Кошачьи врата : Преданья колдовского мира. Кошачьи врата

Келси сглотнула, горло по-прежнему саднило от красного тумана. Но темнота вокруг была такая полная, что девушка похолодела от нового страха: может, она ослепла. С трудом она подняла руку: силы, казалось, совершенно оставили её, потёрла закрытые глаза, снова открыла: густая темнота.

Густая… у неё как будто имелись свои, особые качества… давящая, сжимающая. Девушка упёрлась руками в пол и чуть приподнялась, рассчитывая только на слух. Ни звука. Может, слух тоже оставил её, как и зрение?

— Йонан! — никакого ответа на её крик. Где бы она ни находилась, она одна.

Келси ощутила тяжесть на груди. Это то, на что она уже привыкла надеяться. Рука её сжала холодный камень. Таким может быть любой булыжник. Жизнь и тепло, которые она ощущала в нём с самого начала, исчезли. Он мёртв…

Мёртв? Может, это и есть смерть, и она погрузилась из жизни в вечный мрак?

И только тут, когда от страха она уже начинала терять контроль над собой, Келси уловила не звук, а какую-то дрожь, становившуюся всё сильнее, проникавшую в её тело. Откуда-то пришла серия ударов, но не регулярного ритма, какой был у барабанов фасов, а словно биение сердца, сердца такого мощного, что его удары отдаются во всём огромном теле.

Чёрные ворота в брюхо чудовища… Может, то, во что она вошла, обладает собственной жизнью? Она отшатнулась от этого предположения: даже в земле, полной необычного и призрачного, такого существовать не может.

Девушка села и в темноте руками ощупала своё тело. Последние обрывки илбейна исчезли с ног, но на поясе в ножнах висел длинный нож — часть вооружения любого жителя Долины. Келси извлекла его из ножен, опасаясь выронить в полной темноте своё единственное оружие: по-видимому, камень оставил её.

Она и не пыталась встать. Держа нож наготове, Келси развела руки. И всё время в ней жил страх, что она ослепла, и что все её движения видят те, кто устроил её пленение. Но она не могла вечно сидеть тут, в ожидании нападения неизвестного.

Её камень задел за стену, послышался негромкий треск, и это каким-то образом нарушило ритм ударов, которые становились всё сильнее. Неожиданно рука её ударилась о какое-то препятствие, и Келси быстро ощупала каменную преграду: она не могла дотянуться до её верха, а в стороны стена уходила дальше её рук.

Держась руками за эту стену, она встала. Пол был холодный, неприятный, покрытый слизью, а стена тёплая, причём чем выше, тем теплее. Стена уходила далеко вверх, и даже встав на цыпочки, она не доставала до конца.

— Дрожь здесь ощущалась ещё заметнее, и Келси подумала, что её сердце отвечает биениями в том же ритме.

Она осторожно двинулась направо, ощупывая каждый шаг протянутым носком ноги, а пальцами руки держась за стену. Тьма заставляла её терять уверенность в себе, и Келси снова и снова пыталась вообразить, что же ждёт её впереди.

И тут рука её соскользнула с камня — дверь? Она медленно и осторожно повернулась. Пол казался достаточно надёжным. Руку с ножом девушка протянула дальше вправо и одновременно услышала и ощутила новое препятствие. Итак, дверь. Но по-прежнему никакого света, и дальше идти придётся с теми же предосторожностями. Может, лучше предварительно обойти всё помещение, прежде чем углубляться в это отверстие, которое может привести только к новому заключению.

Келси миновала отверстие и снова нащупала стену. Теперь она начала считать и вскоре обнаружила угол, там повернула и пошла вдоль новой стены. В трёх шагах дальше оказалось ещё одно отверстие, и из него донеслось дуновение воздуха. Но не чистого освежающего ветра, какой дует во внешнем мире. Здесь пахло влагой и разложением. Нет, сюда идти не стоило.

Вскоре Келси установила, что очнулась в комнате, в трёх из четырёх стен которой имеются проходы; третий был точно таким, как и два предыдущих. Итак, она должна была выбрать один из двух.

