Цена посвящения: Время Зверя

— Я же предупреждал, в коммунизме окажетесь.

Сергей светился от удовольствия, как гид, открывший заезжему туристу самый любимый уголок родного города.

Столовая управлялась семейной парой. Жена, знойная дама, стояла за стойкой и руководила; муж, дружащий с рюмочкой интеллигент, как полагается в домашнем хозяйстве, был на подхвате. В интерьеры они не вложили ни копейки, сохранив скромный стиль шестидесятых. Зато кухня была роскошной, тех самых шестидесятых, когда не только диссидентствовали, но и умели радоваться жизни.

— Берите отбивные, не пожалеете, — пришла на помощь хозяйка. — Муж из деревни мясо привез. Так дешевле получается. Да и вкус совершенно другой, чем у замороженного.

Злобин обратил внимание, что на ценниках стоят совершенно божеские цены. Прикинул в уме, что здесь рублей за двести можно лопнуть.

— Согласен, отбивные. Картошку жареную. Винегретик. И… Ну, даже не знаю.

— Жюльенчики еще горячие, — подсказала хозяйка. — Попробуйте, пока заказ готовим.

— Да! — Злобин сглотнул слюну. — Ты меня убить решил, я понял, — обратился он к Сергею.

Сергей рассмеялся.

— Мне то же самое, только с гречкой. И еще пирожков парочку.

— Мне тоже, — не удержался Злобин. После этого заставил себя отойти от прилавка. Специально сел за столик спиной к нему, чтобы не пытать себя дальше.

«Я просто соскучился по дому», — вдруг подумал он.

И все хорошее настроение разом испарилось. На плечи навалилась тяжесть, а на душе стало, как за окном, пасмурно.

«Полное соответствие внутреннего и внешнего», — грустно усмехнулся Злобин.

Сергей сел напротив. Придвинул к Злобину принесенные формочки с жюльенами.

— Здесь не курят, забыл предупредить. Хозяйка считает, что дым и аромат еды — вещи несовместные.

— Только дурак будет спорить, — кивнул Злобин, пробивая ложечкой корку плавленого сыра.

В столовую вошла шумная компания. Парни с внешностью свободных художников и их эмансипированные подружки.

— Консерваторские, — прокомментировал Сергей. — Повезло ребятам. Такой рай под боком.

Злобин проглотил невероятно вкусную смесь.

— Истинный рай, — без всякого энтузиазма подтвердил он.

Сергей пытливо заглянул ему в лицо.

— Андрей Ильич, зачем переживать? Начальство, возможно, глупее, но ему сверху виднее. Положение, так сказать, способствует.

Злобин устало махнул рукой.

Весь доклад шефу отнял у Злобина десять минут. Игнатий Лойола слушал вполуха, чертя чертиков на клочке бумаги. А потом вынес вердикт: сливать все на территориалов и больше в это дело не лезть.

Злобин почувствовал себя собакой, взявшей след, но ни с того ни с сего получившей пинок под ребра.

— Это же Москва, Андрей Ильич, — продолжил сеанс психотерапии Сергей. — Пока мы по провинции топали, здесь все сто раз переиграть могли. Скорости у людей здесь другие.

— И возможности, — вставил Злобин.

Он вспомнил Мишу Барышникова. Он так же пытался втолковать Злобину, что Москва — это не город, а Зазеркалье.

— «Мы все здесь не в своем уме, — сказал Алисе Кот», — произнес Злобин.

Сергей недоуменно уставился на Злобина, не донеся ложку до рта.

— Не обращай внимания. [50]

Хозяйка принесла заказ, расставила на столе тарелки, пожелав приятного аппетита, степенной походкой удалилась.

Злобин с удивлением посмотрел на толстую отбивную, которую двумя ладонями не накрыть. От таких щедрых размеров в общепите успел отвыкнуть. Почему-то вид сочного мяса вернул интерес к жизни.

— У тебя какие-то соображения остались? — спросил Злобин. — Выкладывай, интересно будет послушать, о чем ты, молчун, всю дорогу думал. Хоть и толку от наших мыслей, как выясняется, никакого.

Сергей прожевал кусочек мяса, покачивая головой из стороны в сторону и блаженно щурясь.

— Была пара мыслей, Андрей Ильич. Вы про сверхдрессировку животных что-нибудь слышали?

