Талисман (сборник)

Не забудьте о том, когда все это происходило. Возможно, и даже наверное, юноша моих лет, живущий теперь, в наше время, отнесся бы иначе, чем я. К мысли о чужепланетниках, контактах с иным разумом, о посещениях других планет теперь привыкли. И не потому, что вы, писатели-фантасты, приучили молодежь к этим мыслям. Они навеяны всем ходом развития науки, началом космической эры в истории человечества, всем, что происходило и происходит на наших глазах. В то время обо всем этом никто не думал или почти никто. Молодежь моего времени, как это и полагается молодежи, зачитывалась произведениями Жюля Верна, Уэллса, Беляева, но не так, не с такими мыслями, как теперь. Встреча с чужим разумом выглядела сказкой, и именно так воспринимался роман Уэллса «Борьба миров». Возможно, я ошибаюсь, но на меня, например, этот роман произвел, в свое время, впечатление сказки, увлекательной, но совершенно неправдоподобной. К тому же, я вообще мало читал фантастику, которая меня почти совсем не интересовала, предпочитая ей исторические романы, вроде «Айвенго».

Все это я говорю для того, чтобы вы ясно представили себе, к какому типу молодого человека я тогда принадлежал. И вот именно мне, менее других подготовленному, никогда прежде не думавшему ни о чем подобном, семнадцатилетнему пареньку, только что покинувшему школьную скамью, неожиданно и совсем просто было сказано:

— Хватит ли у тебя смелости перейти в наш мир?

Словно этот человек, внешне ничем не отличавшийся от других людей, спрашивал, не соглашусь ли я съездить на часок в Феодосию.

Я уже упоминал в своем рассказе, что до сих пор не перестаю удивляться тому, что встреча с тем, кого в наше время назвали бы «пришельцем», не произвела на меня особо сильного впечатления. Возможно, что в этом сыграло роль поразительное тождество его с человеком Земли. Я как-то сразу поверил в его реальность, если можно так выразиться. И ни на секунду не усомнился в полной серьезности его более чем необычайного предложения.

Еще больше меня удивляет, что я тогда, не задумываясь, ответил согласием и даже ВСКОЧИЛ, выражая этим полную готовность к немедленному действию.

ОН ОДОБРИТЕЛЬНО УЛЫБНУЛСЯ И, ПОТЯНУВ МЕНЯ ЗА РУКУ, ЗАСТАВИЛ ОПУСТИТЬСЯ НА ПРЕЖНЕЕ МЕСТО.

— Не торопись, — сказал он. — У нас времени немного, но его можно использовать полностью или частично. Я хочу использовать его полностью. А как ты?

— Конечно, — ответил я, — но пока не понимаю…

— Сейчас поймешь, — сказал он. — Ты обратил внимание на мое поведение?

— Вы очень спокойны.

— Не только спокоен. Я сижу почти неподвижно. Это имеет большое значение. И прошу тебя делать то же. Старайся шевелиться как можно меньше. Зачем это нужно, я объясню потом. Так вот, — продолжал он, после небольшой паузы, — из твоего рассказа я понял, что тебя ждут дома к шести часам. И будет лучше всего, если ты вернешься именно к шести. Мне кажется, что это просто необходимо! Чтобы иметь больше времени в нашем мире, ты совершишь переход за минуту до шести часов. Тогда в твоем и нашем распоряжении будет более полутора часов. По-моему, этого достаточно.

— Почему же не два? — спросил я, легко поняв, что он имеет в виду.

— Потому, что первые минуты нашего знакомства ты был очень неспокоен, много двигался и у тебя были слишком острые ощущения. Законы перехода еще не изучены нами, мы проходим стадию первых опытов. Никому неизвестно, что может произойти, если ты, например, вернешься назад раньше, чем пришел сюда, на берег, и встретился со мной. Получится совмещение двух разных событий в одном отрезке времени. К чему это приведет?… Ваши отдаленные потомки, приходившие к нам триста лет назад, тоже этого не знали. Но они предупреждали, что риск велик и его допускать нельзя. Мы следуем этим указаниям.

— А еще более давно? — спросил я. — Разве наши люди приходили к вам только один раз?

