Первая печать

Старик поднял глаза на Варри - они уже сидели за столом в другой комнате - и понял, что последних слов мог и не говорить. Жаль будет, если пропадет, красивый юноша. И сильный. И не дурак... Такие нужны деревне. Но брось Варри сейчас возлюбленную - и это будет уже не Варри. Ну что ж.

- Единственный, кто нам может помочь в нашем горе - Отец колдунов. Если вообще кто-то может помочь. Он, я надеюсь, хоть сможет назвать имя виновника. Правда, я чувствую, что виновник не из нашего мира... и имя его мало нам даст...

Варри напряженно слушал, запоминая каждое слово, каждую интонацию, каждый жест.

- Сам ты туда не дойдешь. Правила знаешь сам. Выберешь себе попутчика...

- Я пойду один.

- Вдвоем.

- Ну не хочу я никем рисковать, хватит того, что...

- Не дойдешь... Да и не принимает Отец колдунов в одиночку. Только парами. Такое уж у него правило.

- Кого же мне брать?!

- А это мы узнаем, когда стемнеет. Ты придешь сюда с напарником. Я расскажу вам дорогу... В полночь - выйдете.

- Дорога долгая?

- А это как выйдет. Собирайся на неделю, а может и год получится, а может и день... К Отцу колдунов идешь. Ну, а сейчас - ступай, собирайся.

Мимо двери в святочную Варри прошел, скрипнув зубами, чуть замедлив шаги, но сдержался, прошел мимо - домой, домой, и в путь...

Остаток дня прошел, как в тумане. Прощание с родителями... недолгие сборы... прощание с поселком... день, состоявший из одних прощаний... сначала с детством, а теперь вот... Ора...

Ветер уже по-вечернему трепал плащ, сборы давно закончены, а Варри все не решил, кого же взять в напарники... По закону он мог выбрать любого, никто не отказал бы ему. Но от этого было еще тяжелее остановиться на ком-то... Сын пастуха... еще молод. Сын птичника... глуп. Мара, пахарь... и не молод, и не глуп, а вот с ним не хочется... Брат? Не стариков же брать в самом деле!

Варри уложил в мешок последний сухарь, проверил, как закреплено Оружие - моток веревки, кинжал, ремень, - и уселся на пол, прижимаясь спиной к стене, сплетя пальцы у подбородка, задумчиво покачивая головой. Завыли грифоны у гор - начинался вечер - и тотчас же началась ночная перекличка леса, свист, вой, уханье, хохот. Варри поежился... Надо решать... Ладно, чему быть, того не миновать. Возьму первого, кто встретится по пути к старику. Решено.

Встал. Закинул мешок за спину. Подпрыгнул пару раз. И пошел в сгущающийся мрак. В дом своей возлюбленной, но не к ней.

Деревня вымерла. Ни одной живой души, ни одной лесной твари, ни одного человека. Не слышен даже обычный клекот птиц. Только голоса леса. Варри стало легче - не надо ни с кем еще раз прощаться, говорить ненужные слова. Может, и идти придется одному?

Нет. У входа в дом Оры он увидел чью-то тень. Человек, казалось, ждал его. Услышав шаги, тень встрепенулась, сделала шаг вперед. Варри не выдержал:

- Кто ты?

- Варри? Это я - Лай.

Да... Ко всем неприятностям и несчастьям еще и это... Варри поморщился, радуясь, впрочем, что во тьме этого не видно. Кто угодно, только не Лай. Надо же, о нем даже не вспомнил...

- Ну что ж, Лай, пойдем в дом.

- Нет, дед сказал мне только встретить тебя у входа.

- А я говорю - пойдем!

- Да что же это делается, люди, Старик приказывает, Варри, и тот приказывает, один с другим спорит, а крайним мне быть? Что же мне бедному делать? - Лай запричитал было по привычке, и вдруг осекся - понял, о чем говорит Варри.

- Ну что, причетник, дошло? Идем.

Зашли в такой незнакомый ночью дом Оры. А сейчас, пустой и притихший, он казался еще и чужим. В святочной горела свеча Старика. Оры не было куда-то перенесли. Варри облегченно вздохнул - при ней он не смог бы ничего ни слушать, ни говорить. Осмотрелся. И вздрогнул от глухого голоса Старика:

- Лай, я не велел тебе входить.

Варри обернулся. Так вот ты какой, взрослый Лай...

- Лая привел я...

Старик поднял седые брови, но ничего не сказал. Закон есть закон.

- Ну, садитесь. Обсудим дорогу. Но сначала...

Колдун извлек из складок одежды ветку. Присмотревшись, Варри узнал орешник. Вонзил ее в стол, да так удачно, что она осталась стоять... Достал откуда-то пучок трав. Растеребил его, разложил на столе, Варри и Лай наблюдали за его действиями, сидя по другую сторону стола. Варри вдруг понял - да он же колдует! Оглянулся на Лая. Тот, по-видимому, знал это сразу.

Старик окружил ладонями ветвь и забубнил:

- Именами пяти миров, именами стихий и богов, именами друзей и врагов - заклинаю тебя.

Извлек чашу, покрошил в нее травы со стола. Травяная пыль вспыхнула, повалил едкий дым, обтекая торчащий орешник и стекая по нему вверх.

- На дорогу, на удачу, на успех, на возвращенье...

Колдун начал поглаживать воздух и дым вокруг ветви правой рукой. Почти незаметно для глаза начали набухать почки...

- Един во всех мирах, пронзающий время, помоги. Взойди во имя решений.

Почки лопнули, поползли, расправляясь, клейкие листья. Запахло весной. На верхней стреле набух большой бутон.

- Возьмитесь за руки.

Юноши вздрогнули, поняв, что это обращено к ним. Соединили под столом непослушные руки - Варри дал правую, а Лай - левую.

- Теперь давайте сюда другие руки.

Левая рука сына пасечника и правая рука внука колдуна сошлись вокруг бутона и задрожали, оглаживая столбик дыма.

- Войди и реши. Охрани в походе и доведи до дома. Единый в пяти мирах, пронзающий время.

Бутон вдруг разорвался ослепительным цветком, благоухающим и прекрасным. Светло стало в комнате, как летним днем. Что-то изменилось, дрогнуло в Варри, он ощутил неожиданную теплоту к Лаю, защемило в груди, на глазах выступили мягкие слезы. Почти не стыдясь этого, он посмотрел на Лая и понял, что тот испытал то же. Руки уже не дрожали.

- Твой выбор одобрен, Варри. Теперь вы братья до конца пути. Опустите руки. Уже все.

Цветок сразу опал, засох. Старик выдернул ветвь, разломил ее на три части. Одну схоронил в своих одеждах, и по одной протянул братьям:

- Это ваш талисман. Он принесет удачу в походе. По нему вы сможете находить друг друга... Тайные силы не противятся вашему походу... Берите же!

Братья проследили за взглядом Старика и только теперь заметили, что еще не разжали соединенные руки. Усмехнулись все трое - и Варри понял, что дорога не будет в тягость. Ради доброго дела идем и с добрым сердцем...