Звездный бумеранг

Пео вышел из каюты, но вскоре вернулся. Он был тоже в скафандре.

— Мы готовы, уважаемый Баили, — сказал он.

И несмотря на то что на головах ребят были непроницаемые колпаки, они услышали голос Пео так, как если бы стояли без костюмов.

— Можете выходить, — отозвался Баили.

Тюти шагали впереди, чуть вразвалку и в ногу, как солдаты.

Задержались в тесном коридоре, пока выкачивался воздух, миновали дверь и очутились на ровной, залитой розовым светом площадке. Нестерпимо яркое солнце полыхало бушующим пламенем на черном с багровыми отблесками небе и, наверное, его жгучий свет попортил бы глаза, если бы не защитные стекла скафандров. Вокруг площадки вилась решетчатая изгородь, серебристо поблескивали полукруглые башни.

Пео, зная любопытство ребят, объяснил, что они ступили на магнитную площадку звездолета, которая служит для приема корабля. Под полыхающими лучами солнца звездолет казался серебряным, вперед и назад, насколько хватал глаз, уходили острия конусов. Наши путешественники находились на основании одного из конусов.

Тюти шли уверенно, направляясь к одной из башен. Володя и Агзам не отставали ни на шаг, они даже и не почувствовали, что находятся между Солнцем и Землей в безвоздушном пространстве, где можно броситься в любую сторону и никуда не улететь, повиснуть вниз головой и чувствовать себя прекрасно, хотя и непривычно.

— Смотри, Агзам, — сказал Володя и подпрыгнул. Ему очень захотелось испытать закон тяготения именно здесь, в просторах космоса, а не в тесном отсеке звездолета: ведь другого случая могло и не представиться.

Когда Агзам обернулся, Володя, растопырив руки, уже висел над его головой.

— И я… — собрался было подпрыгнуть и Агзам, но в шлеме раздался сердитый голос Баили:

— Мальчики, не надо баловаться!

Володя почувствовал, что его кто-то тянет за ногу. Он был привязан тонкой, но крепкой нитью, за которую и тянул его Пео. Агзам заразительно засмеялся, подставляя руки, чтобы поймать товарища.

— Эх и здорово! — похвалился Володя.

— У меня нет желания ловить вас где-то в мировом пространстве, поэтому прошу вести себя спокойнее, — бурчал Баили. А Пео с улыбкой поглядывал на ребят и ничего не говорил.

Они вошли в открывшийся перед ними люк и очутились в узком отсеке с гладкими блестящими стенами и светящимся потолком — таком же дезинфекционном отделении, какое было на корабле. После знакомой уже процедуры вслед за тюти они направились по длинному хорошо освещенному коридору. Вошли в одну из многочисленных дверей, таких массивных, что на Земле их можно было сдвинуть только краном.

В глубине большого зала, сплошь обитого коврами верблюжьего цвета, за овальным столом сидел старик со взъерошенными совершенно белыми волосами.

Вокруг стола — мягкие кресла. Свет зеленоватый, сумеречный.

Старик поднялся, вышел из-за стола и тяжело пошел навстречу прибывшим, чуть припадая на правую ногу. На нем была такая же блестящая и мягкая шелковистая одежда, как на Пео и Баили. Он что-то пропел на своем языке хрипловатым голосом, подошел к Пео, успевшему уже сбросить с головы капюшон, и обнял его. Поздоровавшись таким же образом и с Баили, старик подошел к мальчикам и принялся их пристально рассматривать холодными, утопленными в глубоких глазницах стального цвета главами. Сухой, изучающий взгляд его смутил ребят.

— Здрасьтье, мальчьики! — поздоровался он, плохо выговаривая русские слова.

— Здравствуйте! — нерешительно ответили ребята.

— Как вьи себья чувстьвуетье?

— Хорошо, — ответил Володя. Агзам промолчал. Ему старик не понравился: в пепельных глазах старца таился холод, хотя он и улыбался и говорил нежным голосом.

— Ты не особенно доверяйся этому деду, — сказал Агзам Володе по-узбекски. У него глаза, как у шакала.

— Ладно, — отмахнулся Володя. — Посмотрим.

