НФ: Альманах научной фантастики. День гнева

— Вы сообразительны.

— Но этого не может быть! — воскликнул я на этот раз уже достаточно серьезно.

— Это так и случилось…

— Боже мой!

— Я вам докажу. А сейчас имейте терпение выслушать все до конца. Так вот, я занялся мальчиками, а Арчи — девочками… Я должен признаться, что наша работа доставляла нам истинное наслаждение. Знаете, я как-то читал одного ученого, который исследовал жизненный путь многих пар близнецов. Он обнаружил, что однояйцовые близнецы не только похожи друг на друга внешне, но их жизненный путь и их судьба во многом совпадают. Помню, он приводил пример двух братьей близнецов, которые расстались в раннем детстве, а по прошествии многих лет выяснилось, что они были женаты на поразительно похожих женщинах, занимались одной и той же профессией, оба имели собак, и обе собаки носили одно и то же имя! Тогда я не поверил в это. Во время работы в Гринболе я воочию убедился, что генетическое тождество детей позволяет без особого труда добиться и их духовного тождества. Но самым поразительным было другое: в наших отпрысках я и Арчи видели свои копии, свое детство, затем юность и молодость. Мы смотрели на детей и восклицали: “Смотри, Арчи! Они полезли на тополь! Помнишь, я в семь лет сделал то же самое, а ты, как и наши девочки, бросала в меня мячом!” И действительно, мальчики, как по команде, полезли на один и ют же старый тополь, а девочки начали бросать в них мячи!

“Дик! Девочки склонились над колодцем! Бьюсь об заклад, что они уронили ведро! Сейчас мальчишки за ним полезут!”

И действительно, мальчишки лезли за ведром…

— Оба за одним ведром? — спросил я.

— Да. Я и Арчи смотрели на них, на их жизнь, как на фантастическое, повторенное дважды свое собственное бытие, перенесенное на тридцать лет назад! Если и есть у человека шанс когда-нибудь вернуть свою молодость, то только таким путем.

— А как вы их отличали друг от друга?

— Мальчики имели одно и то же имя — Дик, а девочки — Арчи. Но у каждого был свой номер. Его мы нашивали им сзади, как это делают спортсменам. Вскоре мальчики начали ухаживать за девочками.

— Точно так же, как вы за своей будущей женой?

— Да-да! Возникла сложность с местом свидания, потому что они назначали одно и то же место… Но после они к этому привыкли…

— А они не путали друг друга?

— Представьте себе, нет…

— Любопытно, что же произошло дальше…

— Арчи прожила на ферме до четырнадцатилетнего возраста, а я — до восемнадцати лет… После Арчи уехала с родителями в Нью-Йорк… Поэтому, достигнув четырнадцати лет, девочки уехали вместе с Арчи в Нью-Йорк, чтобы там повторить курс жизни, который в свое время прошла Арчи. Это они сделали без труда, с большим успехом, и стали еще больше походить на Арчи в молодости. Они вернулись на ферму через два года, когда юноши достигли двадцатилетнего возраста. Они еще прожили на ферме по три года…

И тут-то произошло несчастье…

— Какое?

— Моя жена, Арчи, повесилась…

— Какой ужас!

— Да! Но ужас был не только в самом факте самоубийства. Скорее, в причине трагедии.

— Может быть, вам не стоит об этом вспоминать?

— Стоит! Очень даже стоит… Дело в том, что пока обе Арчи жили в Нью-Йорке, Дики немного к ним поохладели и стали наведываться на соседнюю ферму, к дочерям мистера Сольпа… У Сольпов всегда были большие семьи. В мое время у них было три дочери… И теперь их было три… И вот Дики к ним повадились в гости…

— Так почему ваша жена…

— Однажды, вскоре после ее приезда из Нью-Йорка, мы ужинали у Сольпов и задержались до позднего вечера.

Я болтал со стариками Сольпами, а моя Арчи куда-то вышла. Вдруг она вбежала в комнату вся в слезах, с безумными глазами. В ответ на вопрос, что случилось, она только еще сильнее заплакала. По дороге на нашу ферму она не разрешила мне взять ее за руку, даже прикоснуться… За какие-нибудь полчаса мы стали совершенно чужими.

