Дело о мастере добрых дел (СИ)

- Не торопите доктора, он нам пока что нужен здесь! - попробовал отцепить ее Намур.

Илан сделал ему знак, что сам разберется. Увел женщину в сторону, посадил возле фельдшерского поста и накапал в воду сердечных капель. До безразличного состояния успокаивать не стал - кто ее знает, пойдет домой и заснет на улице. Намур с Обмороком в два хвоста плелись следом. Обоим нужен, обоим срочно, но у Обморока приоритет, он по делам больного. Обмороку показалось, у Рыжего начинается жар. Илан пошел и проверил. Нет, не начинается. Все отлично с Рыжим, грустит только. Ну, а кому в его положении будет весело? Зато у самого Обморока ледяные руки и полупьяные глаза, того гляди съедет по стеночке, на этот раз без внешней уважительной причины. Уходить в посольство отказывается, говорит, не имею права, не могу, потом полушепотом добавляет: боюсь.

"Боюсь". И предыдущее - "Он не понял, за что". Илан тоже не понял, за что отрубили руку Эште. Поймал себя на том, что опять жалеет всех. Подбирает рыжим оправдания - почему они врут. Страшно, кто-то пытался одного из них убить без видимой причины. Или убить обоих, один пес, первый умрет, второй с ним связан смертным обязательством. Перспективы неясны, предали свои, от которых никто не ждал. И предали жестоко. Вопрос: "Боишься оставить одного или боишься вернуться один в посольство?" - готовый сорваться, не задал, вовремя остановил себя. Пусть сам расскажет. Или пусть кир Хагиннор его спросит, если сочтет необходимым. Но Обморок этот вопрос по глазам прочел и опустил голову. Возможно, и у него самого нет объяснения. Просто безотчетный страх перед будущим из-за настоящего, в котором творится какая-то неясная и непредсказуемая юхня. Зараза Мышь, подкинет слово в голову и сбежит. Зови ее на операции - сам этим языком не только заговоришь, но и задумаешь...

- Все будет хорошо, - сказал Илан. - Я попрошу принести и застелить вторую кровать и распоряжусь, чтобы к вам не входил никто, кроме медперсонала. Я за то, чтобы за больными ухаживали близкие люди, но до измождения доводить себя не нужно.

- Вы не дали знать в адмиралтейство, что мне необходимо встретиться с киром Хагиннором?

- Придите сначала в себя, мои хорошие. Кир Хагиннор - потом.

- Но...

- Чтобы связаться с силами, управляющими вашей жизнью, вам пока достаточно позвать доктора Илана. Не усложняйте свое положение, оно и так непростое. Хотя бы выспитесь. Кир Хагиннор - потом.

- Вы не понимаете...

- Уже более-менее начал понимать.

Обморок дернул головой. Спросил:

- Вы говорили с киром Хагиннором и он отказал в моей просьбе?

- Не напрямую. Но я слышал, как он предостерегает от разговора с вами других. Говорил о том, что Арденна не место для важных встреч, кто хочет говорить - едет к императору в Столицу. Мне жаль.

У Обморока на мгновение выступили желваки на скулах. Он не огорчился. Он разгневался.

- Простите, что затрудняю вас, - сказал он стальным злым голосом.

Возможно, подумал, что предостережение касалось самого Илана.

- Завтра будет новый день, - спокойным тоном отвечал Илан. - Для кира Хагиннора, в том числе. Все может измениться. И так, как вы совсем не ожидаете. Отдыхайте.

А Намуру не везет. Пока в операционной, вдобавок к швам на ноге, добинтовывали неудачливому юному любовнику разбитую голову, в приемнике случился судорожный припадок на фоне малярии, в легочном усиливающаяся стенокардия оказалась спонтанным пневмотораксом, на месте воздух откачали, легкое расправили, больная задышала, но ненадолго. Частота дыхательных движений быстро стала увеличиваться и вскоре оказалась вдвое выше нормы. Сделали повторную пункцию и привезли в операционную ставить дренаж. Без доктора Раура, за которым бегать далеко и долго, поэтому Илану пришлось самому. Причем, на доске плановых Илан внезапно обнаружил лобэктомию височной доли на завтра. План с подписью доктора Наджеда, когда успел образоваться здесь, неясно. Больной не в хирургическом, к операции его готовят в беспокойном отделении у доктора Арайны, и доктор Арайна в плане поставлен на вторые руки. С одной стороны, логика в этом есть, с другой, не очень-то это правильно.

В итоге советник Намур слонялся по коридору от палаты к палате, заглядывал к Эште, говорил с Актаром, сквозь приоткрытую дверь любовался на блюющего после наркоза героя-любовника в послеоперационной, обнимал за плечи его расстроенную маму и, выслушав чушь про великую любовь, ради которой герой готов на любые муки, тихо сказал через плечо его мамы наконец-то освободившемуся Илану:

- Не мучай парня. Добей.

Тут мама взвилась, и Намуру пришлось спасаться бегством.

- Я начинаю привыкать, - сказал советник чуть позже, дождавшись все-таки своей очереди на разговор. - Или прозревать. Скоро буду молиться на вас и вашу работу. Вопросы жизни и смерти за пределами госпиталя - просто упражнения в философии, пустая трепотня, высокопарные бредни. Насколько здесь все по-другому, тот, кто не видел, не поймет.

Поддерживать разговор в заданном тоне и на предложенную тему у Илана сейчас не было сил. Оказывать помощь в расследовании чего бы то ни было, хоть пути падения оторвавшейся пуговицы, тем более. Зато появилась надежда, что завтра по хирургии подежурит доктор Наджед.

- Пойдемте пить чай, - просто сказал Илан.

"Я не готов вас слушать", - Намуру не сказал. Может быть, зря.

Над Арденной уже, вроде бы, ночь. По крайней мере, темно, и огней в городе немного. Когда часто приходится заходить в операционную, начинаешь терять ощущение времени суток. Там время течет совершенно иначе. Кажется, что проходит пять сотых, на самом деле из жизни исчезла четверть стражи или больше. Выходишь обратно - время как время, иногда даже слишком медленно тянется.

В лаборатории жарко, пыхтит автоклав, двойные створки в кабинет распахнуты, чтобы прогрелись оба помещения. Поэтому в кабинете тоже жарко. Неподарок сгреб попону и диванные подушки в дальний угол, забился туда, как зверь в нору, не шевелится. Экстрактор нетронут, спиртовки сухие, поддон, на котором должны быть готовые флаконы, пуст. Правило "не хочешь - не работай" пора отменять. Зато Мышь, пританцовывая и напевая, накрывает на кабинетном столе роскошный пир - три коробки с пирогами, печенье, сахарные конфеты, воздушные булки и тарелка с пирожными. Кого ждет в гости? Илана с Намуром? Или волшебника из имперской Столицы?

- Где ты все это раздобыла? - поинтересовался Илан.

- В кондитерской на спуске, - отвечала Мышь.

- Хорошо, я переформулирую вопрос: на какие шиши гуляем, Мышь?

- Я отработала декаду, мне дали денег в казначействе, - охотно сообщила она. - Много. Я не ожидала столько. Вот - проставляюсь. Вы же вина не пьете? А то я бы взяла и бутылку... Садитесь, угощайтесь, чай почти готов.

- Бутылку надо было взять, - сказал Намур.