— Не знаю! У нас нет никаких сведений о более ранних посещениях людей вашего мира. Почему нет? Это загадка для нас. И мы уже никогда этого не узнаем. Вы — другое дело. Точно так же будет и с вами. Ты сам сказал, что о приходе первого нашего человека у вас никто не слышал…

— Вы же объяснили мою ошибку, — вставил я.

— Погоди! Переход этот произошел для вас в будущем, и потому вы еще не можете о нем знать. Но твои слова свидетельствуют и о другом. Вы ничего не знаете о нас вообще. Этого не могло быть, если бы мы посетили вас в третий и в четвертый раз. Ведь эти посещения были бы для вас в прошлом.

— Может быть, я не знаю.

— Это вряд ли. Такое событие должно быть известно всем.

— Выходит, — сказал я, — что вы больше никогда к нам не придете.

— Получается так.

— Как странно! — сказал я. — Для вас второй визит наших людей произошел раньше первого, а третий раньше второго. Если они были, конечно. Вы говорите, что вы — второй, а первый ваш визит еще только будет. Трудно представить себе все это реально.

— Да, очень трудно, — согласился он. — Но это факт. В будущем мы узнаем эти законы и научимся пользоваться ими. Так же, как вы.

— Вы говорите так, будто мы уже знаем эти законы.

— Верно! Но это происходит именно вследствие трудности, о которой ты сам только что говорил. В моем сознании ваша наука находится на триста лет впереди нашей. Для вас, конечно, наоборот.

Он задумался, а я не решался прервать его размышления. Мы просидели молча минут пятнадцать. В моей голове роились бесчисленные мысли, полный сумбур. Все же я отчетливо помню каждую из них. Странным и очень необычным было тогда мое состояние. Еще более странно, что я совсем не думал о том, что мне предстояло через какой-нибудь час.

Ожидая, когда он опять заговорит, я машинально следил за маленьким, неведомо откуда взявшимся на безоблачном небе облачком, которое медленно, СЛОВНО ЛЕНИВО, ПРИБЛИЖАЛОСЬ К СОЛНЦУ И НА МИНУТУ ЗАКРЫЛО ЕГО.

Он сказал:

— Разве тебе нечего спросить у меня?

— Слишком много, — ответил я. — Мне трудно разобраться в своих мыслях.

— Это пройдет, — сказал он.

— Например, так. Почему вы легко оперируете временем? Я имею в виду минуты, часы, годы. Разве у вас они те же, что и у нас?

— Да, те же. Мы живем в параллельных мирах. Наша планета и ее обитатели тождественны вашей планете.

— А история?

— Именно этот вопрос занимает нас больше всего. Потому-то мы и хотим, чтобы ты посетил наш мир. Нам хочется знать вашу историю. И сравнить ее с нашей.

— Где находится ваша планета?

— На этот вопрос тебе никто не ответит. Она здесь, совсем рядом! Но мы не видим вас, а вы не видите нас, Почему? Мы этого не знаем.

— Как же вы могли вообще заподозрить существование нашей планеты?

— Мы узнали о вас от ваших людей, пришедших к нам.

— А откуда они могли узнать?

— Этого мы также не знаем. Очевидно, научный прогресс пойдет у вас быстрее, чем шел у нас. Через триста лет вы будете знать больше, чем мы сейчас. Я не могу тебе сказать ничего более определенного.

— Почему вам понадобилось двадцать восемь лет для того, чтобы повторить первый опыт, о котором вы говорили?

— Потому что для осуществления перехода нужна огромная энергия. Мы не могли накопить ее раньше, чем за двадцать восемь лет. Не можем же мы для научных опытов лишать энергии всю планету.

— А сейчас?

— Сейчас мы воспользовались запасами, специально собранными за эти годы.

— И эта энергия расходуется непрерывно, пока вы находитесь здесь?

— Нет, она нужна только для самого перехода от нас к вам и обратно.

— А ее хватит для моего перехода? Ведь вы на это не рассчитывали.

— Рассчитывали, — ответил он. — И даже на большее.

— На что?

Он не ответил. Казалось, что его что-то беспокоит. И я впервые подумал, что опыт, на который я дал согласие, может оказаться небезопасным для меня.

Он догадался о моих мыслях. Как? Возможно, по выражению моего лица. Вообще этот человек был необычайно прозорлив и наблюдателен. Он сказал тут же:

— Для тебя нет никакой опасности. Иначе я не предложил бы тебе перейти к нам.