Дерианур - море света

Гриц не осмелился дальше задавать вопросы. Проехав мост, карета оказалась на набережной. Миновала несколько новых особняков, от которых даже на расстоянии ощутимо пахло влажной штукатуркой, и остановилась у изящного дома с высокими окнами в стиле рококо. Это и было посольство Его Христианнейшего Величества. Чугунная решетка. Въезд со двора. Огни потушены. Отнюдь не лишняя предосторожность, если миссию иностранной державы в столь поздний час посещает августейшая особа. Потемкин спрыгнул первым и помог Екатерине выбраться из кареты. Их уже ждали. Двое лакеев распахнули перед императрицей двери. Гриц торопливо прошел следом. Глава посольства барон де Бретейль позаботился о том, чтоб в мраморных сенях и на лестнице никого не было. Государыня, не ускоряя шага, прошествовала в кабинет на втором этаже. Потемкин следовал по пятам.

-- Здравствуйте, барон, -- сказала Екатерина по-французски.

Молодой галантного вида мужчина склонился перед ней в столь низком поклоне, что Гриц заметил, как на шее из-под пышного рыжего парика у француза выбиваются короткие черные волосы.

-- Позвольте представить вам моего переводчика и друга вахмистра Потемкина, - императрица веером указала в сторону спутника.

На лице посла не мелькнуло даже тени удивления. Он пододвинул Ее Величеству кресло, за спинкой которого пристроился Потемкин. Сам барон остался стоять, все еще согнув спину и внимательно глядя в лицо Като. Его глаза не понравились Грицу - слишком циничные. В них, не смотря на все подобострастие, не было истинного почтения к гостье. Точно француз оценивал ее не только как государыню, но и как даму. Это взбесило Потемкина. Но прежде, чем он успел брякнуть какую-нибудь колкость, заговорила Екатерина:

-- Я встретилась с вами, барон, чтобы обсудить плачевное положение, в котором оказались наши страны после заключения сепаратного мира между Россией и Пруссией.

Императрица обращалась к послу по-русски. Сбиваясь от волнения на каждом слове, Гриц с горем пополам передал мысль своей спутницы. Като бросила на него чуть насмешливый взгляд. Юноша покраснел, но смущаться было некогда. Теперь заговорил Бретейль.

-- Ваше Величество, я польщен доверием. Положение действительно серьезно. Хотя союзный договор между нашими державами еще не расторгнут, однако ваш супруг не только заключил мир с общим врагом, но и приказал русским войскам повернуть оружие против французской армии. В любой момент может произойти кровопролитное сражение.

Потемкин был так поражен сообщением посла, что перевел четко и быстро.

-- Фридрих Прусский умеет таскать каштаны из огня чужими руками, продолжал барон. - Я боюсь...

-- Чего вы боитесь? - Прервала его Екатерина. - Кровопролития или поражения?

Посол сглотнул.

-- Русская армия блестяще показала себя на этой войне. Во главе нее толковые генералы. - Продолжала гостья. - Если мы повернем оружие против бывших союзников, им не поздоровится.

-- Разве это выгодно России? - Парировал Бретейль.

Императрица выдержала паузу.

-- О выгодах наших держав я и приехала говорить с вами. - Веско сказала она. - Многие в России глубоко оскорблены возвращением завоеванных земель. Вы, господин посол, бываете при дворе и в светских гостиных. Вы сами можете убедиться в степени возмущения общества. Помимо нелепого мира с врагом, есть и внутренние проблемы. Мой несчастный супруг не чтит православной веры, не уважает обычаев народа. Вскоре сдерживать брожение уже не удастся.

Императрица выразительно посмотрела на посла. Посол на императрицу.

-- Если Господь хочет наказать человека, он лишает его разума, барон явно желал ограничиться констатацией этого плачевного факта. - Чем иностранная держава может помочь русскому народу, управляемому жестоким безумцем?

-- Русский народ поможет себе сам, - прервала посла Екатерина. - От вас же зависит, в каких отношениях с Его Христианнейшим Величеством будет новый государь. Станет ли он союзником Франции, каким в последние семь лет была покойная императрица, или охлаждение между нашими странами затянется надолго?

-- Новый государь? - Поднял брови посол. - По-вашему, мадам, переворот неизбежен?

-- Кто говорит о перевороте? - Като снова выдержала паузу. - Улица? Рынок? Полки? Салоны? Коллегии? Сенат? Дипломатический корпус? - Она скорее перечисляла, чем спрашивала, даже не скрывая насмешки в голосе. - Переворот это не толпа вооруженных людей. Это состояние ума. Настает момент, когда мнением народа можно сдвигать троны.

-- Мнение, мадам, -- недоверчиво покачал головой Бретейль, -- вещь бесплотная. А для того, чтоб двигать троны, нужно нечто более весомое. И звонкое. - Он щелкнул в воздухе пальцами. - Как я понимаю, вы за этим и приехали?

Потемкину стало не по себе. Но Като трудно было смутить.

-- Небольшая субсидия сегодня, -- с чувством собственного достоинства сказала она, -- завтра подарит Франции покой и надежного союзника.

Барон поморщился.

-- Позвольте напомнить вам, что двадцать лет назад Версаль уже сделал одну ошибку, - медленно проговорил он, - предоставив покойной государыне кредит для организации заговора. Вскоре после восшествия Елизаветы на престол наш посол Шетарди был выслан, Лесток оказался в крепости, а отношения между нашими странами прервались на долгие годы.

-- Вряд ли вы в праве упрекать за это Ее Величество, - возразила Екатерина. - Ваши агенты занимались шпионажем.

-- Любой дипломат по совместительству шпион, - парировал Бретейль. Вам ли этого не знать?

-- Итак, вы отказываете в займе? - С неожиданной бодростью провозгласила Като. - Сожалею, барон, что наши великие народы и на этот раз не нашли общего языка. - Она встала и сделала Потемкину знак следовать за собой.

Бретейль, кажется, был удивлен столь быстрой ретирадой гостьи. Возможно, барон полагал, что она станет настаивать и клянчить деньги. Однако Екатерина покидала посольство с явным облегчением. Ее поведение сбивало с толку, но француз не попытался задержать императрицу, так как был совершенно уверен в правильности своего отказа.

-- Бретейль, вы дурак. - Шевалье де Бомон отступил от двери, пропуская посла в смежный с кабинетом будуар. Все это время он стоял здесь и внимательно прислушивался к доносившемуся из-за стены разговору.