Карты в зеркале

— Да?

— Э-э-э… Отцу вовсе не обязательно…

— Я ему не скажу, — и с этими словами она закрыла за собой дверь.

Рюбен и Мейнард отправились домой.

Этой ночью Рюбен спал плохо. Ему снилось, как отец избивает мать, хотя он никогда не видел ничего подобного. А потом ему приснилась женщина в парке с собачкой по кличке Гертруда. Он следил за женщиной, но, как всегда случалось и наяву, не заметил, когда она взяла коробку от Ауэрбаха. Стоило ему на мгновенье отвести взгляд, как коробка исчезла.

Он проснулся, чувствуя себя ужасно грязным. Почистил зубы, но отвратительный вкус во рту не исчез.

Рюбен пошел туда, где обычно подкарауливал коренастого невысокого мужчину, и стал ждать. Теперь, когда этим делом занималось ФБР, в слежке уже не было нужды, но ему просто нечем было заняться.

Однако мужчина не явился. Рюбен прождал весь день и, в конце концов, явился к кинотеатру, куда обычно ходил его подопечный. Очередной порнофильм закончился, но среди людей, покидавших кинотеатр, невысокого коренастого мужчины не было.

Почему сегодня тот нарушил свое обычное расписание?

Наступил уикенд, и Рюбен решил походить за кем-нибудь другим.

В субботу он сопровождал проститутку до невадской границы. Паспорта у него не было, поэтому пришлось сесть на поезд и вернуться в Солт-Лейк-Сити.

В воскресенье он шел по 2‑й Южной за пьяницей и под конец пустил в ход свою красную карточку, чтобы купить ему бутылку спиртного. Пьяница поблагодарил и предложил выпить вместе. Рюбен отказался, но Мейнард немного полакал.

Потом они с Мейнардом вернулись домой и смотрели по телевизору про убийства и счастливые семьи.

Воскресенье пришлось на 22 октября, и, ложась спать, Рюбен понял: что бы враги ни готовили к северо-западу от Энтерпрайза, этого не случилось.

На следующий день невысокий коренастый мужчина снова действовал по своему обычному расписанию: коробка от Ауэрбаха, скамья в парке, женщина с собачкой. Поскольку все уже закончилось, Рюбен позволил Мейнарду побегать за пуделем.

Женщину это ужасно разозлило, а Рюбен рассмеялся. Собаки с лаем носились по берегу пруда, утки торопливо уплывали прочь.

— Позови своего пса, — попросила женщина. — Пожалуйста. У Гертруды будет расстройство желудка. — Она осторожно подбирала слова, помня о красной карточке Рюбена.

Но мальчик не обратил на нее внимания, он не сводил глаз со скамейки. И снова коробка от Ауэрбаха исчезла, хотя он был совершенно уверен, что женщина к ней не прикасалась.

Гертруда подбежала к хозяйке, еле сдерживающей ярость, и женщина подхватила собачку на руки. Мейнард скакал вокруг, пытаясь достать Гертруду, но потерпел неудачу и только запачкал грязными лапами юбку женщины. Рюбен засмеялся.

Женщина пнула Мейнарда. Рюбен перестал смеяться. Это был неосторожный поступок со стороны хозяйки Гертруды — Мейнард отличался скверным нравом и всегда кусал пинающие ноги.

Пес зарычал на женщину, та пнула снова, и на этот раз Мейнард укусил ее за ногу.

Однако женщина не завизжала, как того ожидал Рюбен. Она просто стряхнула Мейнарда с ноги, отбросив пса в сторону, сердито глянула на Рюбена и ушла со своей Гертрудой на руках.

Мейнард, не двигаясь, лежал на земле.

Рюбен подошел и спросил:

— Эй, Мейнард, у тебя что, приступ старческой слабости?

Но Мейнард не отреагировал на насмешку. Он был мертв.

Когда Рюбен окончательно в этом убедился, он поднял мертвого пса на руки и пошел домой. Дома он положил тело Мейнарда на ковер. Крови не было, не было никаких ушибов или переломов. Мейнард просто укусил женщину — и умер.

Рюбен позвонил в ФБР. Тот, кто взял трубку, велел ему привезти собаку, и мальчику показалось, что голос у сотрудника порядком обеспокоенный.

— Что случилось? — едва явившись, спросил Рюбен агента ФБР.

Агент, взглянув на труп Мейнарда, одновременно задал тот же самый вопрос:

— Что случилось?

— Леди в парке, — ответил Рюбен. — Он ее укусил.

