Сочинения в 3 томах. Том 2. Диктатор

- Знает ли диктатор о ваших исследованиях?

- Полковник Прищепа ждал удачного времени, чтобы информировать диктатора и вас.

- Значит, Гамов не знает, потому что удачи пока не вижу никакой, а вижу одни ужасы. Запрещать вашу лабораторию не буду, но и не радуюсь тому, что вы в ней открыли.

Воротившись в домик, я набрал код Прищепы. На этот раз он был у себя.

- Павел, я познакомился с хронолабораторией. Я ошеломлен, это единственное пока ясное ощущение. Что нового в мире?

- Скоро прибуду и подробно информирую. Отдыхай, набирайся сил.

Прошла неделя, прежде чем Прищепа приехал.

- Пеано без твоей помощи изнемогает, - порадовал он меня. - Пора вернуться к руководству. Все цели твоей камуфляжной измены достигнуты, передает Гамов. Я в этом не полностью уверен и хочу, чтобы ты сам решал, как быть.

- Для этого я должен знать политическую и военную ситуацию.

Ваксель двигался с прежней железной неторопливостью. Вся Флория в его руках, он вступает на землю латанов. Флоры встречают кортезов как освободителей - митинги, музыка, в городах гулянья и танцы… Правда, переметнулись к кортезам не более трети флоров. Но эта треть - молодежь и все, кому надоело прежнее существование в Латании.

- В общем, все, кто жаждет перемен. Такие имеются в каждом цивилизованном государстве. Что на других фронтах?

Наши бывшие союзники, после разгрома Кондука поутихшие, снова показали клыки. Их армии по-прежнему придвигаются к границам. Готовятся все разом к броску, когда поступит сигнал. Сигнал даст Аментола на конференции в Клуре.

- Что за конференция?

- Сбор всех союзников Кортезии, а также всех наших бывших союзников, которых Кортезия взяла на содержание. Поедут все, кроме Торбаша, - хитрый Кнурка Девятый первый в пекло не полезет. Он торжественно провозгласил, что спор двух гигантов, то есть Кортезии и Латании, решит сам Высший Судия. А когда Судия объявит свою волю на полях сражений, великий грех тогда не присоединиться к тем, кого он назначит в победители.

- Кривоногий карлик-король уже вступил в Акционерные компании Террора и Милосердия?

- Торгуется насчет вступительного взноса. Предлагает заменить золото сушеными фруктами и вяленой бараниной, этого добра у него навалом. Также и дублеными шубами, у них ведь зимы не бывает, а овец избыток. Готлиб Бар не торопит переговоры.

- Пусть тянет их. Когда конференция в Клуре?

- Через десять дней. И ее откроет не президент Клура, а сам Амин Аментола. Основные идеи его речи мне известны. Самовосхваление, обожествление Кортезии, претензии на руководство всем миром. После устранения Бернулли ему легко произносить такие речи. Что передать Гамову?

- Что я возвращусь после речи Аментолы.

- Гамов ожидает, что ты именно так и решишь.

- Почему ты раньше не говорил мне о работе своих физиков?

Павел молчал о физиках потому, что поначалу не очень верил в их серьезность. У него много секретных учреждений, информировать правительство о каждом невозможно. Но сейчас он склоняется к тому, что эти физики и вправду проникли в тайны мироздания.

- Я поверил, что параллельные миры реально существуют, когда рассматривал их пейзажи на хроноэкране. Физики уверяют, что найденный ими иномир в мироздании основной, а наш лишь его далекое отражение. Звучит убедительно, когда видишь чудовищные стоэтажные дома или летательные машины в десятки раз крупнее наших. Но какой это грозный и мрачный мир! Уничтожают за какие-то минуты огромные города со всем населением!..

- Мир страшный, ты прав. И далеко опередил нас, так что можно счесть его и основным, а нас побочным. Но, между прочим, до сгущенной воды там не додумались и обеспечивать урожай искусственными циклонами не умеют. Если оба Бертольда найдут выходы в тот мир, мы пошлем туда разведывательную экспедицию. Секретную, конечно.

- Какой-то проход они открыли - один вылетел по нему к нам, другой пытался пройти обратной дорогой, но его вышвырнули назад. И единственный результат - приобрели лысины.

