Покушение на Тесея (др. изд.)

А раз так, то где-то впереди будет состязание самых красивых женщин Эллады, как бы выборы мисс Греция, где воспитанный медведицей Маугли тех времен Парис отдаст предпочтение Афродите, которая пообещает ему любовь самой красивой женщины в мире. И тогда начнется кровавая суматоха вокруг Прекрасной Елены…

Елена достанется Парису!

Значит, даже если набег и удастся, то Тесей недолго будет наслаждаться любовью спартанской красавицы. Иначе Афродита никогда не посмела бы наградить ею Париса. А это значит то, что либо похищение Елены не состоится, либо Диоскуры настигнут Тесея, и тогда… тогда в самое ближайшее время Кора может возвратиться домой, выполнив или провалив задание.

Пока что разведка Коры, не найдя, где скрывается Ариадна, узнала много интересного и, возможно, полезного. Во-первых, оказалось, что Дедал живет в Афинах, делает вид, что он простой кузнец, даже отрастил длинную бороду и красит ее хной. Во-вторых, стало известно, что Пирифой появился среди магнетов недавно, победив в бою совсем уж забытого предыдущего вождя, а может быть, помер тот вождь… Магнеты были племенем мелким, плели корзины, ловили рыбу и никогда не стриглись. Их и за людей-то мало кто считал. На самом деле Пирифой был сильным малым, от него не было спасу соседним деревням, но, конечно же, настоящим героем или царем его никто не считал. Так что и Феаку эта дружба была непонятна и тревожна. Верные люди уже проникли в Спарту, к сожалению, там не было сейчас кентавров – какая-то очередная размолвка с лапифами закрыла для них ворота того города. Но удалось проникнуть во дворец, достичь ушей Кастора и донести до него мысль об опасности для Елены. Кастор взбеленился – братьям давно уже не нравилось то, что некие внешние силы пытаются разыграть Елену как политическую карту. Так Кастор и сказал человеку Феака, который побывал в Спарте. А так как в карты еще никто играть не умел, то Кора отнесла это выражение к издержкам ВР. Елену охраняют, а возможно, удастся сделать и больше…

Они опять сидели за столиками во дворе конюшен Фола. Фол был мрачен, он был у какого-то местного оракула, и тот предсказал ему близкую кончину от отравленной стрелы Геракла. Это было необъяснимо и даже обидно разговорчивому ученому кентавру, он все порывался отправиться на поиски Геракла, чтобы выяснить, что за этим таится, но никто в те дни не знал, где скитается герой после очередного своего безобразия, а Кора советовала Фолу сбегать к более солидному Дельфийскому оракулу, может, он опровергнет местное предсказание.

Был вечер, жена Фола приносила им молодое, мутное, легкое, но хмельное вино, звезды, хоть и зимние, горели ярко и висели низко. И Кора представила себе, как тонка перегородка между нею и тем миром, где Милодар расшифровывает в компьютерном зале ВР-центра данные о ее существовании. Если не забыл… или сам не умер от старости…

– Завтра приезжает Пирифой, – сказал Фол.

Налетел порыв ветра и проник сверху в окруженный стенами, но открытый с неба дворик. Фол опрокинул кубок вина.

– Не пей, – сказала его жена Феодосия, странного пятнистого раскраса кентаврисса, – нашему народу пить вредно. Ты же видишь, как спивается молодежь. Это плохо кончится.

– Для меня – точно, – согласился Фол. Феак напился и заснул тут же во дворе, под снежком.

Фол со вздохом отставил пустой кубок и стал клониться вправо. Кора испугалась, что он упадет в очаг, горевший посреди двора, и с помощью жены осторожно уложила его на кошму.

– Все ли будет готово к приезду Пирифоя? – спросила Кора.

– Я молю богов, чтобы так и случилось, – ответил Хирон.

– Пожалуй, к ним по этому вопросу лучше не обращаться! – сказала Кора.

* * *

Приезд Пирифоя был обставлен куда скромнее, чем можно было ожидать, если судить по сплетням о нежной дружбе двух молодых героев, заполонившим Афины. И если бы Кора не была предупреждена друзьями заранее о том, что Тесей так и не отказался от дикой затеи, она могла бы проспать и появление Пирифоя, и даже отъезд друзей-героев за Прекрасной Еленой.

