Несгибаемый. Не буди лихо... (СИ)

- Но гражданский сектор остается свободным от военных обязательств Игнатьева.

- Это так.

- И в России имеются богатые месторождения грозненской и бакинской нефти. Так что недостатка в жидком топливе они испытывать не будут.

Если в европейских странах позиции машин на твердом топливе были достаточно прочны, то Россия и Америка в этом плане представляли собой серьезную проблему. Наличие больших запасов, по-настоящему дешевого, если не сказать бросового, топлива могло способствовать укреплению позиций новых двигателей.

- Не все так просто, мистер Дайсон. Военные во всем мире одинаковы и мыслят достаточно консервативно даже в военное время, а уж в мирное и подавно. Они исходят из той простой позиции, что паровые машины универсальны и работают на любом топливе - нефть, уголь, торф, дрова. Новые же двигатели потребуют только жидкого топлива, и армия будет зависеть от его бесперебойных поставок. А это крайне неудобно. Так что с этой стороны опасности никакой нет. В гражданском же секторе Пастухову и Кессениху предстоит преодолеть стойкое предубеждение покупателей против таких двигателей. Чрезвычайно сложная задача. Практически невыполнимая. Ведь, помимо самих автомобилей, нужна еще и инфраструктура. А ее без сбыта и прибылей не наладить. Словом, эта их затея - прямой путь к банкротству.

- Но Пастухов на что-то надеется, - скорее утверждая, чем спрашивая, произнес Дайсон.

- Да. Все говорит именно об этом. Он собирается наладить выпуск своих автомобилей на базе продукции Игнатьева. Рассчитывает заинтересовать гражданский рынок. Но, как я уже говорил, реализация практически нереальна. К тому же наши репортеры не дремлют и постоянно подогревают негативное отношение к новым двигателям. Жаль, мы не успели ввести Игнатьева в клуб. Тогда все было бы куда проще. Сейчас же это уже невозможно.

- Отчего так?

- Он теперь совершенно точно знает, что некий русский инженер Верховцев погиб вовсе не случайно и не от взрыва своего же детища. А единственная дочь Игнатьева была помощницей этого инженера. То есть могла также погибнуть.

- Но ведь не погибла же, - с недоумением вскинул брови старик.

- Эти русские - весьма странный народ. Они предпочитают не рациональный подход, а эмоциональный. Она могла пострадать от наших рук, и для Игнатьева этим все сказано. Воздействовать на него мы не можем. Во-первых, он настороже и обложился охраной. Во-вторых, его плотно опекает русская контрразведка. А они, в свою очередь, как и их коллеги во всех лидирующих странах, сейчас слишком взвинчены.

- И ты говоришь, что ситуация в России под контролем? Там вот-вот будет налажено производство новых двигателей, и даже автомобилей, оснащенных ими! Но тебя куда больше занимает ситуация в других странах.

- Мистер Дайсон, как я уже говорил, при минимальном воздействии с нашей стороны эта сладкая парочка, Пастухов и Кессених, сами разорятся. У Игнатьева настоящее звериное чутье на перспективные проекты, и он дистанцировался от своего зятя, не желая влезать в его дела. Он даже комплектующие будет продавать по обычным ценам, без скидок. И коль скоро в это дело не захотел ввязываться даже тесть Пастухова... Тут, главное, не мешать, и огонь прогорит сам собой.

- Думаешь? - вновь усомнился старик.

- Я в этом уверен, мистер Дайсон. Как и в том, что их разорение станет самым лучшим подтверждением бесперспективности данных двигателей. Если исключить этих двоих, иной активности в данном направлении у русских не выявлено. Как я и говорил, в России мы все держим под контролем.

- И все же, по-моему, ты должен действовать радикально, - поджав губы, высказался Дайсон.

- Раньше вы хотели, чтобы Пастухова доставили для личной встречи.

- И это стоило нам двух групп в России. Хватит игр. Просто убейте их.

- Не думаю, что это правильно. Даже если Пастухов сейчас самолично застрелится или разобьется насмерть при большом стечении народа, газетчики вновь поднимут визг на весь свет. Понимаю, гибель русских не больно-то трогает европейскую общественность, но ведь с этим русским купцом немецкий инженер. Тем более что мы доподлинно знаем, кто именно дирижирует оркестром репортеров. Как и о том, что с их гибелью механизм продолжит работать. А посему мы создадим новых мучеников и подольем масла в огонь.