Только после ее самоубийства я догадался, вернее, понял, что случилось. Она, узнав, что в семье Сольпов гостят наши Дики, поднялась наверх и совершенно случайно подслушала разговор юношей с дочерьми нашего приятеля.

Мои сыновья клялись в верности и любви дочерям Сольпов и заверяли, что если те не станут их женами, то неизбежный брак с Арчи будет для Диков проклятием всей жизни. Они говорили, что не любят этих холодных дурочек и только из уважения к старикам, то есть к нам, согласились на них жениться. Они предлагали дочкам Сольпов немедленно бежать…

— Это произвело впечатление на вашу жену?

— Еще бы! Она сразу поняла, что до нашего брака я ей изменял.

— То есть, — пробормотал я тупо.

— Мои парни повторили то же самое, что когда-то сделал я… Это было ужасно…

Арчи поняла, что обманулась, веря в мою любовь добродетельность. Она повесилась на одном из дубов, что растут у нас над ручьем. После этого я покинул ферму вместе со своим семейством и переехал сюда…

— Скажите, а юные Арчи знали о происшедшем?

— Конечно, нет, они спали, как и моя Арчи в те далекие времена… Так вот я переехал со всем семейством в Нью-Йорк… Мальчики поступили на биологический факультет колледжа, как когда-то и я, а девочки устроились телефонистками на центральной почте… Так они жили порознь, уже фактически без моего вмешательства, до тех пор, пока однажды не встретились в кино… Это была радостная встреча. Их нежная дружба возобновилась… Будьте добры, который час?

— Сейчас ровно шесть.

— Хорошо, в нашем распоряжении еще пятнадцать минут… Кстати, они встретились в том же самом кинотеатре, в котором когда-то я встретился с Арчи…

— Удивительно!

— Я уже ничему не удивлялся. Я знал всю игру от начала до конца. Я точно знаю день и час, когда они переженятся… Если вы никуда не спешите, пройдемтесь в “Сперри-дансинг”…

— Зачем?

— Вы их там увидите… Они сегодня придут сюда на танцы… Я и Арчи тоже сюда ходили.

— Господи, — воскликнул я. — А что же будет дальше?

— Это мы сейчас узнаем. Я просто дрожу от ожидания… Все, все до мельчайших подробностей должно повториться!

Мы пошли по совершенно темной аллее, старик ощупывал дорогу палкой, а я слегка поддерживал его под руку. Теперь окна клуба “Сперри-дансинг” сияли, и оттуда доносилась музыка.

Это был второразрядный клуб с дешевыми входными билетами. После темноты осеннего вечера глаза не могли привыкнуть к яркому свету. Джаз ревел во всю свою латунную глотку. Затем музыка прекратилась, и вдруг две одинаковые черно-белые пары бросились в нашу сторону.

— Папа! Папа Дик! Как ты узнал, что мы здесь?

Парни и девушки кричали одновременно, и, как мне показалось, в унисон.

Старик Дик вытащил носовой платок и вытер глаза. Я никак не мог понять, плачет ли он или у него жестокий насморк.

— Я догадался, что вы здесь.

— Удивительно! Ведь мы тебе об этом не говорили!

— Отцовское сердце. Знаете, оно всегда чувствует… Думаю, дай зайду.

— Мы очень рады тебя видеть. Ты у нас мудрый и можешь решить один спор, который у нас возник.

Мой собеседник как-то странно съежился, как будто бы его собирались бить.

— Я вас слушаю.

— Мы спорили о том, что нельзя создать гармоническое общество из принципиально разных людей. Что ты на это скажешь?

Старик сморщился еще больше.

— Об этом как-нибудь в другой раз.

— Нет, ты скажи свое мнение. А то мы будем так спорить без конца.

— Месяца через полтора вы придете к выводу самостоятельно. Тогда приходите ко мне.

— Мы пришли к выводу, что если из разных людей нельзя создать монолитное общество, то нужно попытаться…

В этот момент снова заиграл оркестр, и Дики со своими Арчи бросились танцевать. У меня в глазах зарябило. Почти насильно я вытащил старика из зала:

— Послушайте, я не могу допустить, что эти прекрасные девушки, которые вскоре станут женами своих Диков, будут рано или поздно болтаться на ветках дуба, который растет у вас на ферме Гринбол.

— А что поделаешь, — упавшим голосом сказал Дик.