Анатомия пришельца

Мы вышли из капсулы. Советник провел рукой по узору двери, через мгновение обе ее половинки стремительно разъехались, впуская нас в темное пространство сектора. Все эстакады и ярусы этого блока корабля были удалены, за исключением трех кольцевидных дорожек, гигантскими кругами опоясывающих одна выше другой стены цилиндрического блока у самого его верха. По дорожкам, вдоль расположенных в стенах дверей ходили охранники. Внизу в красновато-синей мгле среди облаков грязного дыма, рассасываемых вытяжками лишь у середины колодца, шевелилось множество людей, занятых работой. Это был сталелитейный комплекс. Расставленные в беспорядке по днищу автоматы и печи едва угадывались в сером тумане испарений. Кругом тучами лежали обломки челноков, металлические перегородки стен, прочий лом. Шла переплавка. Из коридора, выходившего внизу прямо на поверхность днища, выехала самопередвигающаяся платформа. На ней пирамидальной кучей лежало нечто непонятное. Я пригляделся. Если бы я не видел подобных сцен ранее, то сейчас бы ни за что не поверил своим глазам. На платформе, сваленные кое-как, лежало множество трупов в ободранных и рваных одеждах. Платформа подкатила к печи и, приподняв рабочую плиту, свалила в открывшуюся щель печи свое содержимое. Советник посмотрел на выражение моего лица.

- Не надо так близко воспринимать все, что происходит, в конце концов это и так те, от кого мы хотели избавиться, так что же сокрушаться.

Я оглянулся. Сзади стояла личная охрана советника.

- Наверное, то, что пока еще есть у тех, кто ждет сюда очереди, в большинстве своем делается теми, кто уже здесь. Неплохой экономический расчет, и потребителей немного, регулярно ведь сокращаете, и отдача тут полная.

Советник недовольно скривился.

- Ну, вот какого вам надо было это говорить, - он подошел ближе, чтобы не слыхала охрана. - Вы ведь кто, свободный, что желаете, то и делаете. А мне из-за вас теперь всю охрану менять. Наболтали, сами не знаете чего, а людей убрать придется.

Я взялся за перила.

- Ну, и убирайте , этих людей мне, честное слово, не жалко. Холуи это ваши, а не люди. Готовы под диктовку что угодно сделать.

Советник отослал охрану жестом.

- Тут вы и не правы. Это все же люди. Не холуи они, верующие, вот кто. Верой они крепки, и она их сплотила и направила. Они с ней горы свернуть готовы, умирают и живут с ней. Да что вам рассказывать, полетели, посмотрите, как они воюют, сами увидите: огонь-люди.

Я подумал.

-Огонь, говорите? Ну, что ж, полетели. Однако сворачивают они не горы пока, головы друг другу сворачивают под вашим чутким руководством, между прочим.

На среднее звено флотилии нас доставлял челнок новой конструкции. Переоборудованный под боевую минимашину, он вмещал вдвое меньше прежнего людей, зато вооружения на нем было предостаточно. Неизмеримо длинная цепочка кораблей тянулась слева по борту, постоянно уменьшаясь своими звеньями и исчезая в бесконечности. Начиная с шестого и до самого, видимого невооруженным глазом, последнего корабли светились изнутри алым заревом. Оно то вспыхивало ярко, то замирало в каком-то ожидании; казалось, что это большая мерцающая гирлянда на темном фоне вселенной.

- Ваше счастье, советник, что в старые времена были знающие и умеющие люди. Не создай они этих прочнейших и надежнейших кораблей, наводили бы свой порядок там, - я кивнул за окно.

Советник молчал.

- Какой-то невероятный идиотизм вы там внутри творите, давно, казалось бы, все разлететься на куски должно. А оно стоит, как скала, и ничего ему не делается. Нет, вы так не умеете, да и уметь не будете. Не та школа и методы. Временщики вы в истории людей, страшный сон.

Советник отстегнул ремни безопасности.

- Вы правы. Нет, не смотрите на меня так, не про историю я говорю. Правы вы, крепкие корабли. Есть такие, что пусты внутри уже от хвоста до головы, парадокс, а они летят себе и хоть бы лопни.

Челнок заложил вираж и юркнул к ближайшему кораблю. Из дальних частей корпуса ровным голубым полем, расстелившимся под нами, засверкали вспышки. Разрывы сверху и по бокам затрясли челнок. Тут же, сзади нас, выйдя из шлюза корабля, бросились в ту сторону с десяток боевых, похожих на толстые стержни, цилиндров. Невидимые батареи сходу уничтожили три из них, после чего завязался бой. Уходя все ближе к шлюзу, картина боя становилась видна все хуже и хуже. Я успел заметить, что еще два цилиндра разлетелись вдребезги, осыпая своими остатками корпус корабля.

- Это что, укрепления ваших врагов? - садясь к выходу, спросил я у советника, тоже в интересом наблюдавшего за боем.

- Да, это батареи Гура. Захватили на днях хвостовую часть, укрепились, никак выбить их не можем. Огневая мощь большая у них, подойти близко не дают. Ну, ничего, через пару дней при таких расходах у них энергия на нуле будет. Ни минуты покоя знать у нас не будут.

Челнок, сбросив скорость, влетел в шлюзовой зал.

Советник подсел ко мне.

- Сейчас нас встретит наш руководящий сражениями, с ним мы съездим на боевые позиции. А, вообще, здесь жарковато, но вы не волнуйтесь. У нас обеспечение безопасности руководства и его людей на первом месте в таких условиях.

- Это с каких таких пор я стал вашим человеком, не забывайтесь, советник, я сам по себе, а вы - это вы. То, что я бездейственно все это созерцаю, не следствие моего нежелания, это мое бессилие. Будь моя воля, я б вас всех в ту печь вместе с вашим милым Стапом. А безопасность ваша - за счет жертв других, мне такой вовек не надо, да куда теперь тут деться, некуда. Вот и приходится с вами рядом быть. Так что, не путайте, советник, не путайте.

Советник схватился за голову.

- О, горе мне, горе с этим свободным, - он зашипел мне на ухо, придвинувшись вплотную. - Ну, пожалейте вы людей хотя бы, хоть они и холуи. Мне ведь после этих речей ваших о Стапе да о власти их как перчатки менять надо. Вот этих тоже сейчас на передовую надо, использовали вы их, все. Кто про Стапа такое от кого-нибудь слышал и знает, что этому говоруну ничего за это не будет, тому уж не жить. - Советник отодвинулся и лег на сиденье.

Получался интересный поворот событий. И без того урезанная, моя свобода теперь ограничивалась еще и рамками моего чувства гуманности. Молодцы, сами убивают пачками, а мне пытаются гуманностью закрыть рот. Я ни минуты не сомневался, что советнику наплевать на эту охрану, как на людей. Единственное, что его и волновало, если вообще волновало, это ее, этой охраны, качество. Я думал с полчаса, но все сомнения пропали, едва я попал на позиции, где намечалось наступление. Там я увидел ту разницу, которая отличает эти откормленные рожи в черном за спиной у советника и искаженные предсмертной гримасой лица солдат, поневоле попавших в бой.