До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 2 (СИ)

Итак, в сорока километрах к северу от Слуцка Неман тек на северо-запад, затем, через 160 километров, поворачивал на юго-восток, и тек так 120 километров, проходя к югу от Лиды - она на десять дней снова стала нашей, но потом немцы нас оттуда выбили, и Неман стал естественным разграничителем освобожденной и оккупированной территории. Затем он снова поворачивал - уже на северо-запад, и через 80 километров был уже Гродно, у которого Неман поворачивал на север. Вот в районе Гродно мы вылезли за Неман - в десяти-пятнадцати километрах от него к северо-востоку начиналась дуга лесисто-болотистой местности, огибавшей город на 120 километров - ее-то мы и сделали предпольем гродненского УРа - даже залезли на территорию Пруссии, в Августовскую пущу, ну, как это было о войны - после нападения немцы включили в состав Восточной Пруссии западные области Белоруссии вплоть до Волковыска, так что с немецкой точки зрения мы оттяпали уже часть германских земель. Ничего, утрутся. Августов оставался у немцев - нас остановили в двадцати километрах к востоку от города. И гродненский УР мы отбили только наполовину - как раз до железной дороги Августов-Гродно - там Бобр и его притоки давали хороший рубеж обороны с юго-запада. А от этой дороги еще шестьдесят километров на юг - и Супрасльская пуща - круг замкнулся. Географически. Так-то его немцы периодически прорывали - слишком мало у нас было войск, чтобы держать периметр в девятьсот километров и площадью сорок тысяч километров. Да, две трети из них составляли леса и болота, но были и открытые участки.

И особую проблему составлял Гродно. Он и Слуцк оттянули у нас половину наших сил - тридцать тысяч человек, причем двадцать тысяч были именно вокруг Гродно, так как он получался как бы на отшибе нашей территории, слишком выдаваясь на север и на запад.

Остальные территории требовали от нас гораздо меньшего внимания. Так, на юге, вдоль Припяти, нам по сути требовалось подпирать только вход и выход железной дороги - Дрогичин с запада и Житковичи с востока. Там-то мы и строили укрепрайоны, и держали почти по тысяче человек личного состава - три батальона (мы перекомпоновали оргштатную структуру частей под наши возможности, да и то - некоторые пока не дотягивали до нужного количества, а потом выявился еще полезный побочный эффект - большое количество наших частей заставляло немцев осторожничать - еще бы - по документам, данным разведки и радиоперехвата, немцы насчитали у нас двадцать пять дивизий. В принципе, примерно столько соединений у нас и было, вот только они были в два-три раза меньше советских по количеству людей (в РИ дивизиями такой численности мы вели наступление в конце войны), хотя по активности воздействия на фашистов - прежде всего за счет сильной диверсионной работы - мы, думаю, советские дивизии превосходили, ну или как минимум не отставали).

Вся остальная территория вдоль Припяти охранялась, по сути, еще тремя нашими батальонами и множеством групп самообороны, организованных в деревнях и городках - их мы пока не кооптировали в свои части, а вооружали и обучали как народное ополчение - обстановка была неясной и ссориться лишний раз с местными не хотелось. Принимали пока только тех, кто сам изъявлял желание, да и то - они оставались служить в этой же местности. Всего таким образом на этой южной линии длиной в двести километров между нашими западным и восточным укрепрайонами находилось порядка двадцати тысяч человек - предполагалось что они, в случае чего, подопрут их своими набегами и нападениями на фрицев, что попытаются наступать на том направлении. К северу от Припяти - что с западной, что с восточной стороны - на восемьдесят километров шли леса и болота - тоже местность, удобная к обороне.

Правда, на западном фасе, севернее Березы и проходящего через нее шоссе, немцы уже имели опыт преодоления нашей обороны, поэтому там мы держали десять батальонов - пять тысяч человек - на фронте в сорок километров. Зато южнее шоссе - только три батальона - даже случись там прорыв, немцам еще надо будет выйти к нашим значимым городам - замучаются месить торф и гоняться за диверсантами. Вот прорвись они севернее - и сразу же выходят к междуречью Ясельды и Щары - а там и Ружаны, и Слоним - туда их пускать нельзя.

