Ярость(сборник)

— Ускользнул ли кто-нибудь, чтобы предупредить Матолча? — бросил я в толпу. Все еще улыбающийся Ллорин выглядел абсолютно спокойным.

— Не могу сказать ни да, ни нет, ведь в этом замке наверняка тысяча потаенных входов и выходов.

— Это плохо. — Я не стал скрывать своего раздражения. — У нас недостаточно людей, чтобы поставить часовых вокруг всего замка.

— Предупреждены они или нет, нас все равно много больше! — На этот раз улыбка Ллорина была той, которую принято называть презрительной. — Мы точно так же уложим членов Совета, как уложили их стражников.

— Мы отправляемся в Кэр Ллур! — произнес я тоном, не допускающим возражений. И тут я увидел, как обесцветились от страха холодные серые глаза Ллорина. Он заворчал, запустив руку в густую бороду.

— Я не понимаю, зачем это надо. Лучше здесь устроить им засаду.

— Необходимо убить Ллура!

Изумление и атавистический суеверный ужас сделали его лицо белым, как полотно.

— Убить — это?

— Я говорил с Гэстом Райми, и он научил меня, как действовать дальше.

Повстанцы теснились вокруг нас, прислушиваясь к нашему разговору и наблюдая за нами. И Ллорин дрогнул, осознав, что ему грозит потеря авторитета среди этих бесхитростных и готовых ради свободы на все людей.

— Но ведь ты ни слова не говорил об этом раньше! Клянусь богами, убить Ллура?!

И тут же приподнялся на носки, набрал в легкие воздух и принялся громким голосом отдавать приказания. Повстанцы попрятали оружие и покинули замок в поисках своих стреноженных лошадей. Через несколько минут мы уже все восседали в седлах, двигаясь в направлении Кэр Ллура.

Я поднялся на стременах и оглянулся на черную громаду замка, в одной из башен которого восседал в кресле мертвый Гэст Райми, первый из членов Совета, умерший от моей руки. Я стал его убийцей, разве что только не пронзил мечом его сердце.

Я вновь опустился в седло, дав шпоры своему скакуну. Не желая отставать, Ллорин также пришпорил своего коня. Неровной растянутой линией следовали за нами лесные жители. Преодолевая холмы и овраги, двигался наш отряд в направлении далеких гор. Следовало достичь стен Кэр Ллура до наступления рассвета, и поэтому нам надо было спешить изо всех сил…

Медея! Эдейри! Матолч! Эти три имени звучали в моих ушах так, что были готовы лопнуть барабанные перепонки. Предатели, и Медея повинна менее остальных. Разве смогли бы Эдейри и Матолч уговорить ее, если б она сама не вознамерилась принести меня в жертву?! И Эдейри и оборотень должны умереть, и они умрут, а что касается Медеи, то я смогу пощадить ее, если она согласится стать моей рабыней.

Со смертью Гэста Райми я стал предводителем Совета! Б башне, где хранились сокровища и обитал землянин, меня чуть-чуть не подвела постыдная сентиментальная слабость. Я не сомневался: в этом проявилось влияние чуждого мне Эдварда Бонда. Это его воспоминания ослабили на время мою волю, размягчили в разгаре решающих событий.

Сейчас мне ни к чему было его воспоминания. К моему поясу был прикреплен Жезл Власти и Хрустальная Маска, я знал, где таится столь желанный для меня меч. Благодаря им я, лорд Ганелон, стану владыкой Темного Мира, а не какой-то пентюх Эдвард Бонд.

Я впервые задумался, что поделывает в эти минуты Эдвард Бонд. В тот миг, когда Медея несла меня сквозь Огонь Нужды в Темный Мир, в тот же самый миг Эдвард Бонд с необходимостью должен был вернуться на Землю. Представляю, какое удивление он испытал при столь внезапном перемещении. Наверняка он пытался да и сейчас пытается вернуться в Темный Мир, к своей возлюбленной Арле, но все его попытки окажутся тщетны, не окажи ему помощь Фрейдис, а ведь колдунья помогает сейчас мне, а не напичканному сантиментами Бонду.

Ему суждено прозябать на Земле, и поскольку это будет зависеть от меня, подобная замена больше не повторится. Быть может Фрейдис воистину непревзойденная чародейка, но ей ли превзойти человека, от чьей руки падет Ллур? Ответ однозначен.

Я осмотрел Ллорина с головы до ног. Глупец! Да и Арле той же породы. Только у Фрейдис хватило ума не доверять мне до конца.

