Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде(СИ)

— Замечательно, давайте все сюда, — склонившись над штурманским столиком, ткнул в монитор карандашом, зачастил, — мы здесь, до них 200 миль, подойдём ближе. Сколько их, говорите? Слышите, парни, а как вы их прозевали, они откуда-то же пришли?

— Сэр, — извиняющимся тоном сказал акустик, — я сначала думал, что это двойные гребные винты, они так шумят, что звуки накладываются друг на друга.

— Ну, — капитан терял терпение.

— Их там больше двадцати!

— Это не шуточки, — лицо капитана стало серьёзным, — и они слишком близко от Сан-Динго. Броуд! — Он повернулся к вахтенному офицеру, — поднимай нас на перископную глубину, попробуем связаться с ребятами военной базы. Мик, — снова к акустику, — я хочу, что бы ты определил, кто это может быть. Они недалеко у мексиканских нейтральных вод, а есть ли у Мексики столько подлодок? Нет! — Сам себе отвечая, выразительно округлил глаза капитан.

Пока оператор связи готовил сообщение, лодка с помощью рулей поднялась на уровень антенны-перископа. На всё про всё ушло не более пяти минут. Высунув перископ и антенну коротковолнового приёмника, ничего, кроме аномального шумового фона не услышали. Подняв ещё две антенны, оператор связи доложил, что и на ультравысоких частотах полный кавардак.

— Давайте по лазерному лучу отправим сообщение, — приказал капитан, — акустикам отдыхать, глубина 300 метров, скорость 32, курс 350 градусов, ГПБА — назад в лодку.

Закодированное, высокой плотности сообщение ушло на сигнальной частоте тихоокеанских спутников связи:

„От: военная подлодка „Эшвилль“.

Кому: Командующему подводными силами в зоне Тихого океана.

Установлен контакт, предположительно до двадцати неопознанных ПЛ в квадрате 031.32№ с.ш.118№з.д. Предположительный курс зеро-зеро, скорость и глубина не установлены. Так же замечена надводная активность. Выдвигаюсь в сектор G1“.

Через один час и двадцать минут капитан Карвел, приказал сбавить скорость — лодка ещё по инерции раздвигала толщу воды. Когда скорость упала до 16 узлов, вновь выдвинулась инфразвуковая антенна пассивного наблюдения.

— Жду доклада, — командир нетерпеливо вышагивал по отсеку.

— Сэр, они действительно направляются к базе в Сан-Диего. Скорость 7–8 узлов. Глубина 30 метров. Работы гидролокаторов в активном режиме не наблюдается, скорей всего, как и мы пассивно пасут.

— Продолжайте наблюдение, — высунувшись в коридор, капитан позвал помощника, — Броуд! Чёрт побери, Броуд!

Тот на ходу застёгивая ширинку, мчал в рубку.

— Так, Броуд. Поставь людей на слежение и управление огнём, мне это всё не нравиться, — резко развернувшись, бросил связисту, — по „низкочастотной“ ни чего не было?

Получив отрицательный ответ, вернулся к акустикам и вовремя — стянув наушники, старший техник на крутящемся кресле развернулся к нему.

— Капитан! Около десяти подлодок всплыло, вокруг них какая-то суматоха!

В это время встрял, ожив оператор, сидящий у консоли стационарного сонара:

— Сэр, смотрите, что отразил импульс. Похоже на мины.

— Чёрт побери! Поворот право руля! — Капитан заорал так, что вздрогнули даже сидящие в наушниках. При всём своём оптимизме и вере в своё оружие, Дэниел Карвел рассуждал всегда здраво: оказавшись, даже предполагаемо на минном поле, самое оптимальное было — „бежать, бежать, бежать“.

— „Рыбачки, тралят“! — Перекривляя гнусавый голос акустика, капитан скривил губы.

— Сэр, на курсовом и боковом гидролокаторе большое количество малогабаритных объектов, — голос старшего техника, несмотря на сухой военный стиль изложения, дрожал от возбуждения.

— Полная остановка! Броуд, перископная глубина! Мне срочно нужна связь.

Огромный бронзовый гребной винт, закрутил в обратную сторону, тормозя многометровую тушу субмарины весом в семь тысяч тонн.

— Мичман, что с подлодками?

— Часть следует прежним курсом. Непонятно почему не реагируют с базы, их должны были уже заметить. А те, что всплыли… — после паузы, — некоторые погружаются, уходят… левей. Одна лодка очень близко — две, три мили от нас. Сэр! На поверхности похоже катера или…чёрт их разберёт! — Акустик сидел пунцовый от стыда.