На восточном фасе находилось тоже три батальона, но уже на фронте в два раза больше - в восемьдесят километров - за Случью уже начинала организовываться что-то типа партизанской республики под нашим контролем - малочисленные дороги среди лесов и болот мы прикрыли засадами и завалами, поэтому фрицы, вывесив таблички 'Ахтунг, партизаны !', туда не совались, так что эту местность можно было условно считать нашей. А вот дальше на восток, за Птичью, похоже, была такая же зона, но мы пока только наладили с ними контакт, о каких-либо совместных действиях и тем более вливании в наши ряды речи не шло - от нас далеко, к фронту близко, поэтому они имели связь с советским командованием, которое, напомню, к нам относилось с подозрением. Ну, на той территории была давняя традиция партизанских республик - еще во время немецкой оккупации в восемнадцатом году в районе Рудобелки местные организовали Рудобельскую партизанскую республику, на территории которой сохранялась советская власть. Эта же республика снова там возникла во время польской оккупации и просуществовала до ухода поляков в двадцатом году. Так что и сейчас там уже начинало образовываться что-то подобное (в РИ там была Октябрьско-Любаньская партизанская зона (Любань - не та, что в сорока километрах на юго-восток от Слуцка - восточнее была и другая Любань - до нее от Слуцка было 120 километров)). Вот как раз начиная от той Любани, что под Слуцком, мы оборудовали опорные пункты, вязали их в укрепрайон, и держали там около двадцати батальонов, сотню танков, шесть батарей МЛ-20 - немцы были близко и могли начать на нас масштабное наступление - немасштабные прощупывания шли до начала октября.

К северу от Слуцка с запада на восток шла Копыльская гряда - местность также удобная для обороны - увалы и возвышенности перемежались лесными массивами и болотами (в РИ позднее здесь образовался Слуцко-Копыльский партизанский район) - требовалось прикрыть УРами только несколько участков, где проходили шоссейные дороги - 10 батальонов, да в предполье, в качестве разведки и диверсантов - еще три. Дорога Барановичи-Минск прикрывалась также десятью батальонами - это направление было еще одним из самых вероятных для наступления фрицев. Дальше на север наша территория прикрывалась Налибокской пущей, лежавшей к востоку от Немана (в РИ тут образовалась налибокская партизанская зона) - пяти батальонов на 80 километров было достаточно - в основном там требовалось патрулировать территорию, устраивать завалы и засады, да вести разведку предполья на предмет появления крупных сил немцев. Следующие 120 километров, что Неман после поворота с юго-востока тек почти по прямой с северо-восток на юго-запад, потребовали тридцать батальонов, 40 километров на северо-восток - еще двадцати. Ну а там уже был Гродненский УР. Южнее - в Супрасльской и Беловежской пущах - у нас было десять батальонов.

Итого, без гродненскго УРа, на обороне нашего периметра было задействовано 119 батальонов - 40 000 человек, качество которых зачастую оставляло желать лучшего. Естественно, в большинстве своем эти силы не были размазаны по фронту тонким слоем, а сосредотачивались по направлениям наиболее вероятного продвижения фрицев, грубо говоря - у крупных дорог, а остальные направления контролировались подвижными отрядами, засеками, засадами, дозорами - лишь бы отследить прибытие крупных сил, чтобы выдвинуться им навстречу и придержать засадными действиями и отходом по рубежам сопротивления до того, как мы стянем дополнительные силы.

ГЛАВА 45.

Именно так и было с гродненским укрепрайоном, который фрицы в последующие сентябрь и октябрь отсекали от основной территории три раза полностью и шесть раз - частично. Обычно они прорывали нашу оборону либо между Беловежской и Супрасльской пущами, либо севернее - между Супрасльской пущей и непосредственно Гродненским УРом. Как правило, это происходило, если с запада подходила одна-две пехотные дивизии, направлявшиеся на восток - немцы все пытались как бы мимоходом уничтожить, как они писали в своих докладах, 'неожиданно многочисленных окруженцев, оказывавших сильное сопротивление' - то есть нас. Так-то нас обложили чуть ли не шесть дивизий, но они были в том же положении, что и мы - для полноценного наступления людей не хватало, а как только кто-то собирал боевую группу силой один-два полка, временно оголялись отдельные участки немецкой обороны, через которые мы сразу же напускали на немецкий тыл уже не единицы, как обычно, а десятки ДРГ, и тогда немцам порой приходилось двигать свою боевую группу не в наступление, а на оттеснение наших ДРГ обратно, что не так-то просто. Были и успешные прорывы нашей обороны, особенно поначалу, пока мы не ввели в строй достаточно бронетехники.