Приключения и фантастика (сборник)

«Опасная зона. Смертельно!»

«Пусть ломают себе головы чортовы гангстеры! - думала Ольга. - Для них это будет настоящий сюрприз! А теперь скорее предупредить отца и Николая…»

И она легко, энергично шагая, вернулась к ракете и пошла дальше по следу вездехода.

Все складывалось хорошо; Ольга пройдет до тех гор, а может, и дальше - ведь идти совсем легко! - там оставит три белых листка и - назад. Будут ехать отец с Николаем, - увидят. «Ну-ка, - скажет отец, - останови машину. Что там такое?» Прочитают, и тогда…

Романтика приключений охватила все существо Ольги. Девушка с восторгом взглянула на черное бархатное небо, усеянное звездами. Они сверкали вместе с Солнцем, подавая весть из далеких-далеких миров. Маяки среди безграничной темноты, неутомимые горячие маяки - они пронизывают всю вселенную своими золотыми лучами, обогревая бесчисленные планеты, сея на них жизнь… Почему же всем людям не жить мирно и по-справедливости? А то и здесь, на Луне, хотят иметь военные базы…

Ольга окинула взглядом молчаливые лунные горы. Нет на них ни травинки, ни деревца. Быть может, некогда их опалил огонь войны? В разгоряченном воображении девушки встали картины гибельных взрывов - языки огня, ослепительные вспышки атомных бомб… Потом вспомнила отца и Загорского. Где они? Не случилось ли с ними чего-нибудь? Хоть бы ее записки…

Вдруг Ольге послышался чужой голос:

- Алло, коллега!

Оглянулась и обмерла: за ней спешили две фигуры - одна высокая, другая приземистая. Сомнений не было - это они!

- Подождите, коллега!

Расстояние между ними сокращалось. Размахивая руками, двое не шли, а широкими прыжками приближались к Ольге. Какое-то мгновение девушка растерянно переминалась с ноги на ногу. Что ей делать? Удрать? Куда?

- Что вам нужно? - спросила Ольга по-английски.

Те остановились, как вкопанные. Они, наверно, меньше были бы удивлены, если бы черное небо Луны вдруг прорезали огненные залпы «Катюши». Девушка! Откуда она? Каков же тогда состав экспедиции? И что у них за оружие, если установили опасную зону?

- Это обман! - воскликнул высокий.

- Да, - развел руками приземистый. - В их экипаже не было девушек!

Они стояли, не отрывая глаз от Ольги. Она им бросила:

- Вы ошиблись!

- Ну, так отчего же вы бежите? Подождите. Разве мы не имеем права здесь ходить? Это тоже опасная зона? И почему бы нам не познакомиться с вами?

Они направились к ней. Что делать? Путь к ракете отрезан, а идти в горы… Вся надежда на кислород, может, у них меньше, тогда скорее возвратятся. И Ольга бросилась бежать. Мчалась по следу вездехода, делая большие шаги молодыми крепкими ногами.

И когда она оглянулась, то заметила, что расстояние между ними увеличилось.

Вот уже и горы начинаются… В ущелье - тень, будто черный туннель. В тени Ольга налетела на расколотые камни, и свинцовые ее подошвы скользнули, как по льду. Выскочила из тени, в глаза брызнуло синее и голубое сияние - светилась долина, покрытая самоцветами. Посредине ее, на холме, голубым пламенем пылал острозубый обломок скалы из самоцветов.

Ольга оглянулась - заметила, что «коллеги» наклоняются над камнями, - споткнулась, упала и с ужасом почувствовала, что проваливается в какой-то колодец…

ДА ЗДРАВСТВУЕТ СВЕТ!

Иван Макарович и Загорский пробирались вперед, осторожно ступая, и все же натыкались на стены, на какие-то неожиданные каменные выступы, колонны, статуи. Правой рукой Николай поддерживал Ивана Макаровича под локоть, чтобы не потерять направление. На ремне через плечо висел киноаппарат.

- Если бы хоть палка была, - сокрушенно произнес он, - и то легче было бы нащупывать дорогу.

- Последние селениты, очевидно, имели представление о древесине только по раскопкам. Так, как мы об ихтиозаврах.

Некоторое время они шли молча, но это было еще тяжелее. В голове всплывали безотрадные мысли, печаль сжимала сердце. Иван Макарович подумал о египетском лабиринте, ему почему-то мерещились пылающие факелы - вот бы поднять их над головой.

