Всемирный следопыт, 1925 № 07

Так пел соловей. Мне казалось, что язык его дополнял язык сверчка, и я долго слушал их по очереди, ее завидуя честолюбию людей.

В тихий час полночи, когда на заснувшей земле умирает последний шум мира и вся природа, молчаливая и созерцательная, кажется очарованной и как бы остановившейся в своем движении, звездное небо окружает нас своим сиянием.

Здесь восходит лучезарное созвездие Ориона, стремящееся к господству в небе; там ослепительный Сириус бросает свои солнечные лучи, сверкающие через прозрачную атмосферу; выше мерцает дрожащая Плеяда, прячась в своем воздушном жилище; Млечный Путь разливается, как небесная река, бегущая посреди звездных армий, а ниже, на спокойном Севере, тянется колесница Малой Медведицы, сопровождаемая Волопасом, медленно приводящим в движение всю сферу,

Наши кочующие предки Центральной Азии, халдеи Вавилона шестьдесят веков тому назад, египтяне пирамид пять тысяч лет тому назад, аргонавты Золотого руна, евреи, воспетые Иовом, греки, воспетые Гомером, римляне, воспетые Виргилем! — все эти глаза, уже давно потухшие и закрывшиеся, из поколения в поколение устремляли свои взоры к этим небесным глазам, вечно сияющим и вечно живым.

Земные поколения, нации и их слава, троны и храмы — все исчезло в пыли кратковременных веков, но сверкающий Сириус и эти Плеяды всегда бодрствуют, и всегда те же самые звезды будят мысли смертных. Они нас ласкают своими лучами, окружают нас своим светом, говорят нам своим тихим голосом, кажутся нам таинственными и загадочными и проникают с нежностью в нашу душу. Они являются задушевными друзьями в часы нашего одиночества, поверенными наших самых сокровенных мыслей. И они кажутся нам такими близкими, возможными, доступными.

Но как далеко воображаемое от действительности. Как глубока ночь. Как неизмеримо небо. Какая бездна. Каждая из этих звезд — такое же солнце, как и освещающее нас. Каждое из этих солнц в тысячу раз, в сто тысяч раз, в миллион раз больше всего нашего земного шара, только безмерное пространство, которое нас разделяет, придает им вид маленьких блестящих точек.

Если бы мы могли приблизиться к какой-нибудь из них, то наши бедные тела обуглились бы и превратились в пар, прежде чем достигнуть ослепительного горнила.

Если бы звезда, наиболее близкая к нам (Альфа в Центавре), подверглась страшному взрыву, то этот шум был бы услышан нами через три миллиона лет при нормальной скорости распространения звука в воздухе (340 метр. в секунду).

Таким образом, наиболее близкие из этих миров находятся на таком расстоянии, что звук должен итти в продолжении трех миллионов лет, чтобы преодолеть эту бездну. Пушечное ядро, летящее с планеты Сириус со скоростью звука, передающегося по воздуху, должно было бы быть выпущено пятнадцать миллионов лет тому назад, чтобы долететь до нас в настоящий момент, а от Полярной звезды оно должно было бы прийти через тридцадь восемь миллионов лет.

Солнце царит в нашей планетной системе, отцом которой оно является. Все главные планеты, которых восемь, вращаются вокруг него на следующих расстояниях: Меркурий на 15 мил. миль, Венера на 26 миллионов, Земля на 37 миллионов, Марс на 56 миллионов, Юпитер на 192 миллиона, Сатурн на 355 миллионов, Уран на 710 миллионов и Нептун на миллиард сто десять миллионов миль.

