Миры Филипа Фармера. т. 3. Лавалитовый мир. Гнев Рыжего Орка

Орк подождал. Ответа не было, и он решил, что темнолицый ушел из-за куста, когда понял, что его заметили.

Молодой властитель повторил свою речь.

Тогда другой громко ответил откуда-то сзади. Он говорил по-тоански немного иначе, чем Орк, с другим произношением и интонацией, но Орк его прекрасно понимал.

— Ты говоришь, что у тебя нет врагов, кроме проклятого Лоса?

— Это так!

— Больше здесь с тобой никого нет?

— Нет, насколько мне известно.

— Вложи стрелу обратно в колчан. И встань прямо. Я подойду к тебе, хотя и не очень близко, и буду держать наготове копье. Впрочем, я предпочел бы, чтобы мы стали друзьями.

После недолгих переговоров, в основном с целью убедиться, что ни у одного из них нет преимущества перед другим, человек вышел из-за дерева. Он был ниже Орка, но шире в плечах. Меховая накидка и набедренная повязка ладно сидели на нем. Его пояс был скреплен тонкими ремешками. На нем в кожаных ножнах висели каменный нож и каменный топор. Колчан и лук он оставил лежать на земле. У него была темно-коричневая кожа, широкий приплюснутый нос и толстые вывернутые губы. Из-под меховой шапки выбивались блестящие черные, слегка волнистые волосы.

Подойдя к Орку на двадцать футов, он остановился, настороженно глядя на юношу темно-карими глазами, но показывая при этом в ухмылке крупные белые зубы.

— Ты Орк, сын Лоса и Энитармон, — сказал он. — А я Иаджим, сын Нато и Окалитрон.

— Иаджим из Темных Лесов?

— Да, я властитель мира Темных Лесов — то есть был им.

— Ты мой двоюродный прапрапрадядюшка, — сказал Орк.

— Это еще не означает, что мы друзья. Как говорят во многих мирах, друзей можно выбирать, но родня есть родня, по душе она тебе или нет.

Стоя все на том же расстоянии, Орк рассказал свою историю, не забывая посматривать по сторонам и оглядываться назад. Возможно, Иаджим и не лжет, говоря, что он один — но властитель, который всем доверяет, долго не проживет, как гласит старинная пословица.

— Итак, — сказал Иаджим, — ты сын прекраснейшей Энитармон и Лоса, Пророка Веков, Владетеля Луны! Он носил эти титулы в том мире, которым правил до того, как переселился в свой нынешний, задолго до брака с Энитармон и твоего рождения. А вот тебе моя история.

Некая властительница, женщина по имени Ололон, разгадала хитроумные ловушки, которые Иаджим поставил в вратах, ведущих в его мир. Она чуть было не убила Иаджима, но он бежал. Но, преследуемый через множество врат из одного мира в другой, он вынужден был пройти в одни врата, не зная, куда они ведут. Как он вскоре выяснил, открывались они только в одну сторону — на Антему. Случилось это сорок четыре года назад. С тех пор Иаджим ищет врата, которые вывели бы его из Нежеланного Мира.

Сорок четыре года! — подумал Джим Гримсон. За это время Иаджим наверняка попробовал голубых хлопьев. Значит, теперь его телом и разумом управляет мозг-призрак. Сейчас с Орком говорит не Иаджим, а Нечто.

Потом Джим решил, что это в общем-то неверно. Ведь мозг-призрак теперь стал Иаджимом, он думает, как Иаджим; в сущности, он и Иаджим — одно и то же. Первый Иаджим умер. Второй ничем не отличается от первого. Следовательно, второй ничуть не опаснее первого. А этот первый, надо полагать, был достаточно опасен по любым меркам.

— Ты верно сказал, племянник, ни один из нас не обладает тем, что может понадобиться другому. Если тебе только не нужна Антема! — Иаджим залился безумным смехом, заставив Орка задуматься, не спятил ли случайно его родич от долгого одиночества. Утерев слезы тыльной стороной руки, Иаджим сказал:

— Бери ее, если хочешь. Хотя я еще нескоро ее покину. Ну, что скажешь, племянничек? Оставим взаимные подозрения и будем действовать бок о бок, как два преданных и любящих товарища?

— Насколько двое тоан на это способны.

— Хорошо! Поцелуемся же в знак вечной дружбы, не отыскивая при этом на спине у другого место, куда бы вогнать нож!