— Это когда их дедушка Дуров гипнотизировал? [51]

— Ага. — Сергей вновь блаженно засветился лицом. Оказалось, уже по другой причине. — Была у меня барышня с невероятным размером бюста. Первая грудь курса! На биофаке училась. Так она на этой теме чуть-чуть задвинута была. А в остальном нормальная девчонка. Но ходить с ней по улицам было невозможно. Каждого кошака бродячего норовила загипнотизировать. Стреканет он от нее через дорогу, моя Лида тут же заявляет, что это она кошке странслировала мыслеобраз.

— И ты это терпел?

— Андрей Ильич, брак — это победа воображения над проницательностью.

— Так ты еще и женился на ней!

— Я же говорю — победа, — улыбнулся Сергей. — В моем случае, проницательность была побеждена на полгода. Потом расплевались. Но бог с ней. А с собачками вопрос занятный, согласитесь. Представьте себе, что кто-то владеет способностью к сверхдрессировке «по Дурову»? Ему ни черта не стоит натравить стаю на любого. А мы утремся и спишем смерть на несчастный случай.

Злобин отодвинул полупустую тарелку.

— Продолжай.

Сергей запихнул в рот кусок побольше, быстро заработал челюстями, проглотил.

— Уф, кайф-то какой! — простонал он. — Ладно, едим и едем дальше. Остановился я на человеке. Теперь посмотрим на него глазами стаи. Помните, что Семен Сазонов сказал? Те ребята, что за оборотнями гоняются, считают, что у псовых произошел «выверт» сознания. На человека они охотятся, потому что лучше всего его знают. Как добычу, естественно. А теперь представьте, как стая смотрит на того, кто им не по зубам? Кто над ней властвует, кого надо слушаться, нет, кого невозможно ослушаться? — Сергей помолчал, дожидаясь реакции Злобина. — Он для них Бог. Волчий Бог!

Злобин молчал, переваривая услышанное.

— Прокуратуре он не по зубам, — едва слышно произнес он. — Не тот уровень.

— М-м-м! — не прожевав, Сергей снова заговорил. — Не согласен. Все, что ходит на двух ногах в ватерклозет, подлежит следствию и суду, так я считаю. Пусть он трижды Бог. Но вычислить его можно на раз.

— И как, интересно?

— Элементарно. По признакам. — Сергей наклонился над столом. — Андрей Ильич, вам со мной повезло, как Ватсону с Холмсом.

— А не иначе? — усмехнулся Злобин.

— История нас рассудит, — улыбнулся Сергей. — Короче, при биофаке была группа трехнутых на всю голову хуже, чем моя Лидка. Она с их главным любовь закрутила, поэтому мы и разбежались, если честно. Но это ерунда. Охота на оборотней — это от них мода пошла. Старший курс еще снежного человека мечтал заарканить, а они на Алтай выезжали. Мечами местных одичалых шавок рубали. Как вам информашка?

— Как раз на сон грядущий.

— Лично я спать не собираюсь. С вашего разрешения, Андрей Ильич, но исключительно по личной инициативе и под личную ответственность я пару звоночков сделаю. Подниму старые связи. Одобряете?

Злобин нахмурился.

— Серега, не забывай, нам дали команду слить воду и ждать дальнейших указаний.

— Ну-у, — разочарованно протянул Сергей, отвалившись на стуле.

— Говорю это, чтобы ты меру знал и не зарывался. Только отзвонишь. Никаких активных действий!

К Сергею тут же вернулось в хорошее расположение духа.

— А если мне придется поступиться принципами и кое-где заночевать?

— Меня это не касается. Я имел в виду процессуальные действия.

— И я про процесс.

— Иди ты! — беззлобно отмахнулся Злобин.

Сергей рассмеялся.

— Так, теперь о грустном, — Злобин перешел на начальственный тон. — Утром у меня печальные хлопоты. Друга хоронят. Тебя это не касается. До одиннадцати утра действуешь по личному плану. Встречаемся…

— Давайте здесь. Заодно позавтракаем по-людски.

Злобин согласно кивнул.

— Еще что? — Он, задумавшись, сунул руку в карман. — Вот что. Я выйду покурить. А ты закажи кофе. Под него и договорим. Что-то у меня от московских скоростей голова уже плохо варит.

Он вышел на улицу. С наслаждением вдохнул холодный воздух.