Орион взойдет (с примечаниями переводчика)

- Я знаю, я как раз сочинил для тебя песню, мой друг.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну же... я говорил тебе, что дома был сочинителем всяких баллад.

Позволь, спою - без сопровождения...

Доктор сказал - диета: так есть, а вот этак пить.

Я кивнул и подумал: все-таки будут кормить.

Потом заглянул в тарелку - крохи, но главная боль:

В моем бокале водичка, а не алкоголь.

Боль! Боль! Боль! Водичка не алкоголь!

Боль! Боль! Боль! Водичка не алкоголь!

- Неплохо для тебя, - буркнул Элвин.

Плик вернулся в свое кресло.

- Слушай дальше.

Милка, моя умилка! Я в ужасной тоске

Кормят меня как птичку, ругая при каждом глотке.

Мой рацион, голубка, очень похож на ноль,

Но хуже всего: водичка не заменит мне алкоголь.

Боль! Боль! Боль! Водичка не алкоголь!

Боль! Боль! Боль! Водичка не алкоголь!

(Следующий куплет требует женского голоса.)

Миленок мой, приободрись, голубем не стони.

Знаю я верное средство: вот как будем одни,

Прыг в постель и, как хочешь, метель. Но уж изволь

Забудь про диету u алкоголь.

Боль! Бо...

- Ну-ка, цыц! - воскликнул Элвин, сжав кулаки. - Ты решил еще посмеяться надо мной, тощая свинья, жалкий пьянчуга?

Плик потянулся к трубке и горшочку с табаком.

- Да нет же, с чего это ты взял? Во всяком случае, не более над тобой, чем над собой.

- Целый месяц я испоганил на тебя и твою охрану...

Побагровевшие от выпитого щеки англемана приобрели еще более густой оттенок.

- Трудись на свою паршивую Ложу, получишь повышение за труды, переведут на следующую ступень... Назовут клоподавом первого класса, что там у вас на этот счет принято. Или ты полагаешь, что мне приятно сидеть в твоей конуре, да еще чтобы гулять выпускали только на коротком поводке?

- Ага, и к кошкам на ближайшую крышу. Они выбрали мой дом не просто из-за расположения, но и потому - ты, сукин сын, сам знаешь это - что моя жена уже год как в могиле, и я не шляюсь...

- Если ты считаешь, что я преднамеренно... это оскорбление, сэр.

Они яростно глядели друг на друга через стол, напряженность, собиравшаяся неделями, готова была разразиться грозой... Бурю унял один из стражников - он вошел, как всегда, при ноже - они следили, чтобы Плик оставался в доме, и сопровождали его в городе по различным оказиям.

- К вам гость, - объявил он, Вошел Иерн. Аэроген скинул дождевик, но влага еще покрывала лицо, казалось, источавшее запах вечернего дождя. За ним невозмутимо следовал его собственный адъютант.

- Добрый вечер, - сказал Иерн на англише.

- Рад, рад, рад и еще раз рад! - Плик сорвался с места и, оступаясь, рванулся навстречу другу. - Кому еще, кроме Лозочки, могу я так радоваться? - булькнул он, отступив назад. - Ну как ты, старина?

- Дела все, - рассеянно отвечал Иерн. - А ты?

- Хм, здесь, конечно, уютно, меня просто завалили развлечениями; прогулки там, театры, книги, сам представляешь - но время все равно тянется, как резина... Но к черту мои горести - в особенности если ты принес мне свободу. Так ведь?

Иерн помедлил.

- В известной мере.

Они разговаривали на англее. Элвин Халмер недоуменно кашлянул.

- Да-да, правильно. - Иерн перешел на англишекий. - Мой охранник все понимает. Но, все равно, извините. - Он решил приступить к делу. - Я пришел, чтобы обсудить свои планы с вашим гостем.

- А почему в такой поздний час? - спросил Плик.

- По вполне очевидной причине - чтобы не привлекать внимания. Теперь в Сиэттле маураи кишмя кишат, как, наверное, и в каждом городе Союза, в который могут добраться. Сумели даже еще прислать.

Плик внимательно посмотрел на Иерна:

- Итак, ты решил встать на сторону северян.

- Умм... в известной степени. Но я не могу разговаривать с тобой о подробностях, пока ты не примешь решения.

