Птица малая

– Меня изрядно помяло, – признала она. – И сильно болит голова. Только и всего.

Марк слабо махнул рукой на обломки:

– Или нас любит и хранит Господь, или нам просто повезло. Слегка приподнявшись, она посмотрела на то, что осталось от «ультра лайта».

– Но, очевидно, Господь не любит маленькие самолеты. С другой стороны, Д. У. их любит. Пожалуй, его это здорово разозлит.

Марк закатил глаза, соглашаясь. Глядя на груду обломков, София понимала, что разрушение самолета спасло их жизни; его корпус был сконструирован так, чтобы распадаться на куски, поглощая инерцию движения. Почувствовав легкое головокружение, она снова легла и попыталась сообразить, сколько времени прошло с момента посадки.

– Марк, радио работает? Наверно, остальные волнуются.

Он приложил ладонь ко лбу и, бормоча по-французски, пошел к останкам самолета, где принялся безрезультатно копаться в обломках. Поднялся ветер, и обрывки полимерной пленки развевались и хлопали в усиливающемся бризе.

– Робичокс, прекратите! – крикнула София. – В катере есть передатчик.

Она осторожно села, прислушиваясь к своему телу. Там все стонало, но ничего не вопило. Убрав одеяло, София оттянула ворот рубашки и заглянула внутрь.

– Очень красочно, – заметила она и добавила бодро: – По цвету нас не различить.

– Но конфигурации изрядно разнятся, – неловко пошутил священник.

Он вернулся и сел рядом с ней на землю, низко опустив голову. Спустя несколько секунд поднял глаза.

– Я говорю, конечно, умозрительно, а не в результате непосредственного наблюдения.

– Марк, – сказала София, криво усмехаясь, – если мы когда-нибудь снова попадем в крушение, пожалуйста, не стесняйтесь и убедитесь, что мои ребра не смяты. Во время несчастных случаев скромность едва ли уместна.

Возможно, он покраснел. Об этом было трудно судить в оранжевом свете походного фонаря. Послышался раскат грома, и София оглянулась на деревья, сгибавшиеся под напором ветра.

– Нам следует укрыться в катере.

Подобрав одеяла и аптечку, они поспешили к нему, светя под ноги фонарем, и забрались, согнувшись, в левый грузовой люк. Ветер дул с правого борта, поэтому они оставили люк открытым, наблюдая изнутри за игрой молний. Неистовая гроза вскоре сменилась ливнем, который с гулом низвергался на обшивку катера, но почему-то успокаивал.

– Итак, – сказала София, когда шум несколько стих, – вы это сделали?

– Пардон?

Похоже, вопрос застал Марка врасплох.

– Вы меня окрестили?

– О, – сказал он, а затем прибавил негодующе: – Нет, конечно, нет.

– Рада это слышать, – сказала София.

Если б это был Сандос, она бы охотно пошутила над ним. Какой же вы миссионер, пожурила бы его София, доверяя чувству юмора Эмилио. Вряд ли можно так обращаться с Марком, который явно обескуражен происшествием. Она же чувствовала себя удивительно оживленной, даже веселой.

– И не жалеете, что упустили возможность?

– Нет. Это было бы неэтично.

Когда Марк говорил, то выглядел получше, более собранным, поэтому София решила продолжить разговор.

– Но если бы я умирала, разве вашим долгом не было бы спасти мою душу?

– Это не семнадцатый век, мадемуазель. Мы не рыскаем по свету, спасая души умирающих язычников от вечных мук, – сердито сказал он, но продолжил более спокойно: – Если бы раньше вы дали понять, что искренне желаете быть окрещенной, но еще не получили напутствия в Веру, то я бы окрестил вас, да, – из уважения к вашему намерению. Или если б вы пришли в себя и попросили об этом, я поступил бы согласно вашему желанию. Но без вашего разрешения? Без предварительного заявления о намерении? Никогда.

Марк еще не вполне оправился, но чувствовал себя уверенней и медленно поднялся на ноги, тихонько покряхтывая. Встав к пульту, вызвал на экран фотографическую карту района между лесным лагерем и деревней Кашан.

– Похоже, прогулка будет долгой.

Услышав ее хриплый смех, он обернулся. Окрашенное полусмытой кровью, живописно расцвеченное синяками, прекрасное сефардское лицо оставалось холодным и невозмутимым, но глаза улыбались. София Мендес посмотрела вокруг себя.

– Зачем идти, – спросила она, изогнув брови, – когда можно лететь?

Потом они спали, а проснулись поздно, ощущая в телах боль и онемелость, но согретые послегрозовым светом солнц и своим спасением. Из здешних припасов они приготовили простой завтрак, и София наново ознакомилась с катером, произведя на симуляторе взлет и посадку. Марк занялся кратким обзором растительных форм, которые изучал во время первых недель на Ракхате, – отмечая возможные сезонные изменения. Затем он сходил к могиле Алана Пейса, привел ее в порядок и помолился.