Она вернулась к первому и немного прошла вперёд: осязание подсказывало, что она движется по коридору. Ей не хотелось пользоваться руками: участки слизи на стенах встречались здесь чаще, иногда они соединялись друг с другом, и она часто проводила по ним пальцами. Келси очень старалась мысленно представить себе это место, но без помощи зрения её воображение было ограничено, и она вынуждена была признать, что ничего не может сделать, только идти, слепо нащупывая путь в этом тёмном лабиринте.

Пальцы её коснулись какой-то массы, зацепившейся за стену, массы влажной, сочащейся жидкостью, и от неё повеяло тем же запахом разложения, что и из второго прохода. Девушка торопливо вытерла руки о брюки, но теперь запах разложения сопровождал её всюду.

Дрожь становилась всё сильнее и… Келси мигнула, потом мигнула ещё раз. Она не могла ошибиться: впереди показался какой-то источник света, тьма больше не была такой плотной, как раньше. Она ускорила шаг и вздохнула с облегчением, когда темноту сменила серость. Теперь она видела стены и больше не боялась прикоснуться к тусклой чёрной массе, растущей на стенах, как мох на статуе в лесу.

Йонан! В сознании её всё время был воин Долины, каким она видела его в последний раз: кашляющий в тумане. Исследуя комнату, в которой она пришла себя, девушка установила, что его там нет. Где же он?

Серый свет теперь пронизывали красноватые лучи, и Келси испугалась новой встречи с дымом, который чуть не погубил их обоих, но уйти от света и снова погрузиться во тьму просто не могла. Красное становилось всё ярче. Казалось, что руки Келси покрылись кровью, выступившей из жил на поверхность. Стало теплее, гораздо теплее. Усилилась и вонь, но ни следа кушающего дыма, который выдыхали чудовища.

Ещё десять шагов, и Келси оказалась у нового отверстия. Опустившись на колени, девушка заглянула в пространство, заполненное красным светом. Она находилась на балконе или антресоли над большим помещением, открывшемся перед нею, и девушка застыла, прижавшись животом к камню, пытаясь сжаться и стать невидимой. Потому что она больше не была одна.

Их здесь разгуливало не меньше полудюжины, она не могла сказать точно, потому что они приходили и уходили, и только трое оставались постоянно на месте — на балконе, таком же, как её, но только у противоположной стены.

Но больше всего изумила Келси картина внизу. Среди человекоподобных фигур там возвышался огромный чан или цистерна размерами с большой бассейн. Он был заполнен не до самого края веществом, похожим на красную слизь, слизь постоянно булькала, выделяя зловещие пузыри, словно кипела на большой печи. И когда пузырь лопался, из него вырывался красноватый туман, который плавал как облачко, постепенно становясь всё прозрачнее, а из него назад в бассейн капала жидкость.

Те, кто приходил и уходил, просто стояли и смотрели… Келси перевела дыхание и постаралась сжаться, стать как можно меньше и незаметнее. Чёрный всадник, который атаковал её на лошади у камней… тут он повторялся снова и снова. Сарн! Даже в записях Долины совсем немного говорится о деяниях всадников-Сарнов… кроме того, что они полностью во власти Тьмы и отчаяния. На них постоянно надеты плотно облегающие чёрные плащи, которые кажутся приросшими к телам, с капюшонами, закрывающими лицо и оставляющими только отверстия для глаз. Руки в перчатках двигались дёргающимися жестами, как будто это был их способ общения.

Келси протянула руку к колдовскому камню. Но он, как и в тот раз, когда она только пришла в себя, казался холодным и мёртвым. Сила, на которую она могла рассчитывать, покинула её.

Дважды один из Сарнов в маске смотрел вверх, туда, где она пряталась. Келси плотнее прижималась к полу, но не могла решиться вернуться в тёмный лабиринт. Внизу началось движение, и она увидела, как из бокового отверстия выходят ещё четверо всадников, ведя перед собой пленных. Келси никогда не видела фасов при хорошем освещении, но сомнений не было: существа, которых тащили за верёвки, обвязанные вокруг шей, были фасами. Их втаскивали на карниз над бассейном, фасы упирались, и их приходилось тащить. И даже в непрерывном шипении лопающихся пузырей слышны были тонкие, мяукающие, полные ужаса крики.