Они сели. Элвин заставил себя проявить гостеприимство и предложил выпивку. После того юропанцы не замечали остальных.

- ...Я отправляюсь с Роникой на север. Вне сомнения, ты прекрасно понимаешь, в чем дело, но я обещал молчать, да и, по сути дела, мне ничего не сказали, обещали все объяснить в пути. Не хочешь ли ты отправиться с нами? Учти, на все уйдет год или два. Если ты откажешься, весь этот срок тебя продержат здесь в заключении. Но здесь ты сохранишь все развлечения, которые только что перечислил, а в тех краях, где мы окажемся, о них придется забыть.

- Ну вот, уже и разговариваешь, как она.

- Неужели? Ну что ж... я попросил за тебя, она уговорила своих начальников; словом, Ложа тебя приглашает.. Я считаю, что ты заслужил, чтобы тебе предоставили право выбора. Там тебе будет менее одиноко. Но вообще-то не исключено, что подобное приглашение принимать просто глупо.

Плик вспыхнул.

- Глупо? При чем тут скулящий от страха слабый умишко, когда представляется шанс увидеть гибель богов? Конечно, я согласен!

Иерн пристально разглядывал его: тени порхали по худощавой физиономии поэта, а в глазах его мерцали отсветы очага.

- Не понимаю тебя.

- Неужели ты, изгнанный принц, не понимаешь? - полились слова. Плик отчаянно зажестикулировал. - Ну что ж, такое часто бывает; он не знает себя самого - кто он есть и кем был прежде, пока не вернет своего королевства или не встретит смерть. Здесь ты попал в миф; понимаешь, полностью погрузился в него. Ты стал на сторону Ориона, а в этих краях он - спящий герой, который пробудится, чтобы освободить свой народ, или же гигант в цепях, который разорвет свои оковы и приступит к отмщению. Мертвецы оставляют свои могилы. В этой дождливой земле я увидел, как древний мериканский дух восстает из земли, в которой он покоился столько столетий, и основания мира уже сотрясаются...

- Плик, ты пьян, ты снова напился.

- А как же иначе? Иди сюда, выпьем, пока у нас еще есть такая возможность.

2.

Полог тумана, густого и белого, скрывал даже ближайшие деревья. От вечной сырости Тераи постоянно чихал... она отдавала могилой.

Безмолвие царило в доме. Изредка вдалеке запевала труба, но не призывая, а скорее скорбя о давно потонувших кораблях.

В хижине было и тепло, и светло, однако куда деваться от холода, ее обступавшего? Тераи видел причину в том, что хижина служит тюрьмой, и окна ее - на скорую руку - прикрыты прочными решетками, а входная дверь укреплена и забита гвоздями. Им с Ваироа была отведена половина домика, и через внутреннюю дверь были слышны голоса охранников в другой его половине. Они сидели за покером, Тераи хотелось выйти и присоединиться к ним, чтобы просто чем-то заняться, нарушить однообразие, но у него не было денег. К тому же игра игрой, но он сомневался в том, что его примут: скука заставляла северян недовольно коситься на пленников. Маураи могли бы завязать со своей стражей лучшие отношения, и теперь уже было поздно заводить дружбу.

Тераи расхаживал между стен из суковатой сосны. Трубка в зубах дымила, окутываясь собственным облачком, голубым и едким... Во рту уже стоял вкус горелой кожи, но что остается делать мужчине?

Ваироа сидя читал книгу. Вожди Волков щедро обеспечивали ими узников.

Еще у них было радио, фонограф и запас записей к нему. Ложа устроила на острове курорт для своих членов. В это время года окружающие хижины пустовали, или же редких гостей уговаривали переехать в другое место на остаток отпуска. Тераи мечтал, чтобы его допустили в мастерскую, и он мог бы заняться каким-нибудь ремеслом, но тюремщики имели строгий приказ остерегаться громадного маурая. Им с Ваироа разрешали прогулки на воздухе, однако всегда под строгой охраной.

- Из огня да в полымя, от монгов к норрменам, - тихо пробормотал он. Лучше бы мы оставались у монгов. Они обращались с нами намного лучше.

Не отрываясь от книги, Ваироа откликнулся. Он всегда умел делать несколько дел сразу.

- По-моему, вежливо извинившись, эти бы просто перерезали нам глотки.