Мег. Первобытные воды

Джонас устремляет мутный взгляд на щель между стальными створками ворот. И сквозь тучи ила видит грудной плавник Ангела, хлопающий по дну под странным углом.

Самец, похоже, ее придавил. Если она не начнет двигаться, то скоро утонет.

И тут внимание Джонаса привлекает змеящийся по морскому дну стальной трос.

Джонас окидывает оценивающим взглядом трос, который по-прежнему прикреплен к крюку, засевшему в нижней челюсти мега.

Брось! Убирайся отсюда подобру-поздорову! И кончай эти игры со смертью.

Джонас подплывает поближе, в ушах все еще стоит металлический скрежет. Трясясь как в лихорадке, он заглядывает в щель.

И видит в облаках ила и крови вытянутые челюсти самца, сжимающие хвостовой плавник Ангела. Самка бьется в приступе удушья, она не может набрать в пасть воды, чтобы нормально дышать.

Ладно, а теперь беги! Уноси ноги, пока цел! Убирайся отсюда!

Но Джонас не двигается с места. Более того, он проскальзывает между створками и осторожно тянется правой рукой все ближе… и ближе… к стальному тросу.

Хватает его.

Отплывает назад, поднимает голову и видит над собой зловещую тень, а за ней еще три.

Большие белые акулы. Самцы. Взбудораженные запахом Ангела.

Джонас пытается втянуть воздух через регулятор. Ничего. Проверяет давление воздуха.

Баллон пустой.

Доминантный самец акулы длиной семнадцать футов и весом две тысячи двести фунтов, не меньше, оторвавшись от южной створки, кидается прямо на Джонаса. Акула поднимает мерзкое рыло в черных точках, ощерив ряды жутких зубов.

Рывком стащив жилет-компенсатор и баллон с кислородом, Джонас прикрывается ими, точно щитом, от вытянутых челюстей.

Большая белая акула кусает баллон и вырывает его из рук Джонаса.

По-прежнему крепко держа стальной трос, Джонас ныряет головой вперед в четырехфутовое отверстие отсасывающего рукава. Джонаса тотчас же затягивает внутрь, а затем, словно живой снаряд, швыряет вверх, в непроглядную тьму.

Джонас врезается в изгиб рукава, после чего вылетает наружу, распростершись лицом вниз на куче ила.

Согнувшись пополам от боли, он жадно глотает воздух, но, вспомнив об Ангеле, бросается к генератору и выключает его.

Внимательно осмотрев распределительную коробку, Джонас находит свободную клемму, присоединяет к ней потрепанный конец троса и включает генератор.

Во все стороны летят искры, стальной трос начинает извиваться, как кобра.

Мощный электрический разряд проходит по тросу и титановому крюку, прижигает челюсти большого самца, заставляя огромное тело содрогаться в конвульсиях.

Самец мегалодона отчаянно бьется о бетонную стену. Яростно мотая головой, он вырывает из нижней челюсти крюк.

Получив долгожданную свободу, Ангел одним взмахом хвоста переворачивается на брюхо и скользит обратно в лагуну, морская вода поступает в открытую пасть, давая возможность дышать.

Ошалевший самец, мотая, словно лошадь, гудящей башкой, уплывает через открытые ворота, но на выходе сталкивается с краем баржи, задев грудным плавником понтоны.

Джонас выключает генератор, затем снова включает.

Содрогнувшись, стальные створки начинают медленно сдвигаться.

И в этот самый момент Ангел пулей пролетает через щель, чтобы навсегда исчезнуть в океанских глубинах.

Джонас, как куль, оседает на кучу мокрого песка не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Поясница разламывается, позвоночник согнулся дугой, тело дрожит мелкой дрожью.

Он закрывает глаза и теряет сознание.

Его приводит в чувство шум винтов вертолета над головой.

Открыв глаза, Джонас смотрит на зависший в пятнадцати футах над баржей знакомый вертолет; бешено вертящиеся лопасти поднимают настоящую песчаную бурю.

Терри выпрыгивает из кабины пилота, поскользнувшись на песчаном холме.

Джонас смотрит, как она идет к нему, ее черные волосы развеваются на ветру. Она прекрасна.

– Ты решил, будто тебе снова двадцать?