Но Кора была предупреждена.

Она выехала верхом на своей мирной кобылке Партенопе к северным воротам, которые, несмотря на туманный, зябкий, припорошенный инеем голубой час, были открыты. Возле них стояла группа всадников – небольшой отряд фракийцев, славных своим умением быстролетно и неустанно скакать на лошадях. На стене среди редких зубцов были видны ранние зеваки – в Афинах ты мог рассчитывать на зеваку даже в полночь. Под взглядами фракийцев Кора отъехала несколько в сторону, за выступ, прикрывавший городские ворота. Кора была одета по-мужски, голова ее прикрыта небольшим кожаным шлемом и волосы убраны под него, так что решить издали, юноша это или амазонка, не было возможности. А так как после войны с амазонками их корабли нередко приходили в Афины, то никто уже не удивлялся ни их одежде, ни странному акценту, ни поведению, непривычному для молодой женщины.

Солнце еще не поднялось, тянулся томительный рассвет. Переступали ногами кони, воины горячили их, и порой кто-нибудь вырывался из строя отряда и несся в сторону, затем останавливал коня и шагом возвращался к товарищам. Вдали из мглы зимнего тумана послышался шум копыт, как шум лавины. Фракийцы сразу насторожились и замолчали. И тут же, словно сверив часы, изнутри, из города, также послышался шум – гремели по каменным мостам окованные колеса колесниц и звенели подковы.

Все происходило точно так, как и было обещано Коре ее соглядатаями.

«Ах ты, мой милый Тесей, – не без злорадства подумала Кора, – ты решил обмануть свою главную охранницу, но на этот раз не получилось».

Они возникли почти одновременно.

С севера с гиканьем, не боясь разбудить мирно спящие за стеной кварталы Афин, мчались магнеты; волосы их, лишь перехваченные кожаными тесемками поперек лба, развевались сзади, как черные рваные флаги, а одежда, сшитая из шкур, делала их похожими на обезьян. Впереди толпы магнетов несся ладно сложенный, могучий воин в шлеме, украшенном петушиными перьями, в медных доспехах и с коротким копьем в руке.

Из ворот навстречу ему куда сдержанней и медленней выехали несколько колесниц афинского царя. На передней стоял он сам. За колесницами скакала сотня царской охраны – легковооруженные и быстрые воины, приученные к бою на мечах и метанию дротиков.

При виде Тесея Пирифой осадил своего вороного коня и спрыгнул на землю. Тесей перекинул вожжи колесницы возничему и тоже спустился на землю. Одет он был без торжественного блеска, с коим положено выезжать на бой афинскому монарху. Шлем его был круглым, без украшений, а латы как у простого воина. Даже поножи были простыми и гладкими.

Цари поспешили друг к другу, широко раскрыв объятия.

Кора оглянулась. Ее союзники запаздывали.

Нет, вот подъезжает кентавр Фол.

– Здравствуй, друг. Где же посылка из Спарты?

– Молчи, – прошептал Фол.

Из повозок и больших фур, которые опоздали вчера вечером к закрытию ворот и теперь, проведя ночь у стен столицы Аттики, ожидали, когда откроются ворота и можно будет въехать на рынок или по иным торговым делам, вылезали любопытные – куда от них денешься?

Тесей что-то крикнул фракийцам, и они помчались к скоплению повозок, веля любопытным спрятать свои рожи от греха подальше.

Обняв друг друга за плечи, Тесей и его союзник направились к воротам, где уже был поставлен столик и на нем кувшин с вином, два серебряных кубка и нарезанный сыр.

Кравчий разлил алое вино по кубкам.

Пирифой прошел совсем близко от Коры, и она смогла разглядеть его.

Самые дурные предчувствия оправдались.

Новый друг Тесея, увозивший героя в смертельно опасное путешествие, был знаком Коре. Это был не кто иной, как Кларенс, претендент на престол в Рагозе и, самое главное, соперник принца Густава по несостоявшейся дуэли. По каким-то своим соображениям, а может быть, и не без сговора с герцогиней, он предпочел расправиться с Тесеем без дуэли.