- Принимая лабораторию, я подверг их самих проверке. Они даже покаянные листки заполняли…

- И что же необычайного, кроме лысин?

- А то, что тайна появления Козюры - именно тайна: абсолютно непонятно, почему он там оказался, да не ребенком, а подростком, да еще забыв свою предыдущую жизнь. У Швурца, наоборот, в прошлом все ясно, чего нельзя сказать о настоящем. У них изменен состав крови, есть ненормальности в зрении и слухе, нет обычных влечений к веселью, еде, заигрыванию с женщинами. У Швурца была подруга, он ее бросил. И оба они, хотя еще молодые, и не помышляют о семьях, на женщин смотрят равнодушно.

…Я часто потом удивлялся, почему не сделал ясных выводов из важной информации Павла Прищепы, прирожденного разведчика, всей душой, а не только глазами и ушами улавливающего странности людей.

Впрочем, и сам Павел не дошел до естественных выводов из своих наблюдений.

4

Все, что недавно захватывало меня в моем одиночестве - парк, не нарушенный схватками искусственных метеоураганов, диковинные пейзажи потустороннего мира, - ничего этого для меня больше не существовало, только четырехугольник стерео и фигуры, проплывающие в его свете.

Фермор, столица Клура, ощущал себя центром планеты, столько в нем собралось знатных персон, так они были важны и властительны. И сами клуры, народ незаурядного ума и красочной внешности, терялись среди своих роскошных гостей. Я много раз видал Амина Аментолу и на стерео, и на газетных страницах, он мужчина красивый, но что способен принимать столько актерских поз, переодеваться по десятку раз на день, так долго и так напыщенно ораторствовать, и не подозревал. Конференция наших противников и колеблющихся нейтралов была задумана как вселенское деловое совещание. Вероятно, оно и было таким - где-то в закрытых комнатах. А на экране блистал нарядный спектакль - услада глаз, а не торжество ума.

- Возвращаюсь, - сообщил я Прищепе, когда Аментола произнес свою, заранее расхваленную, речь. - Завтра присылай водолет.

Утром водолет стоял у домика. До этого утра я видел одного охранявшего меня Вареллу. Но охранников было два десятка, они все высыпали провожать. Варелла отобрал несколько человек, другие остались. В полете я задремал и проснулся только на площади у дворца. В заседательском зале дворца меня ожидало все Ядро, министры и редакторы газет, Пимен Георгиу и Константин Фагуста. Деятели стерео отсутствовали, еще не настало время демонстрировать в эфире мое возвращение. Гамов радостно сказал:

- С возрождением, Семипалов!

Он один оценил мое появление как возрождение, остальные поздравляли только с возвращением. Но радовались все - большинство лишь сегодня узнало, что я не казнен. Я вспомнил, как плакал Пеано на моей казни, и спросил, знал ли он, что я вовсе не ухожу в небытие. Он засиял обычной широкозахватной - на обе щеки - улыбкой.

- Вообще-то Прищепа меня предупредил, но в последнюю минуту я как-то усомнился, уж слишком все было правдоподобно.

Я вспомнил, что тоже усомнился в минуту казни, мистификация ли это или реальная расправа.

Сердечней всех меня поздравил лохматый Фагуста. Он так тряс своей чудовищной шевелюрой, так сжимал мою руку, его глаза так растроганно блестели, что можно было подумать, будто он радуется возвращению в жизнь любимого друга. Впрочем, говорил он в своей обычной манере:

- Семипалов, я душевно рад, что вы ногами на земле, а не в гробу. И нетерпеливо надеюсь, что мы вскоре будем с еще большим усердием портить друг другу кровь.

Пимен Георгиу ограничился поклоном и поздравлением.

Гамов показал на председательское место:

- Семипалов, ведите Ядро. Сегодня вы глава нашего праздника.

- Отлично. Для начала - информация о положении в стране и на фронте.

Один за другим каждый сообщал о делах в своем ведомстве. Все происходило так, как и должно было происходить. Периодические разговоры с Прищепой по интердатчику обеспечили меня достаточной информацией. Я закрыл Ядро.