Невинные дела (Худ. Е. Капустин)

— Каждый предпочитает возвышенную смерть! — сказал Деневен.

Господин Пертупулеску раскатился гулким хохотом:

— Хо-хо-хо! Вы чрезвычайно остроумны, господин Деневен!

— А вы многословны, господин Пертупулеску.

— Заканчиваю, заканчиваю… Вы сегодня читали: какой-то спрыгнул с семнадцатого этажа. В кармане нашли записку. Причины банальные: без работы, задолжал за квартиру, просит побеспокоиться о его семье. Но позвольте, кто обязан беспокоиться, с какой стати? А ведь мог обеспечить семью. Наши молодцы, когда видят, что такой перебросил ногу через перила, — цап за фалды! — ну, потом, конечно, легкое интервью: как, что, почему? Понятно, зачем человеку прыгать в речку или с крыши бесплатно, если мы предлагаем за участие в нашей постановке умеренное вознаграждение. Все-таки семье поддержка. Если уж дошло до самоубийства, почему не сделать бизнес? Каждый понимает. Так что недостатка у нас нет. О, самоубийцы — самый покладистый народ, совершенно незаменимы для рекламы.

— Я хотел бы наконец знать… — сердито перебил господин Деневен.

— Минуту, только одну минуту! Сейчас станет все ясно… Подтяжки — мелочь… Как я доложил, мы расширяем масштабы. Вот вам пример. Мы готовим крупную рекламную постановку… Простите, имен не назову, профессиональная тайна! Важна, впрочем, сущность. Тоже требуются самоубийцы. Представьте себе: в дом кинозвезды ночью врываются трое вооруженных. Под дулами револьверов она отдает ожерелье, браслеты, они требуют еще, она достает бархатный ящичек, раскрывает, они ждут драгоценностей, она выхватывает из ящичка револьвер — бац! — один наповал, бац! — другой наповал, третий бежит, стрельба, крики, переполох, паника! — боже мой, какая реклама! Вы же представляете, господин Деневен, завтра у ее дверей будет очередь: крупнейшие кинофирмы будут ее умолять о контрактах, она будет диктовать! Вот она сама жизнь — реклама! И заметьте, мы берем очень умеренно, вполне сходные условия…

— Но, черт возьми, — не выдержал наконец господин Деневен, — к чему вы рассказываете мне свои рекламные сказки?

— Господин Деневен, мы сделаем вам изумительную рекламу! — торжественно сказал господин Пертупулеску и даже из кресла поднялся, как бы подчеркивая этим торжественность минуты.

— Вот уж в чем не нуждаюсь! — презрительно скривил губы господин Деневен.

— Достаточно известен!

— Не говорите, господин Деневен! — горячо возразил председатель анонимной компании. — Господь бог всемогущ, но разве он отказывается от рекламы? Посмотрите, у него-то и публики всего-навсего был один Адам, а какую устроил рекламу, выточив из грубого мужского ребра изящную женщину!

— Какая же тут реклама? — возразил Деневен. — Ребро сломал, да еще из него жену сделал — двойная неприятность!

— Хо-хо-хо! — загремел Пертупулеску. — Вы чрезвычайно остроумны, господин Деневен! Но позвольте вам заметить: верные божьи слуги в тысячах церквей рекламируют господни чудеса. И мы сотворим вам чудо! Да, невиданное чудо! Конечно, господин Деневен, ваши детективные подвиги знамениты, но публика глупа и капризна, ко всему привыкает, ей надо щекотать нервы! За какие-нибудь ничтожные пятьдесят тысяч мы организуем вам изумительную рекламно-мистическую феерию! Похищенные драгоценности индийского раджи! Таинственно украденный величайший в мире магический бриллиант "Великий Голубой Лев"! И вы, только вы один, его находите. Вы ловите неуловимого авантюриста и хотите — эффектным выстрелом убиваете его наповал, хотите — защелкиваете наручники, тащите его в тюрьму, в суд — боже мой, какой эффектный процесс! Электрический стул! Все в нашей воле, господин Деневен! У нас есть в запасе набор эффектных самоубийц, особенно если их подкормить… Что вы на это скажете? Мировая сенсация!