– Если честно, то я чувствую себя на все сто.

– Небось считаешь себя настоящим Сорвиголовой, да?

– Уже больше нет.

Терри опускается на колени и обнимает мужа, согревая его теплом своего тела:

– Добро пожаловать домой!

– Я скучал по тебе, дорогая.

– Тсс. – Она целует Джонаса, тая под напором холодных соленых губ, потом, крепко обвив мужа руками, кладет его голову себе на грудь. – А я ведь просила тебя отказаться от этого дурацкого реалити-шоу.

– И была абсолютно права.

– Джонас, я тоже старалась, так старалась. Сперва мы поймали самца, потом – Ангела. Неужели нужно было открывать ворота в канал? Даже если бы Ангел и утонула, у нас хотя бы остался самец.

Джонас закрывает глаза, вспоминая тот день, когда их пути с этим монстром в последний раз пересеклись восемнадцать лет назад в Марианской впадине. Селеста Сингер погибла в тот роковой день, но Ангел пощадила их с Терри, дав им возможность выплыть на поверхность.

Ангел была лично его монстром. Джонас неожиданно понял, что между ним и этим мегалодоном явно существует некая, чуть ли не родственная связь.

– Терри, я не смог этого сделать. Не смог позволить ей так глупо умереть.

– Понимаю. Конечно, теперь у нас опять ничего нет. Мы лишь еще глубже увязли в долгах с этой лагуной, которая никому не нужна.

– Брось, Терри, зато у тебя есть я, а у меня – ты, у нас есть наши дети. Здоровье, наконец. – Джонас пытается сесть, но боль в сломанных ребрах напоминает о себе, заставив на секунду задохнуться. – Я растратил впустую слишком много времени, размышляя о том, чего мог бы достичь и с этого получить. Пора начать ценить то, что у меня есть.

Терри смотрит на Джонаса широко раскрытыми глазами:

– Кто ты такой и куда подевал моего мужа?

Джонас прижимает ее к груди:

– Я здесь, рядом с тобой. Там, где мое место.

Северо-запад Тихого океана

18 000 лет назад

Измученная самка ведет семерых выживших детенышей в глубокие воды, молодой самец держится поодаль.

Тысяча футов – и синий океан становится серым.

Тысяча двести футов – и их окутывает вечная тьма, холод ледникового периода становится все ощутимее.

Молодой самец, решившись на открытые действия, нацеливается на самого мелкого детеныша в помете – самца весом восемьсот фунтов.

Новорожденный детеныш пытается метнуться в сторону, но взрослый мег хватает его сзади и в один присест пожирает.

Разъяренная мать разворачивается и атакует, вонзая острые зубы в толстый слой плоти на затылке самца. Самка яростно мотает противника из стороны в сторону. Сцепившиеся в смертельной схватке мегалодоны жаждут раз и навсегда решить территориальный спор, причем на кону жизнь новорожденных детенышей.

По Тихому океану расходятся мощные звуковые волны. Шесть уцелевших детенышей спасаются бегством в мерцающих глубинах. Странные люминесцирующие существа кажутся голодным малышам соблазнительным источником пищи, но лютый холод не позволяет задерживаться, заставляя плавательные мышцы работать сильнее.

Давление воды увеличивается, что, впрочем, никак не отражается на детенышах.

Поверхностные звуковые волны мало-помалу затухают, но сбежавшая молодь продолжает свое путешествие ко дну океана.

Со временем детеныши достигают слоя перегретой воды с бурлящими минералами и донными осадками. Пробившись сквозь водоворот, детеныши попадают на дно доисторического моря.

Целительные тропические течения успокаивают акулят. Тепло исходит от леса окаменелых отложений в форме кратеров вулканов – гидротермальных источников. Источники эти выбрасывают столбы перегретой сернистой воды, которая превращает глубоководную впадину в настоящий океанский оазис. Скопления призрачно-белых трубчатых червей – рифтий – колышутся в теплом потоке, словно разросшиеся африканские травы. Около рифтий суетятся кальмары, питающиеся этими хемосинтетическими жизненными формами. Косяки первобытных рыб пересекают гидротермальный слой одним сплошным потоком; такой боевой порядок специально предназначен для того, чтобы отпугивать более крупных хищников.