Звездный табор, серебряный клинок

— Больно дорого, — покачал головой Кроха.

— Билеты — за мой счет.

— С чего это ты такой щедрый? — удивился Кроха.

— А ты разве не понял? — пьяно ухмыльнулся Эрик. — Он же приглашает тебя на свидание… Квентин так на него глянул, что тот поперхнулся пивом и закашлялся, а затем, поставив кружку на стол, замахал руками:

— Да ладно ты, не сердись. Я пошутил.

Квентин снова обернулся к Крохе:

— Очень хочется на это посмотреть, а я в Москве еще ничего не знаю. Где приобретать билеты, куда лететь, как бы не пропустить…

— Ишь, как тебя заело-то, — снова встрял Эрик.

— Завтра ты скажешь мне, сколько это стоит, — продолжал Квентин, не обращая на Эрика внимания, — я дам тебе деньги, и ты купишь билеты. Как можно ближе к арене.

— На первых рядах цены чумовые.

— Пусть это тебя не волнует. Бери самые дорогие.

— Как знаешь, — пожал плечами Кроха. — По рукам. Давненько мне так не везло.

До своей комнатушки Квентин добрался в изрядном подпитии и сразу завалился спать. Но проснулся среди ночи, ощущая дикую жажду. Хмель улетучился.

— Свет, — просипел он, и услужливый робот включил ночник.

Квентин прошлепал к холодильнику и выпил ароматизированной воды с привкусом цитрусовых. Сел на постель и припомнил свой разговор с Крохой. И понял, что поступил глупо. Вовсе незачем было втягивать его в эту историю. Но что сделано, то сделано.

И как же он собирается поступать дальше? Вот так, запросто явиться на чемпионат, вытащить винтовку и пристрелить царя? Сто процентов за то, что с оружием туда не пускают. И скорее всего, на входе установлены детекторы. Тогда как? Подождать другого, более удобного случая? Вряд ли подобный шанс подвернется еще хотя бы раз. Да у него больше и сил нет ждать…

Он сидел на постели, слегка раскачиваясь, и то впадал в отчаяние, то чувствовал, что решение где-то совсем близко. Мысли, словно капризная мозаика, не хотели складываться в нужную картину. Но он пытался еще и еще… И к утру план был готов. Шаткий, малореальный… Но вероятность успеха все-таки брезжила. И он вновь почувствовал усталость, но спать времени уже не было.

… Принимая смену, он напомнил Крохе о вчерашнем разговоре.

— А ты не передумал? — спросил тот.

— Нет. С чего вдруг?

— Я все узнал. Самые дешевые билеты уже проданы…

— А самые дорогие?

— Вот, — Кроха вытащил из кармана сложенный вчетверо листок. — Это мне выдала справка. Тут все помечено.

Рисунок на листке представлял собой схему огромного зала с расположенными амфитеатром рядами зрительских кресел и возвышающейся круглой ареной в центре. Прозрачными одноцветными полосами и пятинами были обозначены группы мест, имеющих одинаковую стоимость. Квентин внимательно изучил чертеж и поцокал языком, делая вид, что слегка удручен размером цен. Они и впрямь были астрономическими, но Квентин мог себе позволить сделать последнюю в своей жизни покупку и подороже. Все его тугрики были сейчас при нем.

— Вот, — ткнул он пальцем в середину ряда, который, судя по схеме, был ближайшим из тех, что располагались чуть выше уровня арены. — Бери эти. И пожалуйста, возьми сегодня, чтобы я не беспокоился.

Он полез во внутренний карман и, отсчитав нужную сумму, протянул ее сослуживцу. Кроха покачал головой:

— Чудно это все. За такие деньги тебе в нашей конторе полгода горбатиться…

— Я как-нибудь потом все тебе объясню, — ушел от ответа Квентин. «А будет ли оно — это потом?»

… Кроха занес билет Квентину в контору в тот же день. Билет представлял собой красочную пластикатовую карточку-футляр с информационным визорным диском внутри. Квентин спросил, что записано на этом диске, и Кроха ответил:

— Разное.

— А как добраться до зала, там есть?

— Естественно, — кивнул Кроха.

В тот же день Квентин уволился с работы. У него не было больше времени ни на что, кроме подготовки к задуманному. Но, увольняясь, он наличными заплатил за жилье на месяц вперед, и комнату на этот срок оставили за ним.