Лодка всплывала, медленно удаляясь от чужих лодок кормой вперёд. Неожиданно у всех похолодело внутри — по обшивке корабля заскребло, застучало. Не смотря на толстый металлический корпус, казалось, что они сидят в незащищённой консервной банке.

Вжав голову в плечи, акустик почему-то боясь произнести слова вслух, показал рукой вверх — звук собственно оттуда и шёл.

— Прекратить всплытие, — тихо приказал капитан. В эту минуту субмарину сотряс взрыв. Никто не удержался на ногах, всех подбросило вверх и кинуло в бок, кто стоял, оказались на четвереньках. Люди начали было подниматься, но лодка, дёрнувшись вниз, напоролась ещё на мину или две — удар по щиколоткам был сильней или возможно так всем показалось. Моргнул свет, в рубке раздался запоздалый сигнал тревоги, по подводному кораблю шла знакомая вибрация — продувался главный балласт.

— Несанкционированное включение!!! — Кричал помощник.

— Господи Боже! — Старший техник очумело таращил глаза, — да может ли быть такое, чёртова автоматика!!!

— Всплыли как помёт бегемота! — Мрачным юмором прокомментировал капитан, и тут же скороговоркой отдав распоряжения, вцепился в визир перископа, пытаясь рассмотреть в инфракрасном диапазоне чужака. Впрочем, небо (ни чего себе) озарялось всполохами Северного сияния так, что в двух милях был прекрасно виден низкий профиль с невысокой надстройкой.

— Субмарина с неклассической компоновкой рубки, а позади на палубе, представьте себе, орудие, — прокомментировал капитан, — не пойму что там за ней на волнах болтается…. Не может быть — самолёт! Гидро!

„Где-то я читал о таких штуках“, — озадаченно вспомнил капитан, меняя азимут наблюдения вслед заскользившей на поплавках крылатой машине. Он так увлёкся видом взлетающего самолёта, что когда боковым зрением увидел вспышки, не сразу сообразил — с чужой лодки из пушки открыли огонь.

Его уже, оказывается, дёргал помощник, докладывая, что повреждения локализованы, что они готовы к погружению, что по СНЧ прошло сообщение, и его уже расшифровывают.

Лодка задрожала от попаданий снарядов — не понимающий помощник вытаращил глаза.

— Полный назад, торпедная атака!!! Ребята видят этого сукиного сына? Не погружаться, у нас наверняка новые дырки в корпусе.

Две самонаводящиеся 533-мм торпеды промазать не могли ни как. Над океаном прогремели два взрыва, расколовшие японскую субмарину I-15 на три части. Пилот влетевшего E14Y1 знал о вражеской подлодке — японский акустик, прозевав подкравшуюся вражескую субмарину, не мог не расслышать взрывы мин, о которых сразу доложил. Увидев всполохи взрывов, лётчик заложил вираж, заходя в пике на торчащую из воды рубку вражеского корабля.

О чём думал в то момент лётчик-камикадзе? Наверное, о том, что ему не придётся ждать полчаса подлёта к целям и всё разрешится уже сейчас. И то, что многие, а может и никто из его отряда не выполнит своё задание — собьют на подлёте. А значит, боги ему благоволят — у него есть цель и он встретит свою смерть с достоинством. Расчётливо правив самолёт в кормовую часть лодки, он чувствовал удовлетворение.

Однако современная лодка это крепкий орешек и просто так тонуть не собиралась. Ни кто из команды корабля не догадывался об истинной причине взрыва, предполагая, что они снова напоролись на мину. Капитан Карвел почему-то винил в этом акустика, который не смог отличить рыболовецкий трал от звука сбрасываемых в воду мин и теперь бедному парню доставалось.

Лодка потеряла управление и ход, вся кормовая часть ушла под воду, соответственно нос задрался на 25 градусов. Команда боролась за живучесть корабля, ползая по наклонной палубе.

Для капитана произошедшее было абсолютно за рамкам понимания. Расшифровка радиограммы, в которой объявлялась „КРАСНАЯ ТРЕВОГА“ ничего не объясняла. Однако помощник доложил, что, наконец, связь восстановилась. Незамедлительно отослали сигнал бедствия и сжатый пакет оперативной информации. А узнав о массированной атаке на США, Карвел обрёл спокойную рассудительность, к нему даже вернулся его неизменный оптимизм — не один он лопух, не с ним одним такая чертовщина случилась. А то, что это именно чертовщина он не сомневался — наконец вспомнил, у кого в морском флоте были подводные авианосцы.