Таким образом, одна наша планетная система равняется более, чем двум миллиардам миль в диаметре. И все же эта громадная звездная система составляет лишь остров посреди небесного океана, остров, окруженный со всех сторон бесконечными пустынями. Между этим островом и наиболее близкой звездной системой расстояние почти неизмеримо. От этой планетной системы до самого близкого солнца можно» было бы поместить три тысячи семьсот систем, подобных нашей, — три тысячи семьсот систем, измеряя об’ем каждой в два миллиарда двести миллионов,

Но не надо думать, что все другие звезды располагаются на таком же определенном расстоянии по концентрической сфере окружающей нас. Напротив, Альфа Центавра, царящая за 8 триллионов миль отсюда, наша соседка. И не одна из других звезд не находится так близко к нам. Ближайшей после нее является 61-я звезда Лебедя, но она расположена совсем в другом направлении, потому что первая сфера принадлежит к южному небесному полушарию, а вторая — к северному, и расстояние между ними в 15 триллионов миль.

Таким образом, наиболее близкие к нам солнца светят: одни; на расстоянии восьми тысяч миллиардов миль, другие— 15 тысяч миллиардов — в различных направлениях; далее, среди бесконечной пустыни, нет ни одного известного нам солнца, мира, звезды.

Может быть, историк вечного космоса и встретит в своих ночных наблюдениях остатки какого-нибудь окисленного солнца, потухших планет и, может быть, эти блуждающие кометы унесут с собой останки прошлого величия миров, их погибшую славу, потому что много уже солнц потухло с основания мира; но наши телескопы не открывают нам ни одного маяка на этом безбрежном океане, и везде для нас лишь черное, пустое, безмолвное и спокойное пространство.

Итак, это — самые близкие нам небесные миры. Скорый поезд, идущий без остановок со скоростью 1 км. в минуту, 60 км. в час, 1440 километров в день, должен итти в продолжении 60 миллионов лет до первого солнца (Центавра) и сто четырнадцать млн. лет до второго (Лебедя).

Все другие звезды, тихо мерцающие глубокой ночью, гораздо дальше этих двух «соседок». Триллионы, т.-е. тысячи миллиардов, вот единица меры небесных расстояний.

Альфа Центавра и шестьдесят первая звезда Лебедя отстоят — первая на 8, а вторая на 15 триллионов, и эти расстояния достоверно известны, так как цифры, получаемые от их параллаксов, удовлетворительны и согласуются между собой.

Но чем дальше звезды удалены в глубину бесконечного, тем слабее их параллакс, а отсюда и менее достоверно измерения. Предполагают, что Кастор удален на 35 триллионов, Сириус на 39, Вега на 42, Арктур на 60, Полярная звезда на 100 и Капелла на 170 триллионов; но очень может быть, что расстояния эти и больше.

Измерения расстояний таких звезд, как Ригель, Процион, Альдебаран, Антар, Фомальгаут и других менее блестящих звезд не привело ни к каким результатам.

Бесконечное разнообразие заключается во внутренней природе звезд, в их светлой теплородной ценности, размере, яркости, и, наконец, в их роде деятельности. Некоторые звезды значительно больше нашего Солнца, другие меньше. Блестящий Сириус, по фотометрическому измерению своего света, в 1700 или 2000 раз больше нашего Солнца. А такие маленькие звезды, как 70 звезд созвездия Змиеносца, с трудом видимые простым глазом, весят приблизительно в три раза больше, чем вся наша солнечная система, включая и Солнце.

Мы не должны забывать, что все эти отдаленные солнца имеют самые разнообразные возрасты, свет, лучеиспускание, теплородность электричество и магнетизм и притом, что они крайне разбросаны во всех направлениях и на бесконечных расстояниях одно от другого.

Астрономы присоединяются к мнениям Кеплера, Ньютона и Лапласа, что многие из этих солнц должны быть, как наше Солнце, центром планетных систем, образовавшихся их лучеиспусканием.

Мы уже знаем некоторые системы, как, напр., Сириус, около которых находятся один или несколько спутников, тяготеющих к одному солнцу и следующих тем же законам, которые правят движением Земли и планет вокруг нашего Солнца.

Кто может отгадать, какие причудливые формы существования возникают на этих далеких мирах, освещенных солнцами, отличными от Солнца, управляющего подлунным человечеством.