Корректор. Книга вторая: Птенцы соловьиного гнезда

– Как хочешь, – пытаясь казаться равнодушным, ответил парень. – Мне все равно.

– Тогда лестница, – решила Яна. – Заодно разомнемся немного.

В полупустом вагоне монорельса поначалу они почти не разговаривали, обменявшись лишь несколькими ничего не значащими репликами. Но пару остановок спустя Тори спросил:

– Кара – она кто? Твоя сестра?

– Ага. Сводная. Она меня на три года старше.

– Сводная по отцу или по матери?

– Ни то, ни то, – Яна глянула на него своими черными глазищами. – Мы обе сироты. Папа удочерил нас в сорок третьем. И еще усыновил Палека. Кара на стажировке в другом городе, но с Ликой ты сегодня познакомишься. Ты на него внимания не обращай, он ехидина, каких мало, но в душе добрый.

– В сорок третьем… – пробормотал Тори. – После того, как Институт разгромили? Меня родители тогда тоже из специнтерната забрали, где меня держали. А что, Карина с Палеком тоже наши? Ну, девианты?

– Кара – да, Палек – нет, слава всем богам. Стихийное бедствие получилось бы, а не мальчишка! На него и так-то управы не найти, только папа с ним и умеет справляться.

– И какая у Карины категория? – не отставал Тори. – Она тебя сильнее или слабее?

– У нас одна категория, – уклончиво ответила девушка. – А кто сильнее, мы не выясняли. Зачем?

– Затем, что сильнейшие должный быть главными, – убежденно сказал Тори. – Это закон природы, понимаешь, Яна? В обезьяньей стае вожак – самый сильный самец. И у оленей, у волков, у собак – всегда вожаком сильнейший.

– Ага, и лучшие самки этим сильнейшим принадлежат, так, что ли? – фыркнула Яна. – Я пас, я в такие игры не играю. Я и сама прекрасно обойдусь, без вожаков.

– Ну, – смутился Тори, – я не имел в виду буквально самцов. Мужчины, женщины, неважно. Главное, что сильный всегда наверху.

– То есть если ты найдешь кого-то, у кого способности более высокой категории, ты ему подчинишься? – в упор спросила девушка. – По закону природы?

– Да! – твердо кивнул Тори. – Если я встречу кого-то, кто сильнее меня, я признаю его власть.

– Смотри, поймаю на слове, – прищурилась Яна. – Ой, нам пора сходить. Наша остановка.

Когда они спустились с остановки на тротуар, Яна показала рукой на вершину нависающей над улицей скалы, черной глыбой выделяющейся на фоне освещенных городскими огнями ночных облаков.

– Нам во-он туда подниматься. Сейчас по той лестничке, потом срежем по тропинке через тикуриновую рощу, а потом лестница. Тори, ты не стесняйся, скажи, когда устанешь. Я сколько лет по ней хожу, и то наверх без остановок влезаю еле-еле. С непривычки обязательно устанешь. Там посредине смотровая площадка есть и скамейка, можно отдышаться.

Звездный Пруд начинал подниматься из-за горизонта, но небо над городом пока что усеивали лишь редкие точки дальних звезд. Тори незаметно поежился. Он уже ругал себя за то, что согласился на лестницу. Карабкаться в темноте по крутым ступенькам над обрывом? Но показать свою слабость перед девчонкой он бы не решился ни за что на свете. Лестница так лестница. В конце концов, не канат же над пропастью.

Роща отрезала звуки города словно ножом. Слегка шелестела под свежеющим ветерком пожухшая трава, перестукивались в вышине полые стволы тикурина, попискивала какая-то ночная птаха. Яна уверенно свернула с асфальтированной дорожки и пошла, подсвечивая дорогу маленьким фонариком-брелоком, по утоптанной земляной стежке. Тори, запинаясь, пробирался за ней. В какой же она глуши живет, что до нее так добираться нужно?

Лестница в гору обнаружилась саженях в тридцати. Покинутая ранее асфальтированная дорожка выходила к ней откуда-то сбоку.

– Вот, теперь вверх, – сказала Яна, погасив фонарик. – Пошли. Не бойся, лестница светлая.

Светлая?

Действительно, несмотря на кромешную темноту каменные ступеньки прекрасно различались в темноте. Казалось, они слегка светились изнутри своим собственным светом, который, однако, не освещал ничего вокруг. Наклонившись, парень поскреб ступень ногтем. Обычный материал. Плоские базальтовые обломки, скрепленные чем-то вроде обычного серого цемента, местами выкрошившегося от времени. Источник свечения оставался совершенно непонятным.

