Гианэя (изд.1989г.)

Одни до конца жизни!

Гианэя?

Но биологи еще на Земле пришли к заключению, что земная кровь, текущая теперь в ее жилах, должна сократить жизнь Гианэи, что обычный для ее соплеменников срок – около пятисот лет – ей не прожить.

Но если бы это мнение было даже ошибочно, присутствие Гианэи мало что изменит в жуткой судьбе «последних робинзонов».

Одиночество, без надежды, перед лицом холодного, равнодушного космоса!

Всех членов экипажа корабля больше всего волновала возможность именно такого финала.

А пока «равнодушный космос» было единственное, что видели вокруг, за стенками звездолета, Риа и Тома. Ничего другого они не знали.

Экспедиция захватила с собой множество кинофильмов. Ведь ее членам предстояло пять лет находиться на чужой планете. Помимо естественного желания видеть картины жизни родной Земли, эти фильмы должны были сыграть определенную роль в просвещении аборигенов планеты Мериго.

Их не собирались смотреть в пути. Но теперь извлекли из кладовой. По строго составленной программе детям демонстрировались эти фильмы, сопровождаемые устным рассказом.

К тому и другому они относились, как всегда дети относятся к сказкам, – интересно, но странно и неправдоподобно.

Риа и Тома весело смеялись, глядя на экран, считая все это шуткой: голубое небо, здания, наземный и воздушный транспорт. Забавные движущиеся картинки, выдумка взрослых, играющих с ними. Не более!

Жизнь на звездолете казалась им единственно возможной и естественной. Но в будущем?..

И люди, привыкшие было к мысли, что их могут никогда не найти, снова стали ожидать помощи, с большим нетерпением, чем даже в первый год после катастрофы. Теперь они думали не о себе.

Рийагейа закончил первый класс школы. По количеству усвоенного материала этот класс равнялся полному курсу начальной школы, который дети Земли обычно проходили за два года. Это было сделано намеренно.

И если у кого-нибудь оставались еще сомнения, они окончательно отпали. Разум мальчика был столь же безупречен, как и его тело!

Эксперимент, как называли в научных кругах брак Муратова и Гианэи, привел к более чем положительному результату. Стало несомненным, что человечества Земли и Гийанейи могут слиться в одно, что задача, поставленная гийанейцами – сравнять продолжительность жизни тех и других, реальна.

Но пока что об этом знали только ученые, находившиеся на звездолете. И им было мучительно думать, что наука обеих планет может никогда не узнать, чем закончился этот «эксперимент».

6

Три космолета замедлили скорость. Где-то здесь следовало искать потерпевший аварию звездолет Вересова.

Искать в пространстве объемом в десятки миллионов кубических километров!

Сигналы давно уже были услышаны и продолжали равномерно поступать на антенны пеленгаторов.

В том, что гийанейцы были правы и работает автомат, сомнений быть не могло. Энергии для генератора у Вересова хватит, сигналы не прекратятся, оставалось только аккуратно и непрерывно пеленговать их.

Непрерывно, потому что искомый корабль не мог быть неподвижным. Он двигался, и с каждой секундой быстрее, по направлению к Солнцу, навстречу спасательной эскадрилье.

В этом заключалась главная трудность. Будь корабль неподвижен, все было бы значительно проще. Но он, несомненно, двигался!

Где-то «здесь»!

Исполинские расстояния космоса для звездолетов, летящих с субсветовой скоростью, как бы сжимались, ускользая от сознания, теряя свою грандиозность. Теперь же, когда космическая скорость была погашена, они превратились в то, чем являлись на самом деле, в миллионы и миллионы километров по земным масштабам, подавляя человеческое сознание.

Найти бесконечно малую точку в распахнувшихся перед космонавтами необъятных просторах казалось им сейчас неимоверно трудной задачей.

Да еще точку, которая двигалась с неравномерной скоростью!

Эскадрилья почти остановилась.

