Цвет надежд — зелёный (сборник)

Пришельцы не ожидали встретить организованное — да и вообще какое бы то ни было — сопротивление. Перед вылетом с базы на Луне Верховный главнокомандующий обрисовал им положение вещей, и многим упоение победой настолько вскружило голову, что они даже не захватили с собой оружия. Тем больше они растерялись, когда уже через несколько минут после посадки их окружили боевые порядки пехотинцев, обрушившие на них дождь пуль и гранат. В отличие от гражданского населения военные не ломали радиоприемников и связь у них работала безукоризненно. Весть о происходящем немедленно дошла до всех без исключения, даже мельчайших воинских частей, и к месту посадки кораблей были стянуты целые армии. Даже те из пришельцев, кто предусмотрительно облачился в боевые панцири, недолго могли устоять против автоматных очередей и ракет. Уцелевшие побросали свои лучевые пистолеты и подняли вверх щупальца в знак того, что они сдаются. Лишь одному экипажу ценой жертв и героических усилий удалось поднять в воздух свой корабль. Они нажимали на рычаги управления щупальцами, зелеными от крови, а между тем все их мужество было напрасно: когда они уже подлетали к базе на Луне, корабль настигла управляемая на расстоянии ракета типа "Авангард".

Как ни парадоксально, Верховный главнокомандующий узнал о случившемся от диктора земного телевидения. Слуховые усики Старшего переводчика работали на полную мощность; он стоял рядом с Главнокомандующим и давал синхронный перевод сообщения на язык венериан.

— … и Вашингтон подверглись сегодня днем нападению космических кораблей, происхождение которых пока не установлено. Астрономические обсерватории и радарные службы в разных странах обнаружили корабли задолго до их приземления, и на всякий случай к расчетным точкам посадки были стянуты войска. Бои были ожесточенными, но непродолжительными. Пять кораблей попали в руки оборонительных войск целыми и невредимыми, шестой был полностью разрушен в космическом пространстве. Взято значительное количество пленных, в ближайшее время они будут подвергнуты допросу. Предполагается, что нападение как-то связано с таинственными радиосигналами, которые…

Старший переводчик выключил телевизор и грустно посмотрел на Главнокомандующего. В ответном взгляде он прочитал укор.

— Как это могло получиться? Настоящая катастрофа! Наш десант разгромлен, пять кораблей новейшей конструкции в руках врага. Если теперь люди вздумают напасть на нас, мы, можно сказать, беззащитны. А ведь вы уверяли, что вся жизнь на Земле погибнет, как только мы пустим в ход новое оружие.

Старший переводчик безнадежно вздохнул.

— Ничего не понимаю, — сказал он, чуть не плача. — Очевидно, мы допустили какую-то ошибку в конструкции. Наше оружие должно было вызвать громкий вой во всех земных радиоприемниках. Я ведь все время слышал в информационных программах и обзорах, что самая смертельная опасность для всего живого на той планете — это сильная и непрекращающаяся РАДИОактивность.

Берье Круна

В плену дождя

Я сидел на своем обычном месте за стойкой, поближе к кассе, и тут вдруг вбегает этот парень. Я немного удивился, что ко мне заглянул клиент. Во-первых, время всего три часа, во-вторых — дождь как из ведра. Потоки воды низвергались на окновитрину с большими белыми буквами "БАР ДЖО".

А впрочем, люди бывают разные, и если уж ему не страшно было вымокнуть ради выпивки, то мне и подавно не жалко его обслужить. Я вопросительно поднял брови.

Он закрыл за собой дверь и подошел к стойке. Теперь я заметил, что он старше, чем показался на первый взгляд. Ему лет тридцать, рыжие волосы, зеленые глаза. С синего плаща текли струи воды, на ковре образовались лужицы.

— Ну? — спросил я не без раздражения. — Что для вас?

Он бросил тревожный взгляд в окно, потом умоляющий на меня.

— Будьте так добры, — сказал он, — спрячьте меня где-нибудь.

— Полиция? — коротко спросил я.

