Пока есть надежда(СИ)

Али направил повернул штатив, направил объектив на лабораторную стойку с часами и ионными микроракетными двигателями, которыми занимался его однокурсник Шнейдер, и щелкнул тумблером. Загудел вентилятор камеры, и на плоском контрольном экранчике, что повыше прицельного окуляра, появилось мутное изображение стола. Это же изображение, выведенное с камеры через кабель в рехнер и "отшлифованное" им, появилось в гораздо более приглядном виде на экране настольного консоля Орлова.

- Ага, видеотракт работает. Отлично! Теперь начинаем руками регулировать режимы возбуждения. Двигай потенциал одновременно на обоих зеркалах по десять процентов от запрещенной зоны рабочего тела. Я пересчитал вчера еще, но шкала размечена примерно, поэтому лучше по потенциалометру. Зона 9,2 электрона на фактор переноса.

Верньер под рукой Али плавно встал на первое деление. Избражение на контрольном экранчике помутнело и зарябило косыми поперечными полосами, как испорченный синема-проектор. Али сдвинул ручку на толщину линии - полосы пропали. Плавно провернувшись обратно, он вернул на экран безобразие.

- Отлично! Это у нас запаздывание передних фронтов визуального сигнала на треть шага строчной развертки. 15 микросекунд. Возбуждения контрольного видеотракта нет, значит запаздывание положительное, и мы снимаем события, которые уже произошли. Пиши первое опорное значение: на 10% зоны происходит перемена фактора преломления, реальная часть положительная, глубина сдвига фазы порядка 7,1 миллиарда длин волн по красному рубину, 11,2 миллиарда по Солнцу. Настроечный множитель потом переведем.

- Ставлю следующее значение, давайте сразу 30%. А то ток смещения слабый, и насыщение внутренних уровней поглощения без вакансий не развивается. Готово!

Изображение пошло такой рябью, что стало ясно - это не просто расстройка. Полосы мелькали взад-вперед, меняли наклон, то пропадали, то появлялись снова, изображение между ними не просто пропало, а залилось серой пеленой. То же самое случилось на настольном консоле Орлова. Сам Орлов давно уже пересел на задний пустой "ученический" стол для семинаров, чтобы видеть всю картину творящегося открытия.

- Ну вот, Али! Это случилось твоими силами. Похоже, мы сейчас на территории загадок Александра Георговича. Вводи в видеодешифратор блок задержки, на камере больше ничего не увидишь. Давай!

Али мягкой указкой подтащил по экрану консоля пиктограмму, со входом и выходом в виде стрелочек внутрь и наружу, и положил ее на рисунок линии видеотракта. Стрелки разорвали линию.

- Ставлю 15 микросекунд.

Полосатая муть на экране оставалась прежней.

- 30.

Та же картина ...

- 40! Длина строки развертки!

Муть подергалась и вернулась на место.

- 200! 10.000, это четверть экрана! 20.000, половина экрана!

Полосы побежали медленнее ...

- 25.000!

По экрану медленно переползала одна широкая полоса, перемежаемая лохматыми пятнами.

- 28.000!

Полосы пропали. Экран заполнила серая мгла.

- Даю АРУ с циклом четверть кадра и программный контраст 1/1000 полной шкалы, выделение по контурам! - Али провернул рукоятку чувствительности на камере, потом пересел за консоль и положил пиктограмму контрастного преобразования на тракт после точки замыкания обратной связи, сразу перед предусилителем очистки ...

Это случилось. Серая мгла на консоле потускнела, и на ее фоне появились линии. Край стола, круглый циферблат часов, копья стрелок, башенки штативов с бочонками микродвигателей ...

Али и Владимир Григорьевич пару минут молча смотрели на экран. Первым очнулся Орлов.

- Ну вот, получилось. Значит, прав был Иоганныч фон Бернулли насчет слоистости и эха между мирами.

- Да, Владимир Григорьевич. Значит так. У меня сразу была мысль - первая Сура. Я ведь первый мусульманин, который точно узнал, что это так.

