Узники Подземных Лабиринтов

— Как здесь тихо! — жалобно произнесла она. — Я не думала, что где-нибудь может быть так ужасающе тихо.

Несмотря на то, что она говорила шепотом, эхо ловило ее голос и жутковато бросало от стены к стене, пока голос не превратился в блуждающий звук. Маргарет слегка содрогнулась.

— Не знаю, что хуже: тишина или такое эхо.

Тишина пела в ушах, и только редкий плеск волн нарушал ее.

— Ну, — весело произнес Марк, — если нет ничего, кроме тишины, нам нечего бояться. Искаженная насмешливым гулким эхом, эта фраза напугала обоих. Они нервно посмотрели друг на друга. Маргарет взяла его за руку.

— Ты действительно думаешь, что нам удастся отсюда выбраться? — спросила она, глядя на тропу.

— Конечно, — проговорил он, вложив в свой ответ больше убеждения, чем чувствовал. — Воздух здесь свежий. Должен же он где-то циркулировать. Если только нам удастся…Грохот, оглушительный в замкнутом пространстве, прервал его фразу. Скала под ногами задрожала. Мощные раскаты раздавались по всей пещере. В ста ярдах от путешественников отделился кусок скалы и шумно, подняв тучи брызг, рухнул в воду. Пальцы Маргарет еще сильнее сжали руку Марка, Он видел, как ее губы произносят какие-то беззвучные слова.

— Смотри! — крикнул он, показав назад, на туннель, по которому они приплыли.

Там поднималась стена пенящейся воды, простирающаяся почти по всей поверхности озера.

— Должно быть, обвалился потолок. Путь назад отрезан. Маргарет напряженно улыбнулась.

— Ничего, дорогой. Его никогда и не было. Только семга умеет карабкаться по водопадам!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Итак, что у нас есть? — задумчиво спросил Марк. Он бросил взгляд на лежавший за спинкой сидения сверок и принялся загибать пальцы, перечисляя предметы. — Еда, бутылки с водой, фонари, бечевка, спички, нож… Господи, чуть не забыл…Марк открыл небольшой ящик и принялся в нем рыться. Заинтригованная Маргарет увидела, как он вытащил маленький пистолет и бросил его вместе с несколькими обоймами себе в карман.

— Зачем это? — спросила она. Он пожал плечами.

— Не думаю, что он нам понадобится, но… словом, лучше носить оружие, которое тебе не пригодится, чем горько сожалеть о том, что его нет. Мы можем столкнуться с… э… дикими племенами или чем-нибудь в этом роде. Когда выберемся отсюда.

Маргарет помотала головой. Последняя фраза прозвучала особенно неубедительно.

— Марк, ты не договариваешь. Чего ты боишься?

— Ерунда. Ничего я не боюсь. А чего нам бояться? Я просто готовлюсь, и все… Старинный лозунг бойскаута!

— Марк, не дури! Я, конечно, ничего не имею против того, чтобы меня защищали, но не позволю обращаться с собой, как с идиоткой. В чем дело?

Он посмотрел на Маргарет.

— Прости. Ты права. Я вел себя, как дурак. Я больше не играю в «настоящего мужчину». Откровенно говоря, я не знаю, чего ожидать. Все слишком подозрительно. Сначала огни, явно поставленные здесь с какой-то целью — вот только с какой? А эта трещина — тропа, отчасти естественная, но законченная, безусловно, чьими-то руками не за день и не за два. Кто бы это ни был, он работал в тайне от людей, живущих наверху. Десять к одному, что они… э… ну, что они, вероятно, захотят сохранить этот секрет.

— Ты хочешь сказать — нас могут убить?

— Наверняка сказать нельзя… поэтому я и готовлюсь.

— Но, Марк, кто это может быть? Должны же быть хоть какие-то предположения?

— Это-то и самое подозрительное. Я никогда не слышал о подрывных операциях или о чем-либо подобном в этих краях, правда ведь?

— Вероятно, французское правительство…

— Не думаю… во всяком случае, рано или поздно мы это выясним. А сейчас надо отсюда выбираться.

Они вылезли из «Солнечной птицы», и он хотел закрыть дверь.

— Нет, погоди минутку. Мы забыли…Маргарет бросилась назад и вернулась с извивающейся меховой горжеткой.

— Бедняжка Бает, — сказала она. — Мы чуть не обрекли ее на ужасную участь. Ей придется пойти с нами.

Кошка замяукала. Марк неодобрительно посмотрел на нее. Вероятно, она станет обузой, но, как бы то ни было, вряд ли гуманно оставить ее умирать с голоду.