Яна уверенно ступила на лестницу и зашагала вверх. Тори с неохотой последовал за ней. Из-за своей высотобоязни он терпеть не мог лестниц на склонах, а потому совсем не привык по ним ходить. Запыхался он очень быстро, не пройдя и сотни ступеней. Яна спокойно, едва ли не бегом, шагала через две ступеньки уже далеко впереди. Заметив, что ее спутник приотстал, она остановилась, подождала его и пошла сбоку и чуть сзади.

– Саженей на десять мы поднялись. Осталось примерно восемьдесят, – прокомментировала она. – Но саженей через тридцать есть смотровая площадка, там передохнем. Не торопись, некуда.

Тори мысленно застонал. Идиот! Во что он ввязался? Почему он вообще пошел за Яной, которую еще недавно был готов убить на месте? Но отступать поздно. Он старательно отвернулся от левой стороны лестницы, за которой начинался обрыв – панорама раскидывающегося внизу ночного города заставляла его голову идти кругом, а легкие порывы ветерка, казалось, так и подталкивают к пропасти. Спокойно, сказал он сам себе, задушив в зародыше приступ паники. Спокойно. Девчонка может подняться, значит, могу и я. До пропасти полсажени, не меньше. А ну-ка, раз-два, раз-два, ступенька-ступенька-ступенька…

Когда они добрались до обещанной смотровой площадки, тускло освещенной одиноким фонарем, его сердце билось с частотой отбойного молотка.

– Передышка! – решительно сказала Яна, подходя к перилам и облокачиваясь на них. – Ты как хочешь, а я устала. Смотри, какой вид! Сколько раз здесь ходила ночью, а все никак налюбоваться не могу.

– Ну, давай передохнем, если тебе надо, – тоном превосходства согласился Тори, внутри страшно благодарный своей спутнице за перерыв в восхождении. Он отошел к скамье в дальней от перил части площадки и опустился на нее. Яна оглянулась на него, тихо вздохнула, подошла и села рядом.

– Тори, – спросила она, – почему ты мне не сказал, что высоты боишься?

– Ничего я не боюсь! – ощетинился парень. – С чего ты взяла?

– Тори, не ври мне! – решительно сказала девушка. – Я ложь чувствую. Я тебе в тот раз не сказала, но у меня еще одна способность есть – я эмпат, я чужие эмоции воспринимаю лучше, чем ты слышишь. От тебя страхом так и пышет, когда ты вниз ненароком посмотришь.

– А больше у тебя никаких талантов нет? – саркастически осведомился Тори. – Мысли ты читать не умеешь?

– Мысли читать невозможно, – отрезала Яна. – По крайней мере, для человека. А вот эмоции я чувствую. Тори, нет ничего плохого в том, чтобы признаться в слабости. Нет идеальных людей. Я вот змей не переношу, чуть ли не в обморок падаю. Ну и что? Ты же не стыдишься, что не можешь автомобиль поднять, верно?

– Отстань! – буркнул парень. – И чего я вообще с тобой связался? Затащила в какую-то глушь, только что волки не воют…

– А я обаятельная! – сообщила Яна, и Тори увидел, что девушка озорно улыбается. – Тори…

Она замолчала.

– Чего?

– Тори, а хочешь я сделаю так, что ты не будешь больше высоты бояться? Совсем.

– Ты и такие штуки умеешь? – против воли поразился парень. – Нет, что, серьезно?

– Серьезно. Это несложно… ну, не очень сложно. Ментоблок первого уровня. Папа говорит, что неэтично в чужих мозгах копаться против воли или незаметно, но если ты сам захочешь, то можно. Тори, хочешь?

Парень заколебался.

– А это… ну, безопасно? – осведомился он. – Ты ничего не напортишь?

– Ничего! – решительно сказала Яна. – Соглашайся. Я уже такие штуки не раз делала, так что все будет в ажуре.

– Ну ладно, – пробурчал парень. – И что нужно?

– Пошли! – Яна встала. – Нужно, чтобы твой страх проявился как можно сильнее. Подойди к перилам и посмотри вниз. Ну же, давай. Сейчас, где-то у меня тут подходящий ритм есть…

Тори с неохотой поднялся и, стиснув зубы, подошел к краю смотровой площадки. При взгляде на распростершиеся далеко внизу городские огни он почувствовал знакомое сосущее чувство под ложечкой. Сердце, немного успокоившееся за время сидения, снова забилось с бешеной силой.