- Надеюсь, что не последний. Когда тему рассекретят, тебя в Соборной мечети, как шейха, на руках носить будут. А теперь - фиксируем, - и Орлов, взяв со стола дорогую корреспондентскую фотокамеру, впихнул в нее карту и сделал первый снимок. Общий вид лаборатории, с алькером в центре и изображением стола с часами на консоли. - Мы видим будущее близкого к нам слоя, или что-то очень похожее на него. То, что происходит там через 28 миллисекунд после того, как здесь сигнал попадает с призмы в камеру. А теперь прибавь задержку до полного экрана.

- Заодно ставлю комбинацию выделения по контурам и тональной обработки, - Али подрегулировал блоки на изображении видеотракта. Теперь стол с часами и лабораторным хозяйством стал похож не на контурную картинку для раскраски, а на черно-белый газетный снимок. - Изображение держится. Задержка тракта 50 миллисекунд вместе с обработкой.

- Идем дальше. - Орлов щелкнул камерой. Теперь переходим на аномальный участок фактора преломления с обратным знаком реальной части, и идем к большим модулям. Усиление алькера где-то 1% на единственной собственной частоте, значит селективность 100. Включай автомат подстройки и выводи модуль на 12 миллионов единиц по нашей модели.

Стойка управления тихо запищала, подавая питание в пробуждающиеся блоки. Зажглась зеленая лампочка.

- Готово! Проверяем! - и Орлов положил свои спортивные наручные часы с длинной секундной стрелкой на стол перед камерой.

Изображение зарябило.

- Запускаю запись! Закончил! Запускаю воспроизведение! - Али сохранил изображение в память консоля и запустил просмотр. - Точно, Владимир Григорьевич! А ошиблись Вы с добротностью алькера, раза в два. Вот - и он показал на таймер рехнера в углу изображения, отстававший от стрелки не менее чем на 3 секунды.

- Ошибся, однако, да! А теперь - Орлов снова щелкнул камерой, - сделаем иначе. И повернул входной объектив в окно лаборатории, выходившее на забор академгородка с будкой КПП. Модуль на 600 миллионов!

Через 3 минуты первооткрыватели наблюдали, как разводящий караула споткнулся о порог КПП и, чертыхнувшись, вошел внутрь. Эта сцена практически без изменений уже присутствовала в виде неподвижного снимка на консоле Орлова.

- А теперь - гвоздь программы. Модуль на 60 миллиардов. Уважаемые господа, Вы смотрите репортаж из будущего. Санкт-Петербургское местное время завтра, 03:30.

Экран консоля погас.

- Что за черт! Али, где обрыв?

Али полез за стойку управления с щупами от переносной испытательной станции, предусмотрительно оставленной лаборантами на перекатной тележке у рехнера.

- Нет обрыва, Владимир Григорьевич. Метки пакетов поступают в канал предусилителя очистки. Просто данные определяются как шум, и АРУ их не поднимает.

- Сигнал не поступает на уровне алькера? Черт!!! Есть генерация?

- Есть, Владимир Григорьевич. Видна глазом на призме канала стабилизации, так что шайтан тут точно не при чем. Можно даже камеру не снимать с приемной призмы. При таком собственном сигнале усиление того, что на входе, должно быть ...

Орлову стало не по себе.

- Переключи модуль обратно на 600!

- Готово! - Али тоже стало неуютно, хотя изображение вернулось на консоль. - Мы наткнулись на что-то. При этом модуле сигнал не проходит, хотя зеркала целы и генерация идет. Такое впечатление, что там ничего нет. Никакого эха ...

... - или ему ... - ставь чистую карту в консоль, живее!

Какое счастье, что Орловы не склонны к рефлексии.

- Модуль на 30 миллиардов! - Изображение появилось. - 40! 50! 55! - Изображение пропало. - 53!

Изображение появилось и замерцало. Оба первооткрывателя замерли, глядя в экран.

- Что за спецэффекты? АРУ не держит сигнал?

- Держит. Похоже, колебания фона короче, чем ...

Договорить Али не успел. То, что Орлов увидел на экране, заставило его схватиться за местный коммуникатор.

- Это академик Орлов! Проректора по РСО мне! Нет? Ушел? Тогда дежурного по КВП! Быстро!

А Али молча наблюдал, как за оконной рамой на экране, за соснами в направлении на Колпино, распухает, пробивая облака, гигантский апельсин дыма и огня.