Певец из Кастагвардии (Онд - 2)

Май рассмеялась. Как можно по-настоящему доверять человеку, делающему столь смехотворные заявления? Но она хотела верить ему, в самом деле хотела. Он защищал ее, она нуждалась в нем. В конце концов, пока Май удается беречь от него Некронд, с Амариллисом куда безопаснее, чем без него.

- Комнату для леди и девушку ей в помощь, - обратился Амариллис к старушке-служанке.

Май была несказанно рада принять ванну и выпить сладкого сока, который должен был помочь ей заснуть; но не могла расслабиться, пока не вернулся Амариллис и не сел возле двери.

Май проснулась и поняла, что онемение окончательно ушло из ее ног и пальцев. Однако она до сих пор чувствовала себя слабой. Золотоглазый человек стоял у ее кровати.

- Сейчас принесу тебе поесть, - улыбнулся он.

- Спасибо, мне бы лучше... поговорить, - покачала Май головой. - Я... я не хочу... Ее лицо... Лицо старухи Греб.

- Там, внизу, горит огонь, - отозвался Амариллис. - У очага ты сразу почувствуешь себя лучше.

Май кивнула, хотя и без особого энтузиазма, и отослала его, чтобы одеться. Это заняло у нее долгое время - девушка никак не могла разобраться с застежками и завязками, пальцы ее дрожали. Все так и валилось из рук, но помощи просить она не хотела. Наконец, одевшись, Май позвала спутника обратно и позволила ему свести себя вниз по ступенькам.

- Ну, крохотуля, что нам приготовить для тебя и твоей дамы? добродушно спросил трактирщик "Слепого топорка", встречая их в трапезном зале.

- Хм, "крохотуля", - недовольно пробормотал себе под нос Амариллис, и Май поняла, что совсем забыла, какого он маленького роста - такое от него исходило ощущение властности и силы. - Неси что угодно, но самое лучшее.

Май потянула его за руку, мотая головой.

- Нет-нет, спасибо, я не голодна. Амариллис понимающе кивнул.

- Тогда жаркое для меня и немного супа для леди. Мы сядем у окна, на солнышке.

Трактирщик проводил их к маленькому столику у самого окна, сделанного в форме бойницы. Из окошка открывался вид на море. Был час отлива.

- Сейчас у нас тихо, но вот будет прилив - тут же набьется полон зал моряков с тех кораблей. Им в "Голодном рыбаке" и вполовину так не нравится, как у нас, - с довольным видом объяснил трактирщик. - Так что садитесь здесь, иначе вас толпа раздавит.

Май смотрела в окошко, на кольцо скал, где на волнах тяжело покачивались огромные корабли. Они все смотрели в одну сторону, как собаки, чующие дичь. Трактирщик вскоре принес большое блюдо жаркого для Амариллиса и теплый суп для Май, но она не смогла съесть ни ложки. Перед глазами у девушки так и стояло полусгнившее лицо старухи Греб, качающееся в волнах.

Амариллис говорил с ней мягко и то и дело поглаживал по руке.

- Тебе нужно хоть немного поесть, чтобы сохранить тепло, - убеждал он с неподдельной заботой.

Холод и в самом деле пробрал девушку до самых костей. Она почти не обращала на собеседника внимания и безучастно смотрела, как трактир наполняется посетителями. Голос Амариллиса вдруг прервался.

Май вздрогнула: у их стола стояла девочка в голубом плаще из тонкой, полупрозрачной материи. По крайней мере Май показалось, что это девочка, пока она не разглядела посетительницу получше - такая та была маленькая, даже меньше ростом, чем Брид, и совсем тонкая. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что это женщина средних лет, с необычайно тонкими чертами лица.

Амариллис замер без движения; Май уже сочла было его грубым - он не приветствовал подошедшую к нему даму. Вдруг он вскочил со стула, едва не опрокинув его, и одарил гостью сияющей улыбкой. Золотистые глаза женщины смотрели то на него, то на Май.

- Ты слишком хрупка для своей ноши, - неожиданно заговорила женщина с грустным глубоким вздохом.

Май нахмурилась, не понимая ее намерений. Неужели гостья имеет в виду Некронд? Но как она об этом узнала? И даже если Май и маленькая, то не такая уж хрупкая. С чего бы этой женщине называть хрупкими других, если сама она даже еще меньше?

Должно быть, ветер в этот миг разорвал пелену облаков, потому что через окно упал луч золотого света. Он осиял лицо маленькой женщины, которое внезапно засветилось неземной красотой, чистой и одновременно печальной. Май задохнулась от прилива благоговейного страха и разом забыла все, что собиралась сказать. Она считала Морригвэн мудрой, Керидвэн чувствительной, а Брид - до отвращения прозорливой, но эта женщина... Похоже, она объединяла качества всех трех. Ее глаза...

- Что же, маленькая Радостная Луна, ты проделала далекий путь и показала себя мудрой, найдя себе столь опытного спутника. Он может направлять и защищать тебя. - Незнакомка бросила на Амариллиса взгляд, исполненный глубокого смысла. - Я сожалею о тебе, воистину сожалею, но вот все, чем я сейчас могу тебе помочь.

Она вынула из мешочка у пояса, сшитого из удивительно мягкой кожи, что-то маленькое и протянула девушке.

- Это ивовая кора? - тихонько выговорила Май, немедленно узнав подарок.

Женщина удовлетворенно кивнула.

- Да, именно так. Но этот кусочек коры содержит в себе больше силы, чем что бы то ни было во всем Кабаллане.

Май кивнула, дрогнувшими пальцами взяла кусочек коры и положила в рот. На вкус эта ивовая кора не отличалась от любой другой, которую ей давала Морригвэн, но по телу Май удивительно быстро пробежала волна тепла. Кожа вспыхнула внезапным жаром, как если бы ее коснулось солнце.

Прекрасная женщина обратила взгляд печальных глаз на Амариллиса.

- Добрый юноша, если когда-нибудь тебе придется ступить на долгую лесную дорогу в Аннуйн, вспомни мои слова. Даже издалека мы слышим твое пение, и поешь ты не мелодией, что есть твое право, но силой. Ты преступаешь закон. Может быть, уже слишком поздно, но я прошу тебя хранить свой талант для себя одного, иначе условия договора будут нарушены.

Амариллис покорно кивнул, и незнакомка улыбнулась ему с глубоким сочувствием. Май смотрела женщине в спину, пока та шла через толпу, хотя большинство людей, казалось, ее вовсе не замечали - или ограничивались приветственным кивком. В дверях она остановилась, вся осиянная солнцем, и обернулась подарить Май прощальный взгляд сквозь золото кружащихся в луче пылинок. Короткая улыбка - и прекрасная женщина исчезла.