Сфера

показывал это место? Гонтов Яр. Там многих расстреляли, а даже памятника нет… Ты бы поступил иначе?

— На твоем месте? Не знаю. Я не батрачил с семи лет…

— С шести, солдат Яшка, с шести. Но дело не в этом. Не только в этом… 20 августа 1991 года, когда еще не знали, чей верх и будут ли стрелять, ты вышел на площадь?

— А вот теперь жалею. Чума на оба их дома!..

— Меня хватило на дольше. На всю жизнь… Знаешь, было очень страшно в последние годы. Я видел, чувствовал, что рухнет. Помнишь, ты спрашивал, кто будет после Брежнева?

— И ты не ошибся, дед. За десять лет угадал! До сих пор поражаюсь.

— А я думал, не кто будет, а ЧТО. И тоже угадал. Потому и был о страшно.

— Говоришь, хватило на всю жизнь? И ты никогда не усомнился? Друг — тот, который рядом с тобой на фото, он тогда застрелился, верно? В тот же день?

— На войне гибнут не только от пуль.

— Твоих родственников, почти всю нашу родню, раскулачили и сослали. Ведь правда?

— Правда. Уезжая, они сожгли наш дом.

— Это что, дед? Классовая борьба?

— Назови иначе, сущность не изменится. Но и это не самое важное. На любой войне есть те, что идут в атаку, и обозники. Всю жизнь ненавидел обозников! Не остаться в обозе — наверное, главное.

— А я вот обычный обыватель, дед. Война мне лишь снится, и то редко… Ты не хотел, чтобы я стал историком. Почему? Ты сам историк!

— Историкам не выдают сапоги с подковками. Я это понял, еще когда сдавал историю в институте Красной Профессуры.

— В 1937-м?

— В 1937-м, за год до ареста… Так что тебя удивляет, внук?

— Не знаю. Разве что… В нашем дворе тебя звали «комиссар», правда? А ты с самого детства приучил меня слушать «Голос Америки». До сих пор помню: «…А теперь у микрофона наш политический обозреватель Анатолий Максимович Гольдберг».

— Гольдберг был на Би-би-си, солдат Яшка, не путай. Я не хотел, чтобы ты вырос дураком. Ты бы поступил иначе?

…Среди густой травы — ржавый пулемет, зеленые старые гильзы, след от истлевшей ленты. Война кончилась. Война кончилась очень давно.

Почему до сих пор мы ходим в атаку?

37. КВЕСТ

(Rezitativ: 1’06)

[…………………………..]

Все-таки хорьки, а не белки! Как только цепляются, мохнорылые? И чем? Ведь под «шубой» — только телеса! А на телесах — ни порезов, ни царапин.

Да о чем я? Это же просто программа!

— Не верите? — Джимми-Джон подмигнул, отхлебнул нечто желтое из стакана. — Между прочим, чистая правда. По телевизору такое видел. А вот секрета не знаю. Ноу-хау!

Акула блаженствовала. В уже виденной позе — рука за головой, длинные ноги поперек зала. Притворяется? Или в самом деле «такое» по душе?

Рука привычно полезла за сигаретами… Стой, назад! А не то в Нью-Йорк укатить можно — вместе с каким-нибудь Гарри Поттером.

— Не умеете расслабляться, Том Тим! Пиво, девочки! Что еще нужно, чтобы скоротать ночь?

— И мирно встретить старость, — охотно согласился я.

Спорить не хотелось, хотя джинсовый врал напропалую. Он-то явно не спешил расслабиться. В стакане — чуть