- Ну и пусть. Плевать. Этих двоих нужно убрать.

- Мистер Дайсон, убить этого Пастухова будет не особо просто. Это пуганый воробей. Или даже лис с острыми клыками, не стесняющийся пустить их в дело. И яркое этому подтверждение - ликвидация двух наших групп на русском направлении. Это если забыть о том, что он является зятем Игнатьева. Признаться, у меня нет желания вешать нам на спину русскую разведку. Война многому научила русских. Нам же в любом случае не тягаться с государством.

- И что ты предлагаешь?

- Дадим им год. За это время их идея должна прогореть. Если нет, к тому моменту позиции новой группы усилятся, наши люди сумеют подготовить взвешенный удар. К тому же нам удастся значительно сбавить накал страстей в прессе.

- Значит, выждать?

- Но не сидеть при этом сложа руки, - уточнил Эдвард Аттвуд.

Дайсон открыл коробку с сигарами, взял одну из них и откинулся на спинку кресла. Нет, он не курил. И уже давно. Причем он бросил курить не по рекомендациям врачей, а просто потому, что сам так решил. Но никак не мог отделаться от привычки нюхать сигары. Да и не хотел по большому счету. Поэтому сигары в его кабинете меняли с завидной регулярностью, чтобы они не выветривались и хранили в себе терпкий запах табака.

Вот и сейчас мистер Дайсон с наслаждением втянул носом сигарный аромат, всем своим видом давая понять, что Аттвуда внимательно слушают и он может продолжать. На самом деле в настоящий момент хозяин кабинета как бы разделился. Одна его часть слушала помощника. Вторая обдумывала другой вопрос.

- Признаться, меня куда больше волнуют американцы, - между тем продолжал Аттвуд. - Если у русских есть только нефть и парочка изобретателей, построивших новый двигатель, то в Америке хватает как нефти, так и мозгов. Умники со всего света стекаются за океан сплошным потоком. Причем каждым из них владеет навязчивая идея непременно добиться успеха. Разумеется, правительство САСШ им не оказывает поддержки, но и не мешает. Для финансирования там хватает пронырливых и дальновидных толстосумов. Вот где работы более чем достаточно. Пусть позиции нашего клуба там и сильны как никогда.

- Европейские страны? - возвращая сигару в шкатулку, с задумчивым видом спросил мистер Дайсон.

- Опасения вызывают только Франция и Германия. Остальные в руинах, - пожал плечами Аттвуд.

- Отсюда я делаю вывод, что тебе нужно за океан.

- Слава богу, у нас теперь есть Трансатлантические авиалинии. Дирижабль домчит меня до Америки всего за три дня.

- Н-да. Трансатлантические линии - это замечательно. Но тебе, пожалуй, больше подойдет Трансъевроазиатская авиалиния, - вновь откидываясь на спинку кресла и скрещивая пальцы на животе, произнес мистер Дайсон.

- Но... - Аттвуд в недоумении посмотрел на своего босса.

- Не понимаешь?

- Нет. Я понял, что вы настаиваете на сосредоточении усилий в России. Но не понимаю, при чем тут именно Трансъевроазиатская авиалиния.

Год назад таковая была открыта. И пусть рейсы отправлялись только раз в неделю, всем было понятно, что это только начало. Русский Дальний Восток постепенно набирал силу и становился все более и более привлекательным. И теперь до Владивостока можно было добраться прямо из Парижа.

- И потом, - продолжил Аттвуд, - мне показалось, что вы признали правильность моих выводов.

- Признаться, Эдвард, от тебя я ожидал большей проницательности. Пойми, в Америке, конечно, сосредоточено много мозгов, и они готовы на все, чтобы добиться успеха. Но они только пытаются что-то создать. В России умников пока всего двое, но они уже построили свой двигатель. И если из известного нам хотя бы половина - правда... Конечно, шансы, что эти двое прогорят, довольно велики. Но мне не хотелось бы рисковать. Насколько я помню, этот самый Пастухов - весьма занимательная личность и успел обзавестись целым ворохом врагов. В том числе и в среде уголовников.