из-за пояса и толчком подбросил вверх меч. Не ожидавший подобного, воин растерялся лишь на мгновение, достаточно короткое, чтобы дать мальчишке хоть какое-то преимущество. И в следующий момент массивный Светлый Меч понесся сверху вниз и наискосок, желая перерубить не только тонкий пруток стали, но и шею принца. Сколько раз у себя в Валиноре Эрхон на спор перерубал орочьи ятаганы, сложенные втрое! Но принц, вопреки ожиданию, не стал принимать атакующее лезвие на свой клинок, а, чуть уклонившись вбок, толкнул меч совершенно с другой стороны, ускоряя, а не тормозя его! Эта абсурдная, на первый взгляд, выходка дала неожиданный результат -- меч пролетел дальше, со свистом разорвав воздух, и при этом его занесло так, что он чуть не выпорхнул из руки валинорского воителя, словно испуганная птица. Так мало этого: словно в насмешку, мальчишка принялся цитировать фразу из недавно написанной каким-то хоббитом-эсквайром "Алой Книги Западного Крома":

-- "Но Черный Воин уже стоял перед нею, огромный и грозный. Со злобным криком, нестерпимым для слуха, он нанес удар палицей. Щит Эовин разлетелся, рука, державшая его, переломилась, а сама она зашаталась и упала на колени. Тогда Воин навис над ней как туча и вновь взмахнул палицей, чтобы нанести последний удар..."

При этом малыш снова отвел в сторону клинок противника и снова уклонился от смерти. А вслед за этим вновь процитировал:

-- "Но вдруг он отпрянул, вскрикнув от страшной боли, и удар палицы, не повредив Эовин, обрушился на землю. Это Мэрри собрался с силами..."

А затем принцу удалось на мгновение прижать своим эспадроном Меч противника к земле, но тот взметнулся вновь. И тогда мальчишка закрутил меч воителя так, что Эрхон завертелся вокруг своей оси, открыв куцую кормовую часть доспеха. И в тот же момент, словно нарочно дожидаясь этого, Томасо воскликнул, завершая фразу:

-- "... И воткнул меч ему в щель пониже доспехов!" -- после чего действительно воткнул узенький четырехгранный сабельный клинок эспадрона в означенное место, про себя с ехидством добавив: "На своей лошади он сегодня домой не уедет! Да и на чужой тоже!.."

Но этот удар имел и еще одно последствие: болевой шок ослабил концентрацию мысли Эрхона и его заклятие пало. Освобожденный Монстр, продолжив движение, срубил целый ворох крапивы, после чего лишь сообразил, что перед ним никого нет. Повертев головой, он увидел презабавную картину: обалдело напрягшегося и выпучившего глаза противника и Принца, сзади вонзившего клинок чуть пониже спины. И все же подобное равновесие было хрупким, ненадолго. И чтобы упрочить его, надо было что-то срочно предпринять. Отбросив на ходу меч в траву, Черный Монах подошел к пострадавшему, вынимая из-за пояса огромный черный крест. Поднес его к лицу валинорца. Пророкотал:

-- Помолись, сын мой! -- при этих словах стальная рука дернула крест за верхнюю часть, и та превратилась в нож, немедленно направленный в лицо Эрхона, а голос зарычал страшней прежнего: -- ИЛИ Я ВСПОМНЮ, ЧТО У ЭТОЙ ЦИТАТЫ ЕСТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ!

Надо отдать должное -- реакция у Посланца самого Эру оказалась отменная: он вскинул руки, отбросив по ходу меч, и быстро заявил:

-- Я наемник, а не самоубийца!

Чья-то рука опустилась на плечо Принца. Он вздрогнул и обернулся, на ходу соображая, что шпаги в руке нет. Как, впрочем, нету ни загадочного напавшего воина, ни дружественного Черного Монаха со стальной рукой и клыкастым шлемом. Только плащ за спиной -- прежний. Или показалось?

За спиной стоял Макс Первый -- когда-то один из лучших контрабандистов, а теперь -- провинциальный киношник-документалист.

-- Ну что, вспоминаешь прошлое? -- спросил Макс.

За его спиной по булыжному шоссе проносились авто. Память Тома услужливо подсказала: современность, с момента битвы прошло четыре с половиной тысячи лет...

Макс тем временем продолжал:

-- Слушай, Том, у меня тут явилась идея! Возьмем кое-что из твоих воспоминаний и по ним такое кино снимем!..