Цена заклятия (Обретение волшебства - 1)

Ответ на этот вопрос Торм был намерен дать немедленно.

- Буря несет нас уже почти сутки, - сообщил капитан, когда к нему подвели Тейлора. Темные глаза моряка были устремлены на пассажира, но говорил он достаточно громко, чтобы его могли слышать все. Тейлор понимал, что Торм велел привести его вовсе не для приватной беседы, он хочет сделать нечто вроде официального заявления. И когда капитан заговорил, команда сдвинулась теснее, окружив обоих мужчин плотным кольцом. Только тогда чужие руки отпустили Тейлора. - Половина наших парусов превратилась в лохмотья, продолжал старик. - А корабль измотан от киля до клотика. Но тем или иным образом покой скоро снизойдет на нас. Стоит сменить курс, и мы перевернемся. Если же корабль не снизит скорость, он просто разобьется о прибрежные скалы. При нормальной скорости мы прошли бы такое расстояние только за трое суток. Берег уже близко, но дело даже не в этом. - Капитан вытянул руку, указывая куда-то поверх планшира в кромешную тьму. - Там находятся гибельные трясины Бисмета, и остались до них лиги или только ярды, этого я сказать не могу. Но одно я знаю наверняка - если мы попадем туда, нас ожидает столь же неизбежная кончина, как и в открытом море, только куда более грязная и вонючая.

Здесь старый гатонец сделал паузу, словно ожидая ответа, как это было в каюте Тейлора несколькими часами раньше. Все промолчали, и, выждав мгновение, капитан продолжил:

- Матросы шепчутся, что это не обычный шторм. - При этих словах в команде поднялся ропот, и Торм окинул взглядом своих людей.

- И они правы, - взревел капитан, будто произнося приговор. - Подобную бурю можно объяснить лишь Божьим Промыслом. Такие волны и ветер могут выражать только божественный протест, протест против людских грехов.

Торм опять сделал паузу, и Тейлор ощутил внутреннюю дрожь, причиной которой был не только яростный, холодный ветер. Когда тебя вытаскивают из койки, чтобы дать послушать, как гатонец разглагольствует о своем Боге, это явно не сулит ничего хорошего.

- На борту нашего корабля угнездился такой грех, что наш Божественный Отец счел необходимым уничтожить его, убрать с глаз людских, укрыть под волнами или затянуть в трясину болот, чтобы солнце больше никогда не коснулось его своими лучами. Но неужели тридцать человек должны погибнуть из-за одного грешника? - возопил капитан хриплым голосом. - Я проинспектировал души моих людей этой нескончаемой ночью, и хотя я обнаружил, что кое-кто из них слаб, однако здесь нет ни одного, на ком лежал бы смертный грех.

Капитан сделал один большой шаг вперед, не отводя темных глаз от Тейлора, и из глубин густой бороды глухо прозвучал вопрос:

- Не хочешь ли ты что-нибудь сказать нам, брат Пасс?

Тейлор сжал зубы и взглянул на старого безумца, стоящего перед ним. С него уже было довольно этой нелепой гатонской набожности.

- Вот что я скажу тебе, - зарычал Тейлор достаточно громко, чтобы его могли слышать все. - Возможно, мои слова удивят тебя, но это всего лишь шторм. Не больше и не меньше. Бог не насылает штормы для того, чтобы выразить свое неудовольствие одним человеком.

Несколько моряков ахнули, а глаза Торма сощурились так, что Тейлор, хотя и не мог видеть губ капитана, не сомневался, под бородой скрывалась довольная улыбка. Молодой человек слишком поздно осознал, что Торм специально подводил его к этому признанию, поскольку оно окончательно и бесповоротно подтверждало подозрения старого гатонца.

- Я долго наблюдал за тобой, брат Пасс, ты не из Гатони. Ты говоришь так же, как и мы, но твои мысли не совпадают с нашими. Так кто же ты на самом деле?

Долю секунды Тейлор обдумывал свой ответ, впрочем, у него практически не оставалось выбора. Торм уже утвердился в своих подозрениях, а Тейлор не мог придумать убедительных оправданий. Продолжать маскарад не имело смысла.

- Меня зовут Тейлор Эш, - устало произнес он. - Я - министр разведки республики Чалдис.

- Благодарю тебя, министр Эш, - проговорил Торм с неподдельной признательностью. Затем он опять возвысил голос, чтобы его могла слышать вся команда. - Много веков назад Бог пожелал, чтобы Гатонь отгородилась от кровавых дел, творимых народами севера. Мы могли находиться среди них и торговать с ними, но мы никогда не должны были помогать одному народу против другого в их вечных раздорах. Когда министр Эш обманом проник в наши ряды, он тем самым заставил нас нарушить свой долг перед Богом, хотя мы и не ведали об этом. Обнаружив правду, мы можем, искупив это святотатство, отступить от пропасти и спастись от неминуемой гибели. Держите его!

В тот же миг два коренастых матроса схватили Тейлора за руки. Он попытался сопротивляться, но понял, что ему не удастся справиться с людьми, привыкшими затягивать канаты и взбираться на мачты.

Капитан почти сочувственно взглянул на Тейлора.

- Бросьте его за борт, в ту сторону, откуда он впервые появился на корабле, ведь именно оттуда на нас, как чума, налетел этот ураган.

Тесная толпа матросов расступилась, когда двое поволокли Тейлора к планширу левого борта. Он судорожно попытался выпрямиться, но ноги скользили по мокрой палубе, не находя опоры. Не прошло и нескольких секунд, как он оказался прижатым к планширу. Один из матросов, ухватив Тейлора за голову, наклонил его над водой, так что ребра несчастного заныли от удара о дерево. Ветер с остервенением рвал волосы, и сквозь мокрые пряди Тейлор видел изгибающиеся волны, которые яростно бились о корпус корабля, поджидая свою жертву.

- Капитан, могу я говорить?

В шуме бури Тейлор с трудом разобрал слова, но, похоже, это был голос матроса Гормана. Эш не мог поверить, что из всей команды именно этот человек рискнет замолвить за него слово. Но голос действительно принадлежал Горману, и его вмешательство заставило палачей Тейлора остановиться. Они держали его, крепко прижимая к планширу, в ожидании ответа капитана.

- Говори свободно, сын мой.

Но когда Горман заговорил, последняя отчаянная надежда Тейлора умерла, не успев окрепнуть.

- Не следует ли нам также пожертвовать морю коня богохульника, который наверняка есть демон, а заодно груз его специй из трюма?