А Николай думал о кислороде. Сколько его еще осталось в баллонах? Может, совсем немного? Шкалу не разглядишь, а он может окончиться в любую минуту. Тогда… Как все-таки глупо лежать мертвым, хотя бы и в недрах Луны!

- Сколько времени мы уже идем? - спросил Николай.

- Мне кажется, не долго. А впрочем, кто его знает…

И в самом деле, ощущение времени исчезло. Порой казалось, что они не идут, а только топчутся на месте, не в силах преодолеть темноту.

Николай выпустил руку Ивана Макаровича.

- Что вы делаете? - спросил профессор.

- Хочу снять с плеча киноаппарат,

- Зачем?

- Брошу.

- Бросите?

- А что же… все равно не нужен…

Голос Николая, звучавший в наушниках Ивана Макаровича, казался каким-то чужим. В нем слышалось отчаяние, разочарование, обреченность.

- Вы что… потеряли надежду, Николай? - Эти слова профессор произнес ласково, с болью. Он боялся услышать утвердительный ответ.

- Знаете, Иван Макарович… Если бы у нас было еще хоть по одному баллону кислорода! А так - что же… Ну, пройдем еще с километр, и окончится.

- Вы думаете?

- А как же иначе! Километр - часа четыре. От силы - три. Вот считайте.

Пока не упоминали о кислороде, словно и дышалось легче. А как только зашла о нем речь, - оба почувствовали, что его уже не хватает. Некоторое время двигались молча.

- И все же, юноша, надежду терять не надо, - заговорил профессор. - Как там у Леси Украинки: «Без надежды я все же надеюсь!» Пока горит огонек надежды - не все потеряно. А вспомните Ленина! И тюрьмы, и ссылки, и покушения на жизнь ничто не могло его сломить. Вера в победу горела пламенем у него в груди! Нет, нет и еще раз нет! Мы выйдем отсюда, слышишь, Николай! Должны выйти!

- Вы уверены в этом, Иван Макарович? - спросил Николай, и сквозь тревогу в его голосе пробился лучик надежды. - Неужели это возможно?

- Если бы я сомневался, то не сделал бы и шагу! Не стал бы натыкаться на эти селенитские стены.

Загорский тяжело вздохнул - будто ветер дунул в уши профессора. «Все-таки аппарата не бросил», - подумал Иван Макарович, чувствуя, как крепкая рука Николая держит его за локоть.

Шли молча. Только тогда, когда ощупью обнаруживали перекресток, - перебрасывались несколькими фразами, советуясь о направлении. Припоминали, откуда они шли сюда, старались даже нащупать свои следы в пыли, но приходилось рассчитывать только на память. Она подсказывала им путь. А на одной развилке они поспорили: Николай утверждал, что надо идти влево, а профессор настаивал - вправо.

- Мне кажется, Иван Макарович, - говорил Загорский, - что когда мы проходили здесь, то сворачивали вправо, значит, сейчас нам - влево.

- Давайте еще раз ощупаем угол. Вот статуя селенитки с шаром в руках… Так?

- Верно.

- Значит, нам вправо. Я еще тогда обратил внимание на статую.

- А мне кажется…

- Пусть вам не кажется, товарищ Загорский. Это место я хорошо помню. Вы же знаете, что я любитель скульптуры. Пойдемте сюда!

Иван Макарович повернул вправо, Николай пошел нехотя. Профессор был встревожен тем, что память Николая начинала ослабевать. А Николай молчал, словно немой. Наушники доносили к профессору его тяжелое дыхание и сокрушенные вздохи. Вдруг пальцы Загорского до боли сжали локоть профессора.

- Иван Макарович! - послышался его взволнованный шепот. - Видите? Видите?

- Что?

- Там селениты! Вот они перебежали туннель и остановились под стенами… Один, два, три… Их много… Остановитесь, Иван Макарович!

- Успокойся, Коля, у тебя галлюцинация… - Профессор взял его под руку.

- Галлюцинация… Вы и тогда говорили то же самое, когда я нашел в канаве вход в туннель… Селенитов прикрывает тьма, но я их отлично вижу. Очень высокие… А глаза, замечаете блеск их глаз? Если они… Что же нам делать?

Профессор встревожился. Боялся, что Николай под впечатлением выкинет какую-нибудь непоправимую глупость - убежит и окончательно заблудится, да еще упадет в колодец… Что же делать?