— И?

— И умер.

— Что она такое сделала?

— Он просто укусил ее, понимаете? — слегка раздраженно повторил Рюбен, хотя и знал, как опасно здесь проявлять свои эмоции.

— И умер.

— Это трофей человека в полосатом костюме, — сказал Рюбен, рассеянно поглаживая собачью шерсть.

— Послушай, парень, все, что ты до сих пор нам говорил, оказалось правдой, но у тебя ведь нарушения психики, верно? Ты страдаешь галлюцинациями?

Рюбен сердито посмотрел на него.

— Никогда в жизни ими не страдал.

— Эй, парень! Я просто обязан был уточнить.

— А что произошло там, на юге? — спросил Рюбен.

— Даже не знаю, можно ли тебе об этом рассказать, — ответил агент ФБР. — Дьявольщина, пока босс не скажет, что можно, и ты не подпишешь своей кровью, да еще в трех экземплярах, обязательство держать язык за зубами, я не пророню ни слова!

— Они не приземлились, — проговорил Рюбен.

Агент с интересом взглянул на него.

— Почему ты так решил?

— Потому что на следующий день после нашего с вами разговора они нарушили свое расписание, да и леди в парке убила Мейнарда неспроста.

— Кто такой Мейнард, черт побери?

— Мой пес, — ответил Рюбен.

— А у него, оказывается, есть имя, — заметил агент ФБР. — Послушай, ты разрешишь нам сделать вскрытие? Чтобы установить причину смерти.

— Вам?

— Я имел в виду, одному из наших сотрудников.

— Конечно, — ответил Рюбен. — Мейнард не рассердится.

Агент ФБР засмеялся.

— Это точно, — но он тут же замолчал, заметив выражение лица Рюбена. — Эй, парень, я потом принесу пса обратно, хорошо?

Рюбен кивнул. Сидя в ожидании, он думал, как бы здесь отреагировали, если бы он поведал, что женщина всегда забирала коробку совершенно незаметно и даже не приближаясь к скамейке. Они наверняка решили бы, что он страдает галлюцинациями.

«Замкнутый круг, из которого не вырваться», — думал он, скользя невидящим взглядом по унылым стенам.

Как выглядят враги, хотя бы приблизительно? Этого никто не знал. Их не видели жители тех немногих планет, к которым враги приближались, но не пытались захватить. Более того, их не видел никто и на захваченных планетах. Все, что было известно — или, по крайней мере, все, что сочло нужным сообщить правительство, — это что без активной помощи жителей облюбованной планеты враги не могут ничего предпринять. Но стоит им добиться такой помощи, и их уже не остановишь.

А вдруг они уже на Земле? Рюбен перевел взгляд на свои руки — пальцы как будто выглядели как раньше и в то же время были другими. Вдруг враги способны притвориться такими же, как мы, и ходить по магазинам, и ездить на службу, и — почему бы и нет? — выводить собак на прогулки, и подбирать коробки от Ауэрбаха, даже на расстоянии? Запросто, решил Рюбен.

«Может, у меня и впрямь галлюцинации», — подумал он. Эта мысль его испугала.

Агент ФБР вернулся через час.

— От чего погиб Мейнард? — спросил Рюбен, вскочив.

— Ни от чего, — ответил тот. — Он просто не может быть мертв. То есть он мертв, конечно, — тут же поправился агент, заметив вспыхнувшую в глазах Рюбена надежду. — Но мы так и не поняли, от чего он умер. Он в отличной форме. Молодой. Никаких ран.

— И все-таки он мертв, — сказал, входя в комнату, еще один сотрудник ФБР.

Раньше Рюбен никогда его не видел.

— Это босс, — объяснил агент, — он хочет с тобой потолковать.

Босс улыбнулся. Рюбен нет. Агент ФБР вышел.

Рюбен и босс потолковали, и в ходе беседы Рюбен догадался, что в южной Юте ничего не произошло, что намечавшаяся операция врагов была либо отменена, либо проведена так искусно, что никто ничего не заметил. В ФБР просто не знали, за что ухватиться, ведь к ним попали микрофиши и это должно было что-то значить?

— Есть идеи? — спросил босс.

— Вы меня об этом спрашиваете? — поинтересовался Рюбен.

— А что, здесь есть еще кто-нибудь? — спросил босс.

— И каких великих идей вы от меня ждете, если сами изо всех сил стараетесь скрыть, что в Энтерпрайзе ничего не случилось и что вы в полной растерянности?