Перед руководителями спасательной экспедиции встал вопрос, как поступать дальше? Существовало два пути. Ожидать приближения корабля Вересова или двигаться ему навстречу.

После короткого совещания, проведенного по радио, Стоун принял решение ждать.

Космолеты разошлись, расположившись в линию на расстоянии десяти тысяч километров друг от друга. Этого было достаточно для точной пеленгации сигналов сейчас и для локации приближавшегося корабля, очередь которой настанет очень скоро.

Когда корабль Вийайи в первый раз приблизился к терпящему бедствие звездолету, гийанейцы, по интенсивности его передачи, пришли к выводу, что он остановился. При вторичном приближении они установили, что звездолет движется им навстречу. Это могло означать одно – космический корабль падает на Солнце.

Если бы он не падал, а летел, если на нем работают двигатели, встреча с ним спасательной эскадрильи прoизошла бы значительно раньше.

Звездолет падает!

Зная, хотя и приблизительно, время начала этого падения, не трудно было вычислить, какой скоростью он будет обладать к моменту встречи с эскадрильей. Ошибка порядка несколько сотен километров в секунду роли не играла.

Эскадрилья Стоуна могла маневрировать, как ей угодно.

Оставалось терпеливо ждать нужного момента.

Точная скорость корабля Вересова будет установлена буквально на днях. Весь маневр подхода и техника снятия с него экипажа были детально разработаны еще на Земле, перед вылетом.

– В сущности, – сказал Стоун, – мы уже выполнили свою задачу. Все остальное чистая формальность.

– Сколько времени потребует эта «формальность»? – спросила Муратова.

– Думаю, что никак не больше месяца.

– По земному или нашему времени?

– Сейчас это одно и то же. Разве вы забыли, что мы почти не движемся?

– Положим, движемся, – заметил командир флагманского космолета. – И не так уж медленно.

– Марина спрашивает о времени.

– В смысле времени – конечно.

– А когда мы сможем увидеть их в телескоп? – задала Марина второй вопрос.

– На это лучше меня ответит ваш друг.

Стоун имел в виду Сергея Синицына. Марина была единственным пассажиром на космолетах, не имеющим никакого дела, и, чтобы ей было не так скучно во время длительного полета, Сергея назначили в состав астрономической группы флагмана.

В кают-компании его сейчас не было.

– Спрошу у него, – сказала Марина. Она вышла из кают-компании и прошла на обсерваторию.

Последние месяцы она сильно мучилась нетерпением и возрастающей тревогой. Единственная из всех членов экипажей трех космолетов, Марина почему-то допускала, что на корабле Вересова могла произойти трагедия. Видимо, это объяснялось тем, что только у нее, если не считать Сергея, который смотрел на все оптимистически, на терпящем бедствие звездолете находились двое людей, самых дорогих для нее в мире. Спасательная экспедиция была для нее личным делом. В таких случаях люди всегда мнительны.

Работа передатчика корабля Вересова ни о чем не свидетельствовала, ведь это был автомат, он мог работать даже в том случае, если на борту не осталось ни одного живого человека.

С момента аварии Марина ни на мгновение не забывала о том, что прошло почти семь лет. Очень многое могло случиться за это время.

Как ни странно на первый взгляд, на Земле не только поняли, что именно произошло на корабле, но и правильно догадались о роли бывших хозяев звездолета. Пример лунной базы помог прийти к этому выводу. Разумеется, все это было только догадкой, не более, только впоследствии выяснилось, что догадка верна, а пока все люди на Земле и на космолетах спасательной эскадрильи просто верили в нее. В том. числе и Марина Муратова. Но если для ее товарищей роль «Мозга навигации» заключалась в том, что звездолет потерял способность самостоятельно двигаться, для нее это стало постоянной тревогой – а вдруг это не все! А что, если «Мозг» имел еще и другую задачу?

Стоун знал о ее мыслях и пытался доказать, что никакого вреда людям «Мозг навигации» причинить не мог, но успеха не добился. Марина продолжала тревожиться. И по мере приближения к цели все сильнее.