Ближе к полудню София с трудом выбралась из катера и подошла к нему.

– Мы сможем вылететь примерно через два часа.

Марк резко выпрямился, и боль тут же напомнила о себе. Стараясь не стонать, он спросил:

– Вы еще не выходили на связь?

– О боже! Они, наверно, уже считают нас мертвыми, – воскликнула София, придя в ужас. – Я ведь хотела связаться с ними ночью. Это совершенно вылетело у меня из головы… Марк, они, должно быть, сходят с ума!

Никогда прежде он не видел Софию хотя бы слегка взволнованной. Это очеловечило ее, и впервые Марк почувствовал к ней симпатию.

– София, – сказал он, подражая ее мрачному юмору, – когда мы еще раз попадем в крушение, вы наверняка не забудете объявить о нашем спасении в радионовостях. В конце концов, пока мы новички. Ошибок не избежать.

– По-видимому, я была потрясена сильней, чем сознавала. – София покачала головой. – Пойдемте. Лучше поздно, чем никогда.

Вернувшись на катер, они попытались связаться с Кашаном, но услышали только мертвую тишину.

– Нарушение радиосвязи, – с досадой сказала София. – Произошел очередной разрыв в охвате спутникового ретранслятора. Четыре часа, прежде чем возобновится несущий сигнал.

– Ладно, все равно мы скоро будем дома, словно восставшие из мертвых! – весело сказал Марк и заговорщически добавил: – Возможно, от радости отец-настоятель не заметит, что мы вдребезги расколошматили его маленький аэроплан.

Отправив Марка к его растениям, София предприняла скрупулезный предполетный осмотр. Тут были десятки потенциальных опасностей: гнезда зеленых малышей в моторах, Ричарды Никсоны, устроившиеся отдыхать в шасси, рои педиков в корпусах приборов. Когда она наконец удостоверилась, что катер может безопасно взлететь, то пошла на корму, в грузовой отсек, и прокричала Робичоксу:

– Я проведу тестовый пуск, а затем совершу несколько тренировочных маневров. Хотите прокатиться, или вам хватило волнений на неделю вперед?

– Я предпочел бы провести это время, собирая образцы. Если бы это был Сандос, она бы сказала: «Кишка тонка».

Марку она улыбнулась:

– Вернусь через полчаса.

Марк помог ей запереть люк и отошел к деревьям, дабы не угодить под газовую струю двигателя. Обернувшись, он увидел в окне кабины Софию и невольно поморщился, когда она стянула ремнями тело, такое же избитое, как у него. Затем она посмотрела на Марка, а он сложил руки и с натугой поднял их над головой, желая удачи. София кивнула и начала отсчет перед включением зажигания.

Для бывшего боевого летчика Д. У. Ярбро слова «без вести пропавший во время военных действий» всегда несли в себе выматывающий душу страх. Самолеты падали, а ты не знал, где и почему. Можно было только гадать. К тому же ты оказывался перед дилеммой: посылать других в надежде на маловероятное спасение или принять реальность и неизбежность потерь? И в том, и в другом случае был свой риск.

Д. У. был не из тех, кто бичует себя плетьми сожаления и запоздалой предусмотрительности. Но он всем сердцем жалел, что, уступив нажиму, позволил лететь Софии и Марку. Следовало дождаться, пока он почувствует себя лучше, и выполнить полет самому.

Пока тянулись часы, а вестей от них не было, у Д. У. имелось лишь самое слабое из утешений: это еще ничего не значит. Да, они могли разбиться при посадке. Но могли и выжить, пусть даже покалеченные и обездвиженные. На то, чтобы добраться к ним, живым или мертвым, потребовалось бы больше недели. Как быть? Д. У. знал, что недостаточно здоров для пешего перехода. Отправить Энн в такую даль он не решался. Эмилио хороший медик и достаточно вынослив, но человека не поднимет. Лучше послать Джимми, который почти так же натаскан в оказании первой помощи, как Эмилио. Если Марк и София продержатся в течение семи-восьми дней, пока до них дойдут, то смогут протянуть еще один без квалифицированного лечения. Значит, пойдет Джимми, гигант по человечьим меркам, и Джордж, вполне крепкий и успешно управлявший катером в их последнем полете на астероид. Д. У. поручит Джорджу отвезти пострадавших на «Стеллу Марис», оставить с ними Джимми и заправиться. Затем Джордж спустится к Кашану, чтобы забрать Энн. Это сократит свободу перемещений, у них станет на три полета меньше, но другого выхода нет.