Вернувшись домой, он перво-наперво вложил диск в щель визора… Вскоре он знал все, что ему нужно было знать. Как добраться до Третьяковского городка, где находится зал, в котором будет проходить чемпионат, где он будет сидеть. Он даже просмотрел наиболее эффектные отрывки из прежних соревнований, в том числе и с участием Рюрика…

Квентин плохо разбирался в правилах трехмерного фехтования, и эти эпизоды пробежал вскользь, подробнее остановившись на традиционном поединке. В работе царь был хорош, Квентин даже на миг перестал ненавидеть его, залюбовавшись отточенными движениями, тем более что лица сражающихся на время боя скрывали шлемы с забралами.

Внезапно он подумал о том, что абсолютно не учел возможность защищенности самодержца на людях личным силовым полем. Но он тут же отбросил эту мысль: какое поле может быть во время боя на рапирах? Но эта мысль подтвердила две предыдущих: что лучшей возможности для покушения, чем на этом чемпионате, найти невозможно и что зрители наверняка должны подвергаться тщательнейшему досмотру.

Утром следующего же дня Квентин отправился в Третьяковский городок. Путь был долгим, и к воротам спорткомплекса псевдолет доставил его только через полтора часа. Квентин ожидал, что ворота могут быть заперты или охраняемы, но вопреки ожиданиям прошел в городок свободно. А вот двери крытого зрелищного амфитеатра были замкнуты, и Квентину пришлось положить ладонь на сканирующую плоскость замка. Охранный модуль был связан с жандармской сетью государственной генной идентификации. Это стало ясно после того, как голос из-за двери грубо спросил:

— Чего тебе, лесник?

— Я с планеты Сибирь, — начал Квентин, — я разрядник…

— Вижу, по фехтованию. И чемпион по стрельбе. А чего тебе надо-то?

— Я хочу посмотреть на тренировку. Может, позднее сам попробую войти в команду…

— Не думаю, что это хорошая идея, — произнес голос.

— Мы сумеем с вами договориться, — заверил Квентин.

Замок щелкнул, и голос бросил:

— Шагай.

Квентин прошел внутрь и сбоку на экране увидел собственную фигуру, просвеченную насквозь, в фас и в профиль. Отчетливо был виден его скелет, а также лежавшие в кармане деньги и билет с диском.

Из-за столика ему навстречу поднялся полный седой мужчина лет шестидесяти.

— Тебе повезло, парень, — сказал он. — С тебя флакон. Ты понял?

— Конечно, — подтвердил Квентин. — В следующий раз принесу обязательно. А не принесу — не пустите меня…

— Ладно, — кивнул сторож. — Так и быть. Так вот, говорю, повезло тебе. Как раз сейчас идут тренировки на большой арене. В тренировочные залы я тебя не пустил бы, тренеры бы тебя живо выставили, и мне досталось бы… А там сядь где-нибудь в уголке и смотри, никто не тронет. К тренерам не приставай, они сейчас бешеные. Если сами к тебе обратятся, тогда и разговаривай. Все понял?

— Да, все. Буду, как мышка.

— Ну, тогда ступай…

Сразу пройдя на то место, на которое Кроха купил ему билет, Квентин просидел на тренировке весь день, и, хоть он и ловил на себе несколько раз любопытные взгляды, никто с ним не заговорил.

То, как были устроены сиденья, заставило его сердце забиться тревожно и радостно. Именно на что-то подобное он и рассчитывал. Хотя подлокотники и отделяли места друг от друга, сами сиденья сливались в некое подобие длинных скамей. А под скамьями было пусто, темно, и если прикрепить там винтовку не к полу, конечно, а к обратной стороне сиденья, ее не заметит там ни один уборщик. Точнее говоря, МОЖЕТ не заметить. Во всяком случае, в течение суток.

На следующий день Квентин явился смотреть тренировку в то же время.

— Опять?! — рявкнул привратник из-за двери.

— Да, — отозвался Квентин. — Я вам должок принес. — С этими словами он достал из свертка бутылку дорогой водки и продемонстрировал ее закрытой двери.

— Ну-у, — протянул сторож. — Ладно. И замок щелкнул.

— Лучше б принес подешевле, да две, — сокрушенно покачал головой сторож, направляясь к себе в комнатку.