Через полчаса, после детального обсуждения (закончившегося, кстати сказать, снижением гонорара с пятидесяти до пятнадцати тысяч), господин Деневен вызвал своего помощника господина Грутфи и познакомил его с господином Пертупулеску, а также с гениальным планом. Затем господин Грутфи был откомандирован в качестве уполномоченного для связи с анонимной компанией "Жизнь — это реклама!". Конечно, цель тут была особая, и ее отлично понял и господин Пертупулеску. Нисколько не обижаясь на проявление делового недоверия, он сказал:

— Мы рады показать товар лицом, и с благодарностью принимаем талантливое содействие ближайшего помощника столь прославленного детектива.

А на следующий день господин Грутфи уже имел возможность доложить своему патрону, что всякие опасения можно отбросить: господин Пертупулеску не из мелких жуликов, способных унизиться до бегства с двухтысячным задатком. Нет, Джон (Ион) Пертупулеску — вполне солидный, достойный доверия аферист, который не разменивается на мелочи, а умеет поставить дело на широкую ногу.

14. "Голубой Лев" делает прыжок

Через два дня господин Грутфи известил своего шефа, что индийская инсценировка подготовлена на славу. Господин Пертупулеску, несомненно, талант, соединивший в себе качества делового человека и вдохновенного художника высшей марки.

— Вы увидите, господин Деневен, каких он выставил молодцов в своем индийском особнячке! Секретарь со своей подвесной черной бородой тоже очень внушителен. Черт возьми, у этого Пертупулеску учиться бы режиссерам наших опереток!

Дело, как уже известно, началось с изумительного объявления в газете "Время". Вряд ли стоит повторять историю уже нашумевших событий. Но вот, когда господин Деневен с индийским секретарем и индийским племянником вошли к самому радже, журналисты остались за дверью. Увы, они ничего не видели, не слышали, они не подозревали, что был один момент, когда их готовы были пригласить внутрь. Они были всего лишь на волоске от сенсации, которая затмила бы все предшествующие! Но их не позвали, и они так и не узнали, что случилось за закрытой дверью.

А случилось то, что господин Деневен, переступив порог, увидел восседавшего в кресле господина Джона (Иона) Пертупулеску без всякой подвесной бороды. Это было против плана инсценировки, ибо господин Пертупулеску должен был в роли раджи выйти к журналистам и сказать несколько слов на ломаном языке. Это, конечно, должно было бы усилить эффект!

— Здравствуйте, господин Деневен, — приветствовал знаменитого детектива председатель анонимной компании "Жизнь — это реклама!". — Надеюсь, ваш фальшивый бриллиант произвел впечатление на журналистов? Никто ничего не заподозрил?..

— Можете быть уверены, Пертупулеску, покажи я им в этот момент обломок булыжника, их ослепило бы голубое сияние "Великого Льва"! Но разве вы не выйдете к народу, великий раджа?

— А не кажется ли вам, господин Деневен, что это преждевременно? — спокойно возразил председатель. — Ведь бриллиант все-таки не настоящий, мы-то это знаем…

— Что за чепуха! — Деневен чуть не удивился. — Не собираетесь ли вы, Пертупулеску, рассказывать мне, что "Голубой Лев" существовал в действительности?

— Нет, не собираюсь, — Пертупулеску говорил все так же невозмутимо. — Но есть другой бриллиант, и он настоящий. Он у вас. Вы его должны вернуть.

Деневен делал отчаянные усилия, чтобы не проявить удивления.

— Глупые шутки! — сказал он, чтобы хоть что-нибудь сказать: он ничего не понимал — положение, исключительно неприятное для знаменитого детектива!

— Да, другой бриллиант, — тянул Пертупулеску и, вдруг заглянув в глаза Деневену, быстро спросил: — Разве не настоящий бриллиант Чарльз Грехэм?

И знаменитый детектив моментально понял: он одурачен! Ах, осел Грутфи, как он не пронюхал, что шефу готовят западню.

Значит, вся эта анонимная компания — лишь инсценировка для того, чтобы завлечь его, знаменитого детектива?