— Идем, — сказал он.

Тропинка была крутой, но недлинной.

За пару минут они достигли ровной площадки перед входом в пещеру и увидели длинный туннель, освещенный расположенными на равном расстоянии шарами, похожими на те, что видели над водой. Марк помедлил, чтобы бросить печальный взгляд на «Солнечную птицу», сверкающую, словно серебряный челнок. Затем они вошли в туннель.

Некоторое время шли молча, и каждый был погружен в свои мысли. Идти по гладкому и сухому полу оказалось даже приятно. Путешественники старались убедить себя, что туннель ведет вверх, правда, под очень небольшим углом — следовательно, им предстояло провести в дороге множество долгих дней. Монотонная, утомительная прогулка начинала действовать Маргарет на нервы. Она посмотрела в суровое, задумчивое лицо Марка.

— Ну и что ты об этом думаешь? — спросила она, наконец. Марк криво ухмыльнулся.

— Паршивая ситуация, — признал он. — Я озадачен. Зачем кому-то понадобилось освещать озеро? На нем не было даже лодок.

— Может, их унесло?

— Но тогда мы увидели бы причальные кольца или мостки, или еще что-нибудь — своего рода пристань. — Он помотал головой. — И эта тропинка… Она же уходит под воду! Может быть…

— Что?

— Ну, вероятно, озеро возникло совсем недавно… Так легче понять, почему огромная, сухая пещера освещена. Предположим, вода только недавно прорвалась сверху и затопила ее.

— Да, возможно…И Марк вновь задумался об обитателях пещеры. Где они? И что это могут быть за люди? Туннель и пещера хорошо освещены. Однако обитатели подземных лабиринтов не давали о себе знать. Здесь больше не было никого, кроме самого Марка и Маргарет. Или так только казалось?

Туннель начал поворачивать влево. Сверившись с карманным компасом, Марк обнаружил, что они движутся на север. Вряд ли это имело какое-либо значение, но лучше такая доля информации об их местоположении, чем никакой. Тоннель, вероятно, сообщается с другими, а затеряться в паутине подземных ходов — легче легкого. Сейчас им предстояло выбрать дальнейший путь: перед ними открылся тоннель — точная копия того, по которому они пришли — но прорезанный наискосок.

— Подбросим монетку, — предложила Маргарет. Марк заглянул в новый туннель и кивнул, признавая, что этот способ не хуже любого другого.

— Если аверс, мы идем вперед; если реверс — поворачиваем. Монетка была подброшена и со звоном упала на землю.

— Орел, — вскрикнула Маргарет, глядя на профиль Елизаветы Второй.

И они двинулись в избранном направлении. Теперь их лица обвевал легкий ветерок; немного похолодало. Потом появился какой-то запах: и знакомый, и незнакомый одновременно. Путешественники ускорили шаг, подозревая, что монотонность голых туннелей скоро сменится чем-то другим. Время от времени заглядывая в боковые ответвления, которые все чаще встречались на их пути, они уходили все дальше от «Солнечной птицы». Воздух становился более влажным и свежим, запах усиливался. Казалось, где-то находится заросший колодец. Туннель круто поворачивал, и когда путешественники преодолели этот поворот, перед ними предстало самое удивительное зрелище, какое только можно представить..

Не сговариваясь, они замерли «на пороге» огромной пещеры.

— Грибы! — слабым голосом произнесла Маргарет.

Мягкое сияние знакомых шаров заливало нечто вроде чудовищных размеров лужайки исполинского леса, с той только разницей, то росла на ней не травка в рост человека, а какие-то иные, совсем фантастические формы растительной жизни. Самыми массивными и заметными были грибы. Уродливые «поганки» с коричневатыми зонтичными шляпками величиной с тележное колесо на тоненьких белых ножках высотой в восемь-девять футов чередовались с более пропорциональными «красавцами», чьи скользкие конусы были окрашены в желтый, красный и серый цвета. Среди похожих на колонны грибов росли огромные шары — кирпично-красные, кремово-коричневые, белые — видимо, дождевики, достигшие гигантских размеров. Повсюду торчали разноцветные корни, стебли, усики — жирные, словно отъевшиеся анаконды, искривленные и согнутые усилиями найти свободное пространство. Какие-то плоды, которые, если бы не отбивающие аппетит цвета, можно было принять за кабачки, устилали землю между ножками грибов и громадными шарами. Царил хаос линий и форм, а сочетания цветов лишь усиливало это впечатление. Казалось, кисть обезумевшего художника оживила пейзаж внезапными легкими мазками, пурпурными, зелеными, красными и желтыми.