Пео восторженно захлопал резиновыми рукавицами и пропел:

— Мальчики — хитрецы, они знают другой язык. Это превосходно!

Лицо Баили было непроницаемо, а старец вдруг нахмурился и пошел к столу, бросив на ходу сердитое слово, от которого и Пео перестал улыбаться.

В зал вошла женщина, как показалось ребятам, молодая: она была тонкая в талии, с миловидным девичьим лицом, но когда она приблизилась, они заметили на голове ее пряди седых волос. Женщина была красиво и изящно одета. Мальчики с интересом разглядывали плетенные из какой-то искрящейся кожи миниатюрные туфельки, словно осыпанное бисером ярко-голубое платье, мягко облегавшее стройную фигуру женщины. Оголенные руки и шея ее были покрыты легким загаром. Но большие голубые глаза смотрели пронзительно, они походили на холодные льдинки. А на ее красивом лице, чистом, румяном, словно лежала маска, — никакого движения, никакого чувства.

Мужчины поклонились женщине, и старец что-то сказал ей. Женщина кивнула головой, подошла к ребятам. Видно, по ее приказанию тюти сбросили с ребят скдфандры, и она бесцеремонно ощупала и осмотрела вначале Володю, потом Агзама. Движения рук ее были плавными, прикасалась она нежно, и поэтому Агзам сказал Володе:

— Она ласковая.

— Ты обожди радоваться, — теперь предупредил Володя.

Пео опять восторженно засмеялся, на этот раз и губы Баили тронула улыбка, только старец сидел за столом насупившийся, неприступный.

Ребят отвели в хорошо обставленный отдельный отсек. "Здесь, как в сказке", — определил Володя, когда увидел роскошные покрывала на плоских кроватях, стол и два стула, сделанные из какого-то прозрачного материала.

Стены разрисованы необычно: ребятам показалось, что они вышли на опушку леса, по одну сторону которого раскинулась светло-зеленая долина, по другую — что-то оранжево-синее, не то море, не то озеро. Впечатление было настолько сильное, что ребята подошли к стенкам и пощупали их руками, вполне резонно считая, что спать на роскошных кропатях на опушке леса не совсем удобно. Но стены были настоящие и гладкие, как стекло. И хотя ребята довольно тщательно обследовали свое жилище, они не заметили нескольких крохотных отверстий в стенах, сквозь которые особые аппараты запечатлевали на лентах каждое их движение, а другие аппараты записывали их разговоры и даже биение сердца…

Глава девятая СОВЕТ ЗВЕЗДОЛЕТА

Они сидели в том же зале, в который сразу попали ребята, когда очутились на звездолете. Старец по-прежнему горбился за столом, Пео, Баили и женщина, которую звали Киу, расположились вокруг в уютных глубоких креслах. Зал был погружен в полумрак, только стол хорошо освещался, но так, что старец все время находился в тени.

Говорил старец, говорил отрывисто, с нескрываемым раздражением. Но сидел он неподвижно. Изредка шевелились длинные пальцы рук на столе.

— Изучение живых существ, мыслящих или немыслящих, населяющих другие планеты, входит в наши научные планы необходимой и первоочередной составной частью. Мы достигли мечты многих поколений, мы открыли собратьев, но это не значит, что надо сломя голову бросаться в их объятья, рискуя, без предварительного строго научного обоснования этих связей, не только своей жизнью, но и существованием нашего общества. Отмена каких-либо сторон познания может быть произведена только Председателем.

Предполагаемая идентичность биогеосферы планеты Земля и нашей планеты не исключает глубокого изучения всех имеющихся у нас живых существ, наоборот, обязывает нас, не теряя времени, взяться за работу. Закон великого Сиа — легче остановить время, труднее возвратить — вошел в силу при первом взгляде на земные существа. С потерей времени могут измениться живые существа, особенно в условиях межзвездного перелета. Поэтому мы должны не медля приступить к опытам всеми доступными нам здесь средствами. Изучение внешних проявлений этих людей уже началось — их поведения, интересов, речи. Предстоят рентгеноскопия, телескопия, луческопия, исследование крови, давление ее, дыхательных органов попутно с пробами воздуха, предстоит начать исследование химического и биологического состава.