Пятый всадник (СИ)

– Вот эта сумочка, – я кивнул на лежащий на столе пакет, – откуда она вообще? То есть я знаю, что ее вроде, как нашли у меня дома, хотя и не понимаю – как она там оказалась. Но я хотел бы узнать – чем же она так интересна, что все о ней спрашивают?

Баринов посмотрел на меня внимательнее. Показалось даже, что уважительнее.

– Сергей Викторович.

– Что-что?

– Меня зовут Сергей Викторович. Значит, ты на самом деле не знаешь, откуда она?

Вдруг показалось, что лицо капитана потеряло ту уверенность, которую я совершенно четко наблюдал в начале допроса.

– Нет, я не знаю, что это за сумка и откуда она у нас взялась, но вот сейчас я уверен, что тот ваш сотрудник, который ее нашел, точно знал, где она лежала. Я сначала подумал, что эту сумку недавно купила моя жена, и я просто еще не успел ее увидеть, но вот теперь так уже не думаю. А вот сейчас считаю, что ее подкинули, но только не понимаю – зачем. И еще не понимаю, какая связь между ней и убийством моей жены.

Все это я выпалил на одном дыхании

– А кто именно ее нашел?

– Кто-то из ваших, они не представились. А может, представились, но я не запомнил – не до того было. Такой, высокий, с усами, черный.

– В каком смысле – черный?

– В смысле – брюнет. А, нет. Не он, другой нашел, такой со светлыми волосами, здоровый.

– Понятно. Ну ладно, неважно, это в протоколе должно быть. А Усачев там был?

– Не знаю. Я не знаю вашего Усачева.

– Тот, кто тебя привез сюда.

– По-моему, его не было. Ну да, я его первый раз в отделении увидел.

– Понятно, – опять протянул Баринов и несколько секунд помолчал, – а чем ты вообще занимаешься?

– В последнее время – бомбил, – заметив промелькнувшее в его глазах недоумение, поспешил пояснить, – пассажиров возил, короче, извозом занимался. А до этого технологом на заводе работал.

И вдруг я ему – совершенно незнакомому человеку – начал во всех подробностях рассказывать историю последнего десятка лет своей жизни, начиная с учебы в институте. Видимо, нервное напряжение вызвало необходимость выговориться хоть кому-то. Рассказ мой длился никак не меньше получаса. Даже упомянул, правда, вскользь, то, что, работая на заводе, наткнулся на какой-то интересный эффект и что собирался дальше его изучать. И тут вдруг вспомнил, где нахожусь, и что вообще произошло, запнулся и замолчал. Мой собеседник все время внимательно слушал, не перебивая. Когда я остановил свой монолог, то он тоже помолчал немного, затем негромко, так, что, находясь в каком-то метре от него, я еле расслышал, произнес:

– В хреновую ты историю попал, братец. Даже не знаю, как тебе помочь.

Он еще помолчал, о чем-то размышляя. За каменным выражением лица угадывалась внутренняя борьба. Несколько раз казалось, что он порывается что-то сказать, но не решается. Неожиданно его молчание прервала резко открывшая дверь. В проеме показался тот самый кавказец, с которым встретился Упырь в холле.

– Ну что? – обратился он к Баринову, явно пытаясь скрыть нетерпение, хотя это у него очень плохо получалось.

– Пока ничего, работаем.

– Выйди-ка на минутку, – он поманил Баринова пальцем.

Как только дверь кабинета за ними захлопнулась, из коридора донеслись слова этого визитера – похоже, какого-то немаленького начальника:

– Ты что, Баринов, совсем нюх потерял? За столько времени не можешь сопляка расколоть? Тебе, по-моему, работа не нравится. Короче, даю тебе еще полчаса, и если через это время чистосердечное не будет лежать у меня на столе, то я его забираю и отдаю другим, а вот тебе это будет очень серьезный минус. Ты меня хорошо понял?

Ответ Баринова не расслышал, только что-то нечленораздельное. Да, кажется, я на самом деле попал в какую-то очень скверную историю. Кому-то очень нужно обвинить меня в убийстве собственной жены. И еще в чем-то, чего пока не знаю. Вот эта злосчастная сумка – улика. Ее мне подбросили менты. Тот, кто ее нашел, не особо долго искал, будто заранее знал, где она находилась – это бросилось в глаза еще тогда, хотя мне и было в тот момент не до того. Он точно знал, где ее искать, потому что или сам подбросил, или ему сказал, где она лежит, тот, кто это сделал. Тот, кто подложил сумку – тот и убил Машуню. Или, по меньшей мере – стал соучастником преступления.