Первым должен умереть самый сильный из моих врагов — Ллур. За ним последуют члены Совета. И вот тогда-то лесные жители на собственной шкуре почувствуют мою власть. Тогда они узнают, что я Ганелон, а не размазня Эдвард Бонд!

Усилием воли я выкинул из своей памяти воспоминания Эдварда Бонда. Я извлек их из глубины моего сознания, я стер их без остатка.

Будучи Ганелоном и никем другим, я сражу Ллура!

И будучи Ганелоном стану я править Темным Миром.

Править с помощью Огня и Меча!

Огонь жизни

Кэр Ллур высился на фоне светлеющего неба, подобно исполину, вышедшему навстречу утру.

Он был огромным и отталкивающе чужим. Он казался бесформенным, будто некий титан строил себе жилище из массивных скал, нагромождая их небрежно друг на друга. И в то же время в этой необычной архитектонике угадывался точный расчет и искушенный вкус опытного зодчего.

Две колонны, каждая высотой в пятьдесят футов, стремились вверх подобно ногам Колосса, а между ними находился вход, никем не охраняемый. И только здесь во всем Кэре можно было любоваться странным светом.

Подобно вуали из тонких металлических нитей, переливалась всеми цветами радуги невесомая завеса. Она колебалась зримо и дрожала, как будто ветер играл легкими складками нежного шелка. Пятьдесят футов высоты и двадцать футов ширины — таковы были размеры переливающейся завесы, достигающей вершин колонн. А за нею и над ней нависал Кэр, словно стесанная гора, и не верилось, что это творение рук человеческих. Он казался еще мрачнее из-за рассвеченного зарей неба. От него веяло холодом и ужасом, даже у меня перехватило дыхание, а лесные жители дрожали, как листья под резкими порывами осеннего света.

— Никто из нас и наших предков не приближался так близко к стенам Кэр Ллура, — сказал вполголоса Ллорин. — Никто из повстанцев не последует за нами дальше. Эдвард, приказывать им бессмысленно. Они ослушаются меня, разве только ты сможешь уговорить их.

— И как далеко они готовы следовать за мною? — спросил я с неприкрытой иронией, и в это время один из воинов, сохранивших самообладание, крикнул предупреждающе. Приподнявшись на стременах, он вытянул правую руку в южном направлении. Там из-за холмов тянулось облачко пыли, в котором угадывались контуры торопящихся изо всех сил всадников, чьи доспехи сверкали в лучах красного солнца.

— Значит, я был прав, и кто-то из стражников смог прорваться сквозь наши ряды, — процедил я сквозь стиснутые зубы. Гнев душил меня. — Члены Совета предупреждены!

Ллорин ухмыльнулся легкомысленно и пожал плечами.

— Не так уж их и много, чтобы ударяться в панику!

— Достаточно, чтобы задержать нас. Ллорин, ты не должен пропустить их в Кэр Ллур, даже если среди них члены Совета. Уложи всех своих людей, погибни сам, но не пропусти их в Кэр Ллур до тех пор, пока…

— Пока?

— Я не могу тебе ничего объяснить толком, слишком много времени это потребует. Я должен проникнуть в Кэр Ллур один, и сколько мне придется там пробыть, не знаю. Я должен сразиться с Ллуром, а на это потребуется не одна минута.

— Разве это по силам одному человеку, — засомневался Ллорин. — Если б я был рядом с тобою…

— Я знаю, где хранится оружие против Ллура, и для того, чтобы воспользоваться им, мне нет нужды в помощниках. Ты должен во что бы то ни стало сдержать натиск стражников, а если с ними спешат сюда и члены Совета… Дай мне время, Ллорин!

— Не думаю, что это будет очень сложно! — Глаза Ллорина блестели отвагой, от его былой нерешительности не осталось и следа. — Гляди!

Огибая покатый склон холма, на дорогу вынеслись три пришпоривающих своих скакунов всадника в зеленых одеяниях, вслед за ними неслись не менее сотни стражников.

Огибая покатый склон холма, следом за стражниками на дорогу вырвалась группа всадников в зеленом одеянии. Это были жены, сестры и подруги тех, кто этой ночью штурмовал замок Совета. Лесные амазонки неслись во весь опор, размахивая мечами и ружьями. Вскоре с той стороны раздался треск частых выстрелов, и несколько всадников, упустив из рук поводья, упали по копыта лошадей.