Орку показалось, что дядюшкин поцелуй слишком уж затянулся, и вряд ли Иаджиму стоило так долго держаться за ягодицы племянника. Возможно, Иаджим так стосковался по человеческому обществу, что хочет подольше погреться о человеческую плоть. А возможно, что раньше Иаджим желал только женщин, поскольку они были легкодоступны, но теперь, после вынужденного сорокачетырехлетнего воздержания, готов довольствоваться тем, что подвернулось.

Они вместе вернулись в лагерь Орка. Иаджим признался, что заметил Орка еще вчера — но, вместо того чтобы кинуться к нему с распростертыми объятиями, остался в укрытии. И решил немного понаблюдать за ним, прежде чем объявиться.

Орк сказал, что это редкое совпадение — то, что они, двое единственных человек на планете, встретились вот так, случайно.

— Не такое уж совпадение, — сказал Иаджим. — Я проник сюда через те же врата, что и ты, — те, что в пещере. Я обследовал пещеру, но врата слишком хорошо укрыты — должно быть, нужен какой-то пароль, чтобы они показались. Проведя сорок четыре года в бесплодных поисках других врат — и живя все это время, словно зверь, — я вернулся сюда. Мне подумалось — вдруг врата выхода расположены где-то поблизости от врат входа. Мне, конечно, и раньше приходила в голову эта мысль — сразу же по прибытии сюда. Я обшаривал здешнюю округу так тщательно и так часто, что помню ее и сейчас до мельчайших подробностей. Но вот решил попробовать еще раз. Вреда не будет. И теперь, раз ты носишь на себе ключ — медальон Шамбаримена, удача, возможно, улыбнется нам.

— Не видел ли ты здесь чего-нибудь, что хотя бы отдаленно походило на рог? — спросил Орк. — Не только визуально, но словесно или по аналогии?

— Нет, не видел. Но ведь тогда я не искал примет, которые можно было бы связать с образом рога. Теперь другое дело.

Поговорив, они вместе отправились на охоту и минут через двадцать уже убили похожее на свинью животное с четырьмя клыками. Перед обедом Орк решил поплавать в реке. Ему действительно нужно было помыться, а кроме того, он хотел проверить, можно ли довериться Иаджиму. Он оставил оружие на берегу и вошел в воду, но темнокожий вскоре присоединился к нему Довольный тем, что Иаджим, по крайней мере пока, показал себя надежным товарищем.

Орк вылез из реки, а Иаджим остался. Как только Орк нагнулся за своей одеждой, Иаджим вдруг начал хохотать — похоже было, что он никогда не остановится. Но он все-таки преодолел себя и выговорил:

— Погоди, не одевайся.

— Почему это? — ничего не понимая, спросил Орк.

— Видел бы ты! — снова залился Иаджим.

— Что я должен видеть?

— Ох, этот Лос! Смешную шутку он сыграл с тобой, но и печальную тоже. Печальную для тебя! К счастью для нас обоих, Лос не предугадал, что ты встретишь здесь другого тоана.

— О чем ты? Объясни же толком!

— Ты этого не видишь! — взвизгнул властитель Темных Лесов. — И не увидел бы никогда, мог бы вечно блуждать по этому страшному миру и не увидеть!

— Ты что, нарочно дразнишь меня, хочешь, чтобы я умер от любопытства? Или мне потрясти тебя как следует?

— У тебя на спине карта! — выкрикнул Иаджим. — Она начинается между лопатками и спускается до самого копчика!

Скаля зубы, он вылез из воды. Орк подставил ему спину, чтобы он мог изучить карту, если это действительно карта. Орк не был уверен в том, не сыграл ли с ним Лос двойную злобную шутку. Может, эта карта выдумана, чтобы провести его по всей планете к такому месту, где никаких врат нет С другой стороны, зачем было Лосу рисовать фальшивую карту, раз сыну все равно не видно?

Осушив спину юноши куском замши, Иаджим повернул его к солнцу.

— Что за юмор у твоего отца, да поразят серебряные стрелы Элиниттрии его печень! Черный, конечно, чернее, чем печаль Шамбаримена в тот раз, когда у него впервые украли рог, но ведь умереть можно со смеху! На спине, чтобы ты не видел, ой, ой, не могу-у!

— По мне, хоть сдохни со смеху! — рявкнул Орк. — Но сначала скажи мне, что там, на карте. А еще лучше, нарисуй ее на песке. Потом я перенесу ее на пергамент, когда его сделаю.