Мне расхотелось просто так умирать.

Только в компании с убийцей.

Вошел сильно помрачневший капитан Баринов. Вот ведь поставили человека перед выбором – любой ценой выбить признание, или будут серьезные неприятности по службе. А он, похоже, уже сам не верит в мою виновность. Это его и мучает. Черт! А ведь если он откажется, меня передадут этим «орлам» и Упырю-Усачеву. Перспектива подвергнуться пыткам заставила все тело покрыться холодным потом. Нет, смерть меня по-прежнему не страшила, но умирать в муках не хотелось, тем более что теперь появилось одно дело, которое необходимо было завершить любой ценой – отомстить за жену.

Баринов сел обратно на свое место и принялся крутить пальцами авторучку. Потом вынул из ящика стола какую-то бумагу и начал заполнять. Молчание затянулось на несколько минут. Вдруг он неожиданно оторвал взгляд от бумаги, и, глядя мне прямо в глаза, очень тихо, практически шепотом, не шевеля губами, стал говорить:

– Слушай сюда. Если у тебя мозги работают, то выберешься. Будь наготове, следи за обстановкой.

Затем набрал кого-то на мобильном.

– Алексей, зайди, возьми сейчас задержанного, посиди пока с ним в зале, а то меня Меликахметов вызывает.

В кабинет вошел Упырь. Усачев, значит, твоя фамилия. После слов Баринова о стиле его работы с подозреваемыми, я решил рассмотреть его получше. Вроде рожа как рожа, но было в ней что-то, вызывающее содрогание. Лицо типичного морального урода. Прежде, чем подать такому руку, десять раз подумал бы.

– Что, Серега? Как он? – спросил Усачев. Краем глаза уловил, что лицо Баринова при таком фамильярном обращении скривилось, но Упырь, похоже, ничего не заметил.

– Все путем. Клиент практически созрел. Возьми его, в зале посидите – я минут на десять к Мелику зайду.

– Ну, что – пойдем, – Усачев попытался ухватить пальцами за рукав, но я опередил его, резко встав со стула. Реакция моя была чисто инстинктивная – мысль о том, что этот организм сейчас до меня дотронется, вызвала ужас, смешанный с омерзением.

– Эй, не понял! Куда, на? – физиономию перекосило злобой. Он, все-таки, схватил меня за рукав куртки у локтя, рванул вниз и одновременно ударил коленом в бок. Удар был не очень сильным, но попал в нужное место: боль пронзила тело и вспышкой отозвалась в мозге. Профессионал, однако!

– Ладно, хорош здесь фигней страдать, – вмешался Баринов, – я же сказал – клиент готов. Забирай его и уводи в зал.

В холле, куда я опять вернулся, было довольно темно. Похоже, за время моего здесь отсутствия кто-то выключил половину лампочек. Расположился в том же кресле у стены и уставился в окно с надписью «Дежурная часть». За стеклом сидел уже другой сотрудник в форме с погонами старшего лейтенанта. Мой конвоир зашел к нему в помещение. Похоже, они были хорошо знакомы друг с другом, так как тут же начали о чем-то непринужденно болтать.

Такое положение сохранялось еще в течение десяти минут или чуть более. Затем сквозь стекло я услышал звонок мобильного телефона. Звонили Упырю. Телефонный разговор, в течение которого он несколько раз бросал на меня короткие взгляды, продолжался недолго. Наконец, Упырь положил трубку, еще раз посмотрел на меня и сказал что-то старшему лейтенанту за стеклом. Тот поднял глаза на меня и коротко ответил, кивнув. Затем он вышел из дежурной части и прошел через зал к двери, ведущей в коридор к кабинету Баринова. Щелкнул электрозамок, открывая дверь и выпуская его из зала. Дежурный за стеклом лениво посмотрел на меня и взял со стола газету.

Сердце забилось, как перед важным экзаменом.

Как там сказал Баринов? Быть наготове? Может, он это имел в виду? Может, это мой шанс? Просто пробежать до входной двери и выскочить на улицу не представлялось возможным, так как эта дверь, как и ведущая в коридор к кабинетам, открывалась электромагнитным замком, который управлялся дежурным. Оставалось только воспользоваться какой-нибудь хитростью.