— Да… нет… не знаю. Но я не преступник, клянусь вам. Будьте так добры…

Обычно я никогда не ввязываюсь в сомнительные истории, но, вероятно, была как раз Неделя Отличного Обслуживания-ничто другое не могло бы заставить меня нарушить свои принципы.

— Иди сюда, — сказал я и открыл дверцу в стойке; он прошмыгнул на мою сторону.

Я поднял крышку люка. Мы вдвоем вытащили наверх четыре бочонка пива — люк у меня точно рассчитан на четыре бочонка. Парень залез в люк, и я опустил крышку.

Потом я побежал в мужскую уборную и открыл маленькое окошко, выходившее на задворки. Не успел я вернуться на свое место за стойкой, как в бар вошли еще двое. Оба в макинтошах полувоенного покроя, с тем анонимно-официальным видом, по которому в любой стране можно узнать полицейского в штатском.

И действительно в руке у одного из них мелькнул и тут же скрылся в кармане какой-то металлический жетон.

— Где он? — спросил полицейский.

— Кто?

— Молодой человек, который только что вошел в бар. Мы видели, как он спрятался здесь, и он отсюда не выходил, так что не вздумайте темнить.

Я почесал в затылке и сделал вид, будто припоминаю.

— Рыжий, в синем плаще?

Парочка закивала, как две марионетки на одной веревочке.

— Он прошел сюда. — Я указал на мужскую уборную.

Один из полицейских ринулся к двери и распахнул ее. При виде открытого окошка и задворков он злобно выругался.

— Смылся, — констатировал он. — Попробуем догнать.

Не затворив за собой дверь, он выскочил на улицу. Второй полицейский бросил на стойку карточку с какими-то цифрами.

— Если еще раз его увидите, позвоните по этому телефону. Поможете нам поймать его — получите вознаграждение.

Он небрежно отдал честь и поспешил вслед за своим коллегой.

Через минуту я извлек парня из тайника. Он отряхнул плащ и, казалось, собрался уходить.

— Не торопись, — посоветовал я. — Сейчас тебе безопаснее побыть здесь. Выпей и отдышись. Виски?

Он нерешительно кивнул.

— Денег у меня не густо…

— Ладно, дам в кредит, — перебил я и налил ему ртомку шотландского виски, которую он осушил одним глотком. Когда он ставил рюмку на стойку, руки у него дрожали.

— Ну а теперь выкладывай, — сказал я. — Что ты натворил?

Он вздохнул и показал на улицу.

— Вот это.

Я посмотрел в окно. Дождь перестал, сквозь разрывы в облаках проглядывало солнце. Как всегда в это время дня, машин на улице было мало, но близился час, когда все наперегонки ринутся в пригороды.

— Что «это»? Уж не дождь ли?

Я улыбнулся — ведь это была шутка, но его она не рассмешила.

— Да, дождь.

— Ты сумасшедший, — догадался я.

— Объясните это тем типам, что гнались за мной.

Люди, повторяю, бывают разные, а этот парень, пусть даже он и чокнутый, показался мне занятным. К тому же я упивался сознанием собственного благородства: ведь я только что помог человеку в беде. Я откупорил банку пива, налил два стакана и один подвинул к нему.

— Выкладывай, — сказал я еще раз.

— Зовут меня Клод Рейнз, — начал он. — Я ирландец, родом из Дублина. Еще в детстве…

Я жестом остановил его и повторил его имя.

— Кажется, был такой актер…

— Клод Рейнз. Да, был. Мы однофамильцы, а моя мамаша обожала его, не пропускала ни одного его фильма и назвала меня Клодом в его честь. Рассказывать дальше?

Я кивнул.

Клод поведал мне, что с тех пор как себя помнит, он ненавидит дождь. В Дублине дождь идет ежедневно, но Клоду выпало на долю мокнуть гораздо больше, чем другим, потому что стоило ему высунуть нос из дому, как начинался ливень.

— Еще в первом классе меня за это дразнили. На переменах я старался под любым предлогом остаться в классе, а если выходил во двор — тут же разверзались хляби небесные. Я так и не выучился играть в футбол, потому что все матчи, в которых я пытался участвовать, приходилось прекращать изза дождя. У меня не было товарищей. Соседским ребятишкам не